- Дай-то Бог… Правда, и Господь порой не в силах свершить такое великое чудо. Россия матушка - страна непредсказуемая.
Акинфий как в воду глядел.
Возмущение народа против дворянской кабалы нарастало как снежный ком. Крестьян жестоко наказывали за малейшую провинность. Порка на конюшне - самая частая расправа. Была в имениях и тюрьма. Крестьянам было запрещено жаловаться на барина. В 1760 году помещики получили право ссылать крепостных крестьян в Сибирь.
Люто мучила крестьян помещица Дарья Салтыкова, известная под именем "Салтычихи" и "людоедки". Оставшись по смерти мужа полной владетельницей 600 крестьян в губерниях Вологодской, Костромской и Московской, Салтычиха в течение семи лет замучила до смерти 139 душ, преимущественно женщин, в том числе нескольких девочек 11–12 лет. Главной причиной ее гнева было нечистое мытье платья или полов. Обыкновенно она начинала "наказывать" сама, нанося побои скалкой, вальком, палкой и поленьями. Затем по ее приказанию конюхи и гайдуки били провинившихся розгами, батогами, кнутом и плетьми. Под крики барыни "бейте до смерти", последние нередко исполняли в точности ее приказ. В случаях особого исступления Салтычиха опаливала своей жертве волосы на голове, била ее об стену головой, обливала кипятком, брала за уши горячими щипцами, кидала девочек с высокого крыльца, морила голодом…
Дворянина Тютчева, из-за отвергнутой им любви, она покушалась убить вместе с его женой. О злодействах Салтычихи скоро стали ходить слухи по Москве, где она жила, а крестьяне обращались на нее с жалобами, но, благодаря влиятельному родству и подаркам, все оканчивалось наказанием и ссылкой жалобщиков.
Наконец двум крестьянам, у которых она убила жен, удалось летом 1762 года подать просьбу императрице Екатерине. Юстиц-коллегия произвела следствие, которое длилось шесть лет и на котором Салтычиха ни разу ни в чем не созналась, несмотря на увещания священника и производимые при ней пытки. В 1768 году юстиц-коллегия, признав, что Салтычиха "немалое число людей своих мужеска и женска пола бесчеловечно, мучительски убивала до смерти", приговорила ее к смертной казни; но последняя по повелению императрицы была заменена следующим наказанием. Лишенная дворянства и фамилии, "Дарья Николаева дочь" была возведена в Москве на эшафот, прикована к столбу, причем у нее на шее был привешен лист с надписью "мучительница и душегубица", и после часового стояния заключена в подземельную тюрьму в Ивановском московском девичьем монастыре, где и сидела до 1779 года под сводами церкви, а затем до самой смерти в застенке, пристроенном к стене храма. Ни разу она не выказала раскаяния.
От связи с караульным солдатом она имела ребенка. Сообщники Салтычихи, дворовые люди и "поп", по приговору юстиц-коллегии были наказаны кнутом, с вырезанием ноздрей, и сосланы в Нерчинск на вечные каторжные работы.
Особенно много сохранилось преданий о зверстве Салтычихи в Москве, где имя "Салтычиха" стало бранным; сохранилось даже изображение ее позорной казни на одной из лубочных картин.
Широко распространилась торговля крепостными крестьянами, В газетах можно было прочесть о продаже крестьян наравне с лошадьми, собаками и т. п. Нередки были случаи, когда при продаже разлучали членов семьи: жену продавали отдельно от мужа, детей отрывали от родителей. Крепостные крестьяне были низведены до положения рабов. Дальше терпеть все это было невозможно
На Урале и в Поволжье давно уже было неспокойно. Казалось, измученное крестьянство только и ждет сигнала к выступлению. Восстание Пугачева стало смертельно угрожать империи. Ни крестьянам, ни Екатерине Второй было уже не до картошки.
А с картошкой Акинфия вновь стряслась беда. В Ростовском уезде появились посланцы Пугачева. До предела возмущенные крестьяне, услышав, что Емельян Иванович идет со всем своим воинством на "злую царицку Катьку", кинулись на огород Акинфия и с небывалой яростью выдрали всю картофельную ботву.
- Сучка немецкая! Допрежь норовила своего мужа отравить, государя истинного Петра Федорыча, а ныне загубить весь народ своей поганой заморской картошкой. Не выйдет! Петр Федорович спасся, а ныне под именем Емельяна Пугачева идет спасать свой несчастный народ. С корнем вырвем отравную ботву!
Словно ураган прошелся по огороду Акинфия…
План императрицы провалился, как и у Петра Великого. О "чертовом яблоке" вновь было забыто на шестьдесят лет.
* * *
Акинфий Грачев прожил долгую жизнь, не дотянув всего четыре месяца до ста лет. Хозяйство принял на себя Андрей Акинфиевич. Его братья осели в Санкт-Петербурге, продолжая заниматься мануфактурой.
От Андрея родился сын Гаврила, а от него - Андрей, названный в честь деда. От Андрея появился на свет Дмитрий, в 1823 году он женился на сестре угодичского крестьянина - предпринимателя Александра Артынова, прославившегося своими литературными воспоминаниями, опубликованными с предисловием известного писателя-археолога и этнографа Андрея Александровича Титова в "Издании Императорского Общества Истории и Древностей Российских при Московском Университете" в 1882 году.
От Андрея же Гавриловича родился сын Степан, а в 1826 - Ефим, будущий знаменитый на всю Россию и Европу выдающийся русский огородник Ефим Андреевич Грачев.
Часть первая
Глава 1
СТЕНЬКА ГРАЧ
Степан, в отличие от братьев и внуков, был черен, как воронье крыло, а посему его сызмальства прозвали на селе Стенькой Грачом.
- И в кого ты такой народился? - иногда спрашивал отец. - Вся порода наша темно-русая, а твою голову будто дегтем облили, да и волосом кучеряв. Уж не цыган ли руку приложил?
Жена, Наталья (из крестьян Богачевых) махала на супруга рукой.
- Побойся Бога, Андрей Гаврилыч. Хоть бы сына постыдился.
- Шучу, Наталья. Отец мне как-то сказывал, что в роду Грачевых был когда-то такой же черныш. Вот, знать, и Стенька наш в него пошел. И вообще он какой-то шебутной, не в нашу породу. Только и гляди за ним.
- Ничего, отец, подрастет - поумнеет, - ласково говорила Наталья.
Андрей взял ее из родного села и не промахнулся: славной, рачительной оказалась женушкой - и отменная ткачиха, и отличная огородница. Всюду поспевала.
Огород же Грачевых - первейший не только в Сулости, но, пожалуй, и во всем уезде. Уж так от прапрадеда Акинфия повелось. Лучше его чеснока, лука, капусты, моркови, огурцов, свеклы, репы - днем с огнем не сыщешь. Такие превосходные овощные сорта выращивали, что соседи только ахали. Когда Андрей Грачев вывозил свой "товар" на ростовский рынок, его мгновенно сметали с прилавков на зависть другим торговцам.
Как-то к Грачеву наведался сам городничий.
- Супруга моя минувшей осенью брала у тебя всего понемногу. Весьма! Теперь будем брать на всю зиму. Вот тебе цифирь, Андрей Гаврилыч, тут все указано. Привези по осени прямо с огорода. И спасибо за чудесные овощи.
Городничий был из отставных офицеров. Прихрамывая на левую ногу, он забрался в коляску, помахал Грачеву рукой и велел кучеру трогаться в Ростов.
Приезд городничего еще больше усилил интерес уездных людей к овощам Грачева. Заказы чиновных людей посыпались как из рога изобилия.
- Земли маловато, - вздыхал Андрей, - но приказчик и сотки не прирежет. И без того на мои жалкие десятины зарится.
- Еще как зарится, - вздыхала Наталья. - С прибытком-де мужик живет. Так и норовит десятину-другую отрезать.
- На ухоженную-то землю - губа не дура. Старый приказчик Дмитрий Головкин еще при Андрее Акинфиче на огород замахивался. Зачем-де тебе земля, коль ты мануфактурой занялся? Едва отстоял огород мой прадед. И не ведаю, что бы было, если бы его внук Фома Андреич с мануфактурой не расстался.
Мануфактурный промысел Фоме не задался, и он решил продать свои ткацкие станки, целиком отдавшись огородным делам покойного деда.
Девятилетний Стенька, как-то услышав разговор отца о том, как селяне расправились с картофельными посевами Акинфия, сердито сверкнул черными глазенками:
- Нечего и жалеть своего прадеда! Я бы его картошку в болоте утопил.
- Это почему, Стенька? - строго глянул на сына Андрей Гаврилыч.
- Аль, батя, сам не знаешь? Коль народ не хочет заморской отравы, так и прадедушке нечего было стараться. Хорошо - сам жив остался. Вот дурак!
Отец резво поднялся с лавки, а потом схватил сына за курчавую голову.