Прощай, а не "до свидания" потому, что сейчас ее занимало не возвращение, а лишь предвкушение будущих впечатлений. Они находились в пути, дорога звала их, и в скором времени эти холмы, в окружении которых Мария провела всю свою короткую жизнь, останутся позади, сменившись чем-то другим, чего она никогда не видела. Это было удивительное ощущение - сродни возможности получить необыкновенный подарок, открыть шкатулку, наполненную диковинными блестящими вещицами.
Вскоре они вышли на более широкую виа Марис, дорогу, которая с давних времен пересекала страну, служа одной из основных магистралей. Она тоже была оживленной, заполненной по большей части купцами: иудеями, худощавыми, с ястребиными носами жителями Набатии, что ехали верхом на верблюдах, деловитыми, закутанными в шелк вавилонянами с золотыми серьгами, которые показались Марии страшно тяжелыми - как у них уши не отрываются? Разумеется, во множестве попадались вездесущие греки. Но встречались и такие путники, перед которыми разом расступались все- римляне.
Римских солдат Мария безошибочно узнавала по чудным, обнажавшим волосатые ноги коротким юбочкам из ременных полосок, обычные же римляне одеждой особо не выделялись. Но взрослые все равно каким-то образом их узнавали.
- Римлянин! - произнес свистящим шепотом ее отец, жестом веля девочке отступить и спрятаться у него за спиной, когда невзрачный человек приблизился.
Хотя дорога была забита, Мария заметила, что этого прохожего никто не толкал. Когда они поравнялись, он вроде бы повернул голову и глянул на нее не без любопытства.
- Откуда ты узнал, что он римлянин? - после спросила девочка.
- По волосам, - пояснил отец. - И по тому, что он так чисто выбрит. Что до одежды, то в таком плаще и сандалиях мог бы разгуливать и грек, и любой другой чужак.
- Римлянина легко узнать по взгляду, - неожиданно сказала ее мать. - Это взгляд человека, который присваивает себе все, что видит.
Они вышли на плоскую равнину, широкую и манящую. Кроны разбросанных тут и там деревьев образовывали тенистые укрытия от палящего солнца. По обе стороны от дороги высились одинокие горы - справа гора Фавор, а слева гора Море.
Как только они подошли к склону горы Море, Сильван указал в ее сторону и, поддразнивая девочку, промолвил:
Посмотри, не видно ли там колдуньи? Аэндорской волшебницы?
Мария воззрилась на него с недоумением, и он доверительно пояснил:
- Это волшебница, к которой царь Саул обращался с просьбой вызвать дух Самуила. Здесь она жила, и, как говорят, это место и по сю пору посещает ее призрак. А что. если отбиться от каравана, пойти туда, сесть под деревом и ждать… кто знает, какой дух может явиться?
- А это правда? - спросила Мария. - Только без шуток, а?
Способность вызывать духов, особенно призраков умерших людей, казалась чем-то немыслимо страшным.
- Правда ли, нет ли, откуда мне знать. - Улыбка Сильвана растаяла. - Так написано в священных книгах, но… - он пожал плечами, - там ведь написано, что Самсон побил тысячу человек ослиной челюстью.
- А как узнать, что это дух? - не унималась Мария.
Ослиной челюстью от нее было не отделаться.
- Говорят, их сразу узнают по тому страху, что они внушают, ответил Сильван, - А если без шуток, так вот тебе добрый совет: увидишь что-то похожее на призрак, беги без оглядки, побыстрее и подальше. О духах достоверно известно только то, что они опасны, вводят людей в заблуждение и приводят к погибели. Наверное, поэтому Моисей и запретил иметь с ними дело. Если, конечно, - в голосе Сильвана снова послышалось сомнение, - он и вправду это запретил.
- Почему ты все время это повторяешь: "если" да "если"? Неужели ты не веришь, что это правда?
- Ну… - Он помедлил. - Да, я говорю, что это правда. И если даже это сказал не сам Моисей, мысль все равно правильная. Кстати, большая часть того, что говорил Моисей, вообще правильно.
Мария рассмеялась.
- Порой ты говоришь совсем как грек.
- Если быть греком - значит основательно размышлять о природе вещей, я был бы горд называться им. - Сильван тоже рассмеялся.
Путь их пролегал у подножия гор, может быть, не столь уж огромных с виду, но восславленных в преданиях, - слева виднелась гора Гелвуя, где держал оборону против филистимлян и пал царь Саул, справа, вдалеке, маячила, как башня, гора Мегиддон, обозначавшая место, где в конце времен состоится последняя битва.
Недалеко от подножия горы Гелвуя караван пересек границу и вступил в Самарию. Самария! Мария тревожно озиралась, сжимая поводья ослика. Здесь должна была таиться опасность, однако местность с пересечением границы вовсе не изменилась - те же каменистые холмы, пыльная равнина да одинокие деревья. Ей рассказывали, что здесь рыщут разбойники и бунтовщики, которые используют для укрытия пещеры близ Магдалы, но рядом с домом она никогда не видела никого похожего на злодея. Но уж теперь-то, на этой чужой земле, наверняка увидит.
И точно, долго ждать не пришлось. Очень скоро дорогу обступили наглые юнцы, швырявшиеся камнями и осыпавшие паломников оскорблениями. - их называли псами, галилейским отребьем, нечестивцами, извратившими священные книги Моисея. Некоторые самаритяне плевались. Мать и отец Марии не отвечали на эти выходки и продолжали идти, глядя прямо перед собой, отчего недоброжелатели распалялись еще пуще.
- Глухие вы, да? А это вам как понравится?
И они выдували из бараньих рогов резкие, пронизывающие звуки, наполнявшие воздух ненавистью. Однако галилеяне не смотрели на обидчиков и никак не откликались на оскорбления. Мария, ехавшая на ослике всего на расстоянии вытянутой руки от враждебно настроенных юнцов, дрожала от страха, но, к счастью, это продолжалось недолго. Караван проследовал мимо, а самаритяне отстали - сначала пропали из виду, а потом стих и производимый ими шум.
- Как страшно! - воскликнула Мария, удалившись на безопасное расстояние. - Почему они так нас ненавидят?
- Это древняя вражда, - ответил отец - И на нашем веку она вряд ли прекратится.
- Но почему? Откуда она взялась? - не отставала Мария.
- Это долгая история, - устало отмахнулся Натан.
- Я расскажу тебе об этом, - сказал Сильван, размашисто шагавший рядом с осликом. - Ты ведь слышала о царе Давиде, верно? И о царе Соломоне?
- Ну конечно, - с гордостью отозвалась девочка, - Один царь был величайшим воителем нашего народа, а другой - самым мудрым!
- Мудрым-то мудрым, но не настолько, чтобы обзавестись мудрым сыном, - усмехнулся Сильван, - Его сын разозлил своих подданных настолько, что десять из двенадцати колен Израилевых отделились от царства и стали жить самостоятельно на севере. Они выбрали царем над собой Иеровоама.
Иеровоам. Что-то она о нем слышала не очень хорошее.
- Поскольку, живя на севере, люди не могли больше бывать в храме Иерусалима, Иеровоам построил новые святилища с алтарями и золотыми тельцами для поклонения. Господь вознегодовал на это и наслал ассирийцев, которые разорили страну и угнали народ в плен. Так пришел конец десяти коленам Израиля - они просто растворились в Ассирии и никогда больше не вернулись. Прощайте, сыны Рувимовы, и Симеоновы, и Дановы, и Ашеровы…
- Но Самария вовсе не безлюдна- заметила Мария. - Кто эти гадкие люди, которые кричали на нас?
- Ассирийцы привели язычников и поселили здесь! - воскликнул Илий, услыхав их беседу, - Они смешались с немногочисленными оставшимися иудеями и произвели эту ужасную смесь истинной веры Моисея и язычества. Мерзость! - Его лицо исказилось от отвращения. - И не говори мне, что у них не было выбора!
Мария чуть попятилась. Она и не собиралась говорить ему ничего подобного.
- У каждого есть выбор! - продолжал Илий. - Некоторые из тех десяти колен остались верны Иерусалиму. И потому они не понесли наказания и не были уведены в Ассирию. Как и наша семья. Мы принадлежали - принадлежим! - колену Неффалимову. Но мы остались верны! - Его голос возвысился в возбуждении. он казался разъяренным. - И мы должны хранить нашу веру!
- Да, Илий. - послушно сказала Мария, плохо представляя себе, как она будет это делать.
- Вон там, - он указал на юг, - на своем холме Гаризим они совершают еретические обряды!
Илий не ответил на ее вопрос, поэтому Мария снова задала его:
- Но почему они так ненавидят нас?
Сильван кивком указал на брата и сказал:
- Потому что мы ненавидим их и ничуть этого не скрываем.
Далее в этот день все было спокойно. Когда они проходили мимо полей и маленьких деревушек, люди обступали дорогу и глазели на паломников, но оскорблений больше не выкрикивали и остановить их не пытались.
Солнце ушло за левое плечо Марии и начало спускаться вниз. Озерца теней под придорожными деревьями, скромные и маленькие в полдень, теперь растянулись далеко от стволов, словно длинные караваны путешественников.
Идущие впереди люди замедлили движение, подыскивая место для стоянки, где хватило бы воды на такую большую компанию. Следовало учитывать и возможность враждебных действий со стороны владельцев колодца. Случалось, что в ссорах из-за колодцев гибли люди. Самаритяне не намерены были устраивать радушный прием гостям у своих источников, поднося им ведра и приглашая: "Пейте сколько хотите и поите своих животных".
Предводители паломников выбрали широкую, плоскую площадку в стороне от дороги, рядом с несколькими колодцами. Идеальное место, при условии, что их оставят в покое и дадут воспользоваться источником. Впрочем, сейчас здесь никого не было, и галилеяне спокойно устроили лагерь: набрали воды, напоили животных, разбили шатры и выставили часовых.