* * *
Засуха длилась еще целый год. Колодцы истощились, пастбища пожелтели и покрылись пылью. Поля, где созревали злаки, покрылись глубокими трещинами, в которых змеи подстерегали свою редкую добычу. Сначала погибли кузнечики, за ними стали вымирать птицы. Стада обезумели. Животные бросались в необузданную скачку, ранили себя и иногда умирали то под жгучим солнцем, то от ночного холода.
Царь Мелхиседек открыл лари с зерном, лежавшие в закромах Салема, но и этого было мало. Лица людей посерели от голода, щеки запали. Сара больше не осмеливалась показываться перед народом. Она похудела, как и все, но это не отразилось на ее вечной красоте.
Однажды ночью, когда они не могли заснуть, она призналась Силили, что ей стыдно своего вида.
- Как могу я выставлять эту ужасную красоту, которая пристала к моим костям, когда у женщин даже нет молока, чтобы кормить грудных детей?
В ответ она услышала хриплое дыхание.
- Силили?
Силили в ознобе, скрючившись, чтобы не упасть, пыталась набрать воздуха в легкие. Глаза ее горели лихорадочным жаром.
- Что с тобой? - простонала Сара.
Силили, собрав все свои силы, прошептала:
- Это началось сегодня после полудня… Многие болеют… Это вода… Гнилая вода…
Сара позвала Лота и повитуху. Они завернули Силили в одеяла и бараньи шкуры. Силили стала потеть, скрипя зубами. Временами губы ее поднимались над побелевшими деснами.
- Жар уносит ее, - сказала повитуха.
- Но она знает травы, она знает, что ей может помочь! ~ вскричал Лот.
- Она уже не может нам сказать, как ее спасти, - сдавленным голосом произнесла Сара.
К середине ночи Силили уже не приходила в сознание. Повитуху позвали в другие шатры, где тоже были больные, страдавшие от того же ужасного недуга. Лот упорно старался влить в горло Силили несколько капель пива. Она захлебнулась, закашлялась, ее вырвало и она некоторое время утихла.
На рассвете она открыла глаза, пришла в сознание, схватила за руки Сару и Лота. Они спрашивали ее, где травы, которыми ее можно вылечить. Веки Силили дрогнули и она почти неслышно прошептала:
- Пришел мой час, я ухожу в иной мир. Тем лучше, одним ртом меньше.
- Силили!
- Оставь, девочка моя. Люди рождаются и умирают. Так должно быть. Ты была счастьем моей жизни, моя богиня. Не меняйся, оставайся такой, какая ты есть. Даже бог Аврама преклонит колено перед тобой, я знаю это.
- Не забывай, что у него нет тела, - попробовала пошутить Сара с залитым слезами лицом.
Силили попыталась улыбнуться.
- Посмотрим…
Сара склонилась и, как в детстве, положила голову на ледяную грудь Силили. Рука Силили легла на шею Сары.
- Лот! Лот, - в последнем усилии прошептала Силили. - Забудь Сару, найди себе жену.
Она умерла еще до восхода солнца.
* * *
Утром Сара с сухими глазами долго стояла перед ее шатром, охваченная гневом. Со всех сторон раздавался плач. Отныне боль потерь и страдание живущих наполняли единственные ручьи, оставшиеся в стране Ханаанской - ручьи слез!
Вдруг Сара пошла, направляясь к большому шатру Аврама. Вокруг него сидели мужчины и разговаривали, рядом с ним - Элиезер.
Лицо Аврама было замкнутым, усталым, словно обожженная солнцем скала. Взглянув на Сару, он понял. Попросил всех выйти из шатра и оставить их одних. Элиезер остался сидеть на своей подушке.
- Это касается и тебя, мальчик, - сказала Сара.
Элиезер смерил ее взглядом, в зрачках его горел огонь. Потом повернулся к Авраму за поддержкой, но тот жестом велел ему подчиниться.
- Не будь такой суровой с Элиезером, - попросил Аврам, когда они остались одни. - Он не виноват в том, что наступил голод. Вчера умерли его отец и мать.
Сара глубоко вздохнула, чтобы успокоить свой гнев.
- Еще десятки умрут сегодня. Утром умерла Силили.
Не говоря ни слова, с затуманившимися глазами, Аврам опустил голову.
В тишине голос Сары прозвучал, как удар кнута.
- Где же твой бог, Аврам, который не может ни накормить твой народ, ни оплодотворить чрево твоей жены?
- Сара!
- Это твой бог, Аврам, не мой.
Руки Аврама дрожали, грудь поднималась от дыхания, кровь пульсировала на висках. Сара испугалась. Она вспомнила жар Силили. Не болен ли он?
Она бросилась к нему, схватила руки своего мужа, поднесла их к губам:
- Ты не болен? - тревожно спросила Сара.
Аврам покачал головой, задыхаясь, не в состоянии сказать ни одного слова. Внезапно, обняв Сару за плечи, он прижал ее к себе, спрятав лицо в ее волосах.
- Он больше не говорит со мной, Сара. Яхве молчит!
Сара осторожно оттолкнула его.
- Разве из-за этого ты должен стать бессильным, ты, Аврам?
Аврам с глухим стоном отвернулся.
- Твой бог молчит, но это молчание должно оставаться между ним и тобой. Аврам, мой муж, Аврам, равный Мелхиседеку, ты привел нас из Харрана, ты открыл землю Ханаана для новых племен, ты не можешь молчать! Мы здесь, перед твоим шатром, мы ждем твоих слов. Они здесь, они пришли к тебе, дрожащие от голода и жара. Они ждут, когда Аврам велит складывать шатры.
- Сложить шатры и куда идти? Неужели ты полагаешь, что я не думал об этом вот уже много лун? Вокруг Ханаана царит голод и пустыни: на север, на восток и на юг. На востоке море!
- На юге, за пустыней, находится страна Фараона.
Аврам в изумлении смотрел на нее.
- Ты слышала, как и я, рассказы о Фараоне, о том, что он всех обращает в рабство, заставляя их истекать потом и кровью.
- Да, но я слышала и о том, как богата его земля, которую орошает огромная река, и как богаты его города.
- Фараон считает себя богом!
- Почему это волнует тебя, тебя, имя которого произнес Всевышний?
Аврам подозрительно взглянул на Сару. Не насмехается ли она над ним?
- Аврам, - ласково продолжала говорить Сара, - неужели ты не понимаешь, что ты должен решить сам, не дожидаясь помощи? Сейчас нет ничего хуже