Он наполнил чашу, и, когда вручал ей, их руки соприкоснулись на широком ободке. Этот жест показался девушке ритуальным, скрепляющим их союз даже в большей мере, чем слова обета, произнесенные Иоилем в присутствии свидетелей.
- Выпей, - попросил Иоиль, и она, наклонив чашу, припала к ней и осушила до дна, еще раз символически связав себя с тем, кто поднес это вино.
И только опустив сосуд, Мария поняла, что все взоры были обращены к ней, а когда она вернула чашу мужу, гости разразились веселыми возгласами. Но она, по правде сказать, предпочла бы не находиться в центре внимания и надеялась, что ей больше не придется исполнять какие-либо ритуалы у всех на глазах.
Несмотря на открытые окна, в комнате стало жарко, гости столпились вокруг стола, чтобы отведать щедрое угощение и подогреть веселье темно-красным вином. Жизнерадостная музыка, исполняемая на флейтах и лире, тонула в оживленных разговорах.
Оглядевшись по сторонам, Мария увидела, что здесь находилось множество людей, которых она не знала, и Иоиль, словно прочтя ее мысли, тут же пояснил:
- Я пригласил кое-кого из тех, с кем познакомился в деловых поездках. - Он кивнул в сторону группы людей, собравшихся у дальнего конца стола и налегавших на ягнятину. - Например, несколько рыбацких семей из Капернаума. Мы с ними работаем вместе в сезон лова, они поставляют нам сардину. Некоторых, кажется, и ты знаешь, скажем Зеведея и его сыновей. Помнишь их?
Мария действительно видела сынов Зеведеевых несколько месяцев тому назад во время прогулки с Иоилем, но запомнила не столько эту встречу, сколько рассказ об этой семье отца Кассии, да и то смутно. Что-то насчет честолюбия и тому подобного. Сейчас, во всяком случае, все Зеведеево семейство выглядело веселым я добродушным.
И тут она увидела женщину, которая на первый взгляд показалась ей знакомой. Потом Мария поняла, что, должно быть, ошиблась. И все же нечто узнаваемое в облике той женщины было.
- Та женщина с густыми волосами в голубом платье… - вполголоса обратилась Мария к мужу. - Наверное, она твоя знакомая; но я никак не могу вспомнить, как ее зовут.
- А, да, - сказал Иов. - Она жена одного из лучших молодых рыбаков Капернаума по имени Авенир.
- А как ее имя?
- Не могу вспомнить, - признался Иоиль. - Давай спросим ее!
Не успела Мария остановить его, как он повернулся к женщине и сказал:
- Прости, я хорошо знаком с твоим мужем, но, боюсь, забыл твое имя.
- Лия, - ответила она. - Из Назарета.
Она определенно выглядела знакомой. Но Назарет? Мария редко встречала кого-то оттуда. Кроме одного случая, давным-давно…
В этой взрослой женщине трудно было разглядеть ребенка, но Мария внимательно всматривалась в ее лицо. Если она и встречалась с ней, то очень давно, и с тех пор ее не видела. Впрочем, если она из Назарета, это неудивительно, ведь Мария никогда там не бывала.
- По дороге домой из Иерусалима, - вдруг сказала Лия, - Да-да, я помню! Ты и твоя подруга провели с нами Шаббат, когда мы расположились лагерем на открытом воздухе, в поле. Мы были маленькими тогда, нам было лет шесть или семь…
Теперь все встало на свои места. Обратный путь домой после Шавуота. Волнующее дорожное приключение, когда она улизнула от семьи и провела время в гостях. И тот случай с лечением зубной боли в день Шаббата…
- Ах да, конечно! Скажи мне, твои братья и сестры, твои родители - они тоже здесь?
Мария оглядела собравшихся; многих она видела впервые.
- Нет. Мой отец умер в прошлом году, а матушка по-прежнему живет в Назарете, но нынче она уже не так легка на подъем. Мой старший брат Иисус унаследовал плотницкое дело отца, а второй брат Иаков ему помогает. Правда, особой помощи от Иакова ждать не приходится, похоже, что он хочет стать писцом или чем-то в этом роде, все время проводит за изучением Священного Писания и в синагоге, где ведут бесконечные разговоры об обрядах, ритуалах и чистоте. Тот еще умник! - Лия рассмеялась.
- А они женаты? - спросила Мария. И неудивительно, в такой день, как сегодня, трудно было думать о чем-нибудь другом.
- Только не Иисус!
- А разве он не…
Она хотела спросить: "Не слишком стар, чтобы все еще оставаться неженатым?"
- Ему давно следовало бы жениться, - решительно заявила Лия, - но он слишком занят и заботится о матери. Конечно, стоило бы поторопиться, он и так слишком затянул с этим делом. Кстати, у тебя нет сестры на выданье?
- К сожалению, нет, - ответила Мария, и они рассмеялись.
- А если он прождет еще, то будет просто безнадежен. По нему уже сейчас видно, что с ним будет трудно ужиться - я имею в виду жене.
- В каком смысле?
Мария запомнила Иисуса как юношу, говорившего всякие неожиданные вещи, например о ящерках. Может быть, теперь он держит их у себя дома?
