- Меня привезли в Египет еще ребенком, - начал рассказывать молодой человек. - Я помню этот храм. Мама приводила меня сюда против воли отца. Когда мне исполнилось четыре года, семье пришлось вернуться обратно. Мать уже никогда не говорила про Исиду и больше не пела гимны в ее честь вместо колыбельной. Но однажды отец обнаружил небольшую глиняную статуэтку, которую она прятала, изображавшую Исиду со своим сыном Гором на руках. Он разбил ее вдребезги. У нас в Галилее обычаи не такие, как здесь.
- Да уж, - согласилась Рахиль. - Но ведь мы пришли сюда, к ней.
- Не знаю... - На ясное, спокойное лицо молодого человека набежала тень. - Я постигал учение у других наставников - великих раввинов. Мне предстоит скоро возвращаться домой. Семье трудно обходиться без меня. Здоровье отца пошатнулось. В семье я старший. - Он вздохнул и обвел взглядом зал: - Здесь заключена такая сила и умиротворение! Мой небесный отец тоже милостив, но об этом уже никто не вспоминает.
Раздался звон большого гонга. Перед нами раскрылись массивные золотые двери. Люди устремились вперед. Я хотела войти, но медлила в нерешительности.
- Я - Клавдия Прокула, - представилась я ему. - А вас как зовут?
- Иешуа, или, как говорите вы, римляне, Иисус.
Импульсивно я потянулась к его руке и взглянула в глаза, глубокомысленные и немного погрустневшие.
- Надеюсь, вы нашли, что искали? - спросил он.
- Желаю вам также обрести, что ищете.
Повернувшись, я последовала за толпой.
- Какой интересный молодой человек, - сказала я Рахили, когда мы проходили в святилище.
- Даже трудно себе представить, - таинственно ответила она. - Таких людей я никогда не встречала.
Я забыла об этом случайном знакомстве, захваченная происходившим вокруг. Несмотря на поздний час, верующие заполнили белую алебастровую комнату, освещенную огнями сотен ламп. Продвигаясь вперед, я увидела стройную фигуру, сидящую на золотом троне. Это была верховная жрица, запомнившаяся мне во время шествия. Как и тогда, наши взгляды встретились. Хотя ее глаза были ярко накрашены на египетский манер, в этом не чувствовалось никакой искусственности. Она вздернула брови в знак приветствия, обращенного ко мне, и у меня по спине побежали мурашки.
Жрица отбивала такт золотым систрумом, а женщины в белых одеяниях играли на лютнях и пели нежными голосами. Когда музыка стихла и жрица поднялась с золотого трона, я открыла рот от изумления, увидев на ней тунику из тончайшего голубого шелка с вышитыми золотыми звездами и полумесяцами.
- Я - мать природы, - произнесла жрица, являя собой земное воплощение Исиды. - Благодаря мне родит земля, плодятся животные, в чреве женщины начинается новая жизнь. - И голосом, проникнутым нежностью и состраданием, она продолжала:
Иди ко мне, если ты ищешь истину,
Иди ко мне, если ты сбился с пути,
Иди ко мне, если ты болен и жаждешь исцеления,
Иди ко мне, если ты грешен и ждешь прощения.
В моей обители каждый найдет пристанище.
Я всем дарую мир - мужчине и женщине, рабу и господину,бедному и богатому.
Я зову к себе всех, ибо я - ваша любящая мать Исида.
У меня подкашивались ноги. Теперь мне стало ясно, что Исида более могущественная, чем Фортуна, она повелительница судьбы.
Она - воплощение всех богинь и богов, какими бы именами их ни называли. "Ты - та единственная!" - кричала моя душа. Люди подались вперед, чтобы прикоснуться к одежде верховной жрицы, увлекая меня за собой. Не сон ли это?
Я пала на колени перед жрицей. Она протянула мне руку и заставила подняться, пристально глядя в глаза. Потом, не говоря ни слова, вручила мне золотой систрум, висевший у нее на согнутой руке.
Я взяла инструмент и удивилась, как удобно его держать. Жрица повернула меня лицом к стоявшим перед ней людям, и я начала потряхивать систрумом в нужном ритме, будто для меня это было привычным делом. Я осознала, что все, к чему стремилась, ждет меня здесь, в обители Исиды.
Глава 7
Посвящение
На следующий день после моего посещения храма от Тиберия пришел приказ, состоящий из четырех слов, его нельзя было не выполнить: "Немедленно отправляйтесь в Антиохию". И весь дом завертелся, словно в вихре. Большую часть мебели мы взяли в аренду вместе с виллой, но предстояло упаковать личные вещи. Эти лихорадочные сборы не могли развеять мои мысли.
- Как я могу уехать из Александрии? - шепнула я на ухо Рахиль, когда мы перебирали одежду. - Как я могу уехать от Исиды, ведь я только что нашла ее.
- Исида везде, - уверила меня Рахиль.
В сердцах я бросила взятую для упаковки тунику.
- Могущество Исиды здесь, в Египте.
- Нет, оно везде, - повторила рабыня, подняв тунику и начав ее складывать снова. - Если она имеет насчет вас какие-то виды, вы об этом скоро узнаете.
Мои кузины Друзилла и Юлия поддавали пинка рабыням, если они их раздражали. В первый раз я испытала такое же желание.
Вечером за ужином мама безумолчно болтала об Антиохии. Столица Сирии, где протекала бурная политическая и социальная жизнь, уступала только Риму. Мама уже прикидывала, какие можно будет завязать знакомства. Этот город как раз для нее, но и отец казался тоже довольным. Антиохия являлась военным форпостом, занимавшим выгодное стратегическое положение, окном на Восток. Родители строили грандиозные планы и предвкушали предстоящие перемены.
Наша повариха Геба, готовясь к путешествию, весь день закупала египетские травы и специи. Поэтому ужин оказался легким. Мы довольствовались жареным ягненком, сладким перцем, луком и рисом. Мама, просившая принести что-нибудь еще, обратила внимание на мою тарелку, почти не тронутую.
- Тебе нездоровится? - спросила она, пощупав мой лоб. - Температуры нет, но у тебя усталый вид.
- Мама, я за день ни разу не присела, - ответила я, потупив взгляд.
- Тогда иди спать, - вмешался отец. - Мы отплываем завтра на рассвете. Вставать придется рано.
Кивнув родителям, я вышла из-за стола. Их восторг приводил меня в еще большее уныние. Сердце учащенно билось. Тяжелой поступью я ушла в свою спальню. Там меня ждала Рахиль. Щеки ее пылали.
- Что случилось? - спросила я.
Рахиль приложила палец к губам.
- Идемте со мной. Скорее!
Не говоря ни слова, Рахиль повела меня на кухню.
- Не попадайтесь на глаза Гебе. Подождите меня здесь.
Она осторожно открыла дверь и заглянула внутрь. Убедившись, что там никого нет, Рахиль подала мне знак. Мы пересекли кухню и вышли через черный ход.
Двое дюжих носильщиков ждали на улице подле зашторенного паланкина. С факелом в руке подошел еще один человек, наголо бритый и еще большего роста.
- Меня зовут Тот, - представился он. - Верховная жрица просит вас прийти в храм, но только если вы сами желаете этого.
Я вопросительно посмотрела на Рахиль. Она кивнула мне в знак согласия:
- Я хорошо знаю Тота, но вас одну не оставлю.
Я покачала головой:
- Не надо. Стоит ли рисковать из-за меня?
- Вы уверены? - спросила она и пристально посмотрела мне в глаза.
- Да, уверена, - ответила я, стараясь придать решимости голосу.
Рахиль с облегчением вздохнула, когда накинула мне на плечи палу. Тот помог мне войти в паланкин. Казалось, он слышит, как бьется мое сердце. Я заставила себя улыбнуться и удобно устроилась среди мягких подушек, лежавших на сиденье. Тесную кабину освещала фарфоровая лампа с миндальным маслом. И все же дорога показалась бесконечно долгой, пока я представляла, что меня ждет. Мыслями я часто возвращалась к Марцелле. Она была со вынуждена посвятить себя богине, никогда не покидавшей свои чертоги, а моя богиня странствовала по всему миру. Веста заботилась лишь о том, чтобы горел огонь, а Исида - вездесущая. Стала бы Марцелла завидовать мне, или же она сочла бы меня безумной? Что бы она ни думала, мне недоставало ее в этот ответственный момент моей жизни.
Вдруг носильщики остановились и опустили паланкин. Тот помог мне выйти из него. Величественный храм предстал передо мной во всем своем великолепии. Он показался мне еще больших размеров и очень таинственным. Я ощущала дрожь в коленях, поднимаясь по мраморным ступеням. Верховная жрица встала с трона при моем появлении. Она была прекрасна и казалась не от мира сего. Узнав меня, когда я преклонила перед ней колени, она зажгла ладан в белой алебастровой курильнице, и святилище наполнилось сладким ароматом. Откуда-то, вероятно, из соседнего помещения, доносилось пение. Жрица кивнула мне, и я поднялась с колен. Видя мое волнение, жрица спросила:
- Ты не боишься?
- Нет, - ответила я, удивившись, что говорю правду.
- Я вижу. - Улыбка озарила ее лицо. - Богиня позвала тебя. Она предлагает тебе пройти обряд посвящения.
- Неужели? Я очень рада! - воскликнула я, переполняемая эмоциями. Но потом грустно покачала головой: - Это невозможно. Родители отправляются в Антиохию... Я люблю своих родителей, - добавила я извиняющимся тоном, - и не могу их оставить.
- Конечно. Исида знает это. И она никогда не потребовала бы, чтобы ты ушла из семьи. Она не просит такого, чего ты не можешь сделать. Неволить людей не в ее правилах. - Жрица немного помолчала, испытующе глядя на меня, и продолжила: - Если хочешь, твои приготовления могут начаться завтра. На это уйдет десять дней.