Вспомнилась последняя ссылка в небольшом поселке Манзурка Иркутской губернии. Длинные вечера он частенько коротал в беседах с Иосифом Гарбузом. Как-то зашел разговор о том, нужна ли будет новому социалистическому государству полиция. Гарбуз горячо доказывал: "Нет-нет, одно слово "полиция" будет дискредитировать саму идею защиты законности и правопорядка в государстве рабочих и крестьян. За этим словом - целая система органов надзора, принуждения, если хотите, подавления воли народных масс".
"Он, конечно, был прав, Гарбуз", - подумал Михайлов и с сожалением вспомнил, что Иосиф, может быть, и сейчас еще томится в ссылке. Это ему, Михайлову, повезло. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Его, ссыльного, арестовали за участие в кассе взаимопомощи. Как знать, решился ли бы он на побег, если б не этот арест. А так удалось бежать, когда их под конвоем гнали через тайгу и заперли на ночлег в каком-то бараке...
Из задумчивости Михайлова вывел негромкий голос Алимова:
- Нам пора. Соборная площадь.
Они вышли из вагона. Словно прощаясь с уходившим коротким зимним днем, из-за горизонта выглянуло солнце. Его лучи осветили башню и кресты костела, монастыря, стены здания ратуши. По площади сновали упряжки, торопились куда-то люди.
Алимов предложил:
- Михаил Александрович, давайте ваш чемодан, Спустимся по Монастырской, а там Нижний рынок.
- Ты что, Роман, думаешь, я тебе позволю показать свое физическое превосходство? - улыбаясь, Михайлов подхватил чемодан, который, чувствовалось, был нелегким, и сказал: - Пошли!
Узкая, зажатая угрюмыми каменными домами Монастырская улица круто уходила вниз к реке. Навстречу Михайлову и Алимову медленно подымалась в гору конка. Вместо обычных двух-трех лошадей в нее были впряжены пять. Вагон был пуст. Пассажиры, растянувшись длинной цепочкой по узкому тротуару, шли следом. Алимов пробубнил:
- Не понимаю, какой смысл гонять конку по этой улице. Из-за одной какой-то версты лошадей мучают, да и людей все равно пешком заставляют идти. Тоже мне транспорт!
- Не ворчи, Роман, - улыбнулся в усы Михайлов. - Скоро в Минске трамваи пойдут. Слыхал о таких?
- Да в Витебске вроде бы уже есть. А видеть не видал. И что ж это такое?
- Тоже вагоны, только без лошадей. Электрический ток их двигает...
Беседуя, они спустились к реке и перешли старый деревянный мост. По правую руку вдоль засыпанного снегом берега тянулись двухэтажные домики. Михайлов спросил:
- Далеко еще?
- Только перейти Александровскую и - в арку. Видите, напротив, чуть правее?
- Вижу.
- Идите вперед. За аркой первая дверь направо. Вас ждут. А я еще раз проверю, нет ли "хвоста".
Михайлов миновал арку и, не задерживаясь, вошел в первую же дверь по правой стороне. Очутился в тесном коридорчике. Потянул на себя следующую дверь и - попал в объятия Мясникова.
- Ну, здравствуй, Михаил! С прибытием тебя! Проходи.
В небольшой горенке было накурено. Среди обратившихся к нему лиц Михайлов узнал несколько знакомых. Гостю дали возможность раздеться и сразу же забросали вопросами:
- Что нового в Москве?
- Как Петроград?
- С кем из руководителей встречался?
Но тут вмешался Мясников:
- Тише, тише, товарищи! Дайте Михаилу Александровичу отдышаться. И стул бы подали.
Но Михайлов не стал садиться. Выждал, пока наступит тишина, заговорил:
- Друзья, у нас будет время, и я, конечно, расскажу обо всем, что вас интересует, а сейчас хочу сказать главное: и в Петрограде, и в Москве назревают большие события. Я привез вам горячий привет от ЦК партии. Нам предложено еще более активизировать работу по укреплению партии и приумножению ее рядов. Агитация против самодержавия должна стать более открытой и активной. Надо разъяснять солдатам, что война, которую ведет Россия, не служит интересам Отечества и народа, она нужна царю и его приближенным, а народу приносит лишь одни страдания. Надо всемерно расширять географию нашей деятельности, создавать организации большевиков в других уездах и не только в крупных, но и в мелких воинских подразделениях - в ротах, взводах. Вот коротко, что я вам хотел сказать. - Он опустился на стул, привычно забросил ногу на ногу и попросил: - А теперь рассказывайте, как здесь идут дела, что нового случилось, пока я ездил.
В этот момент в комнату вошел Алимов:
- Товарищи, не нравится мне возня, которую затеяли недалеко от дома четверо каких-то господ. Как бы не шпики...
Мясников не стал раздумывать:
- Рисковать нам сейчас ни к чему. Давайте, друзья, разойдемся, продолжим разговор на очередном заседании. Выходите п а рами через двор. Роман укажет дорогу.
Вскоре в комнате остались только Мясников и Михайлов. Михайлов спросил:
- Тревожно в городе, Саша?
- Да, особенно в последнее время. Город кишит шпиками и провокаторами. Мы, конечно, стараемся усилить конспирацию, исключить провалы, но всегда надо быть начеку.
- Что нового в Земсоюзе?
- Все по-прежнему. И мы считаем, что тебе есть смысл снова пойти туда работать. Представляешь, какие возможности? В ведении Минского комитета Земсоюза больницы, амбулатории, через которые только в этом году прошло около ста шестидесяти тысяч больных и раненых людей. Не менее двадцати тысяч человек, чтобы не умереть с голоду, ежедневно обращаются в питательные пункты Земсоюза. А если к этому добавить, что в Минской губернии имеется почти семьдесят различных учреждений - и на фронте, и в тылу, - повторяю, нетрудно себе представить, какие возможности ты, Михаил, будешь иметь для работы среди солдатских масс.
Мясников был одним из немногих, кто знал настоящую фамилию собеседника, но с глазу на глаз называл его просто по имени, которое было настоящим.
- Решено, - сказал Михайлов. - Иду в Земсоюз. А где я буду жить?
- У Крылова, на Сторожевке. Тебе приготовлена отдельная комната с выходом в сад. Проводит тебя Алимов, он ждет во дворе. Встретимся завтра, я приду к тебе...
Михайлов с Алимовым быстро шли по скупо освещенным улицам. Бурливший днем город с наступлением темноты затаился. Замерла, спряталась за деревянные ставни жизнь.
Часто ныряли в проходные дворы - Алимов знал город как свои пять пальцев. Михайлов вспомнил: летом он вот так же, как теперь, вместе с Романом направлялся на конспиративную квартиру и за ними увязались шпики. Заметил их Алимов: "Михаил Александрович, а за нами слежка". Михайлов оглянулся, и в поле зрения сразу же попали какие-то два типа. "Проверим", - шепнул Алимов и свернул в проходной двор. Те двое - следом. Сомнений не оставалось - шпики. Алимов тогда их ловко провел. Он вошел в очередной двор и сразу же потянул Михайлова за небольшой сарайчик. Шпики прошмыгнули мимо, а Михайлов и Алимов быстро вернулись на улицу, свернули за угол, затем опять же проходными дворами ушли.
Алимов, словно угадав мысли Михайлова, спросил:
- Михаил Александрович, а помните, как нам пришлось от слежки уходить?
- Ты знаешь, Роман, я об этом только что подумал. Мы тогда так и не успели разобраться, кто мог пустить по нашему следу шпиков. Ведь о том, что мы пойдем с тобой на встречу с Любимовым, приехавшим из Лунинца, знали только четверо - Мясников, Кривошеин, Ландер и Чарон.
- Да, мне тогда это тоже показалось странным. Но вы уехали, и я как-то забыл о том случае...
На узенькой окраинной улочке они остановились у высоких ворот. Алимов, просунув руку в специально прорезанное отверстие, открыл калитку, пропустил вперед гостя. В дальнем углу двора злобно заворчала собака. Тут же послышался негромкий окрик:
- Пошла в будку!
От сеней отделилась темная фигура и двинулась к ним. Судя по голосу, это был пожилой мужчина. Он тихо сказал:
- Здравствуйте! Давно жду вас. Проходите в хату.
Хозяин повернулся и пошел впереди, указывая дорогу. Они поднялись на крыльцо, миновали сени, затем - полутемную кухню и оказались в освещенной керосиновой лампой чистой и теплой комнате. С небольшого топчана им навстречу поднялась женщина лет пятидесяти. Алимов сказал:
- Ну, вот вы, Михаил Александрович, и дома. Знакомьтесь - ваши хозяева Елена Петровна и Антон Михайлович Крыловы. Антон Михайлович работает в железнодорожных мастерских. Большевик.
Хозяин подошел к жене:
- Лена, пока я покажу Михаилу Александровичу, где он будет жить, ты собрала бы нам чего-нибудь поесть. А?
И, не дожидаясь ответа, зашаркал валенками по полу, направляясь к выходу. Алимов и Михайлов пошли следом. Они снова пересекли кухню, и Антон Михайлович открыл дверь в небольшую комнатку. Хозяева, видно, готовились к приходу гостя: пол был чисто вымыт, небольшой стол накрыт льняной скатертью, в углу стояла аккуратно застеленная кровать. На тумбочке у кровати горела лампа-трехлинейка.
- Это ваша комната.
Михайлову жилье понравилось. Он сразу же заметил задернутую шторой еще одну дверь.
- Это выход в сад?
- Да. Ключ в двери, - ответил хозяин и добавил: - Думаю, вам не придется этим ходом пользоваться - жандармы и полиция в нашем районе бывают редко. Ну ладно, раздевайтесь и приходите ужинать.
Алимов тут же ответил:
- Я есть не буду, надо спешить, как бы на патруль не нарваться.