- Понимаешь, после работы он как бы замыкается в себе. Матушка говорит, что Иисус слишком часто ищет уединения.
- Слишком часто? - переспросила Мария.
Вокруг них музыканты, раскачиваясь, глухо ударяли в барабаны и изо всех сил дудели в трубы.
- Так часто, что люди это замечают, - пояснила Лия. - Они судачат об этом. Ты знаешь, как падки до сплетен люди в маленьких городишках, а Назарет именно таков.
Марии неожиданно стало жаль Иисуса - бедняга дни напролет трудится в плотницкой мастерской, заменив отца, и при этом становится объектом сплетен и пересудов. А почему? Потому что не любит шумных компаний и любит уединение? Марии и самой порой хотелось побыть в одиночестве, но она понимала, что в маленьких городках, где люди селятся тесно и все друг у друга на виду, уединение - нечастая роскошь. Настоящее одиночество вообще может дать только пустыня. Может быть, потому святые люди и удаляются туда, подальше от суеты и любопытных глаз?
- А ты будешь жить здесь, в Магдале? - переменила тему разговора Лия, - Я знаю, что Иоиль разъезжает по рыбачьим городкам на озере, договаривается о поставках улова, порой выезжает даже в Птолемаиду. Ты будешь ездить с ним, да? Как здорово! Мне всегда хотелось увидеть Птолемаиду.
- Может быть, мне удастся туда выбраться, - неуверенно пробормотала Мария, по правде говоря не очень хорошо представлявшая свою новую жизнь.
- Загадки! Загадки!
Иезекииль поднял руки и призвал к вниманию. То была давняя, освященная временем свадебная традиция: жених должен загадывать гостям загадки и вручать награды за правильные ответы. Обычай восходил к Самсону и его свадебному пиру, на котором он загадал гостям загадку о льве и меде и был обижен, когда его невеста раскрыла секрет своим родственникам.
- Ах да. - Иоиль прервал разговор с гостем и не спеша вышел в центр комнаты. - Загадка.
Он постарался сделать вид, будто задумался, но Мария знала, что загадка придумана заранее: Иоиль ломал над ней голову несколько недель.
- Итак: я состою из воды и саранчи. Ко мне опасно приближаться, ибо я способен погубить, однако, несмотря на это, многие приближаются. Ну, кто скажет мне, о чем речь, тот получит новый плащ и в придачу горшок меду.
Гости озадаченно переглянулись. Сделано из воды и саранчи. Лепешка? Из сушеных насекомых, растирая их в муку и замешивая на воде, делали особые лепешки. Кто-то высказал такую догадку.
- Но они не опасны, мой друг, - покачал головой Иоиль, - Прости, но ты не отгадал.
- Засуха? - предположила какая-то женщина. - Засуха может вызвать появление саранчи и заключается в нехватке воды. - Традиции позволяли использовать в загадках такого рода уловки. - К тому же засуха опасна.
- Так-то оно так. но никто к ней не приближается. Напротив, приближается она, - возразил Иоиль.
- А как насчет нашествия саранчи? Стаи саранчи опасны и часто летят к большим водоемам - это связывает их с водой. Но мы приближаемся к ним, выжигаем перед ними полосы земли, чтобы лишить саранчу пищи.
Иоиль удивился, потому что сказанное соответствовало большинству условий загадки, хотя сам он имел в виду нечто иное.
- Нет, все-таки саранча, что ни говори, не состоит из воды, Но мне кажется, горшок меда ты за свою сообразительность заслужила.
Еще несколько человек высказали свои догадки, но наконец предположения иссякли, и все признали, что сдаются. Тогда Иоиль сказал:
- Я имел в виду тех святых отшельников, которые удаляются в пустыню и призывают людей очиститься ритуальным омовением. Говорят, они ходят в рубищах, пьют только воду и едят саранчу. Простых людей тянет к ним из любопытства, но они опасны, потому что внушают народу губительные идеи насчет бунтов и неповиновения. Некоторых из них казнят римляне, другие гибнут в пустыне сами, но стоит одному исчезнуть, его место занимает другой.
- Но эти люди не состоят из воды, - возразил один гость. - Это вводит в заблуждение.
- Пожалуй, что так, - признал Иоиль, - Но вода имеет к ним отношение - пьют они только ее, а не вино и проповедуют обычно возле реки и источников, а также используют воду для ритуальных омовений.
- А что, сейчас в пустыне тоже кто-то проповедует? - осведомился другой гость, - По-моему, в последнее время все было тихо.
- Это ненадолго, - отозвался еще один. - Они появляются, как цветы в пустыне после зимних дождей. Все обещают нам новый мир, если мы раскаемся.
- И избавимся от римлян! - выпалил кто-то из молодежи. - Правда, для такого дела пророка с безумными глазами и кучкой оборванных сподвижников маловато.
- Пожалуй, пришло время для очередного Мессии, - сказал развалившийся на кушетке толстяк, такой тяжеленный, что он едва не тонул в подушках, - Или все-таки об этом следует забыть? Просто ребячество, не так ли? Какой-то спаситель или как там его, который обнажит меч и покажет римлянам, что почем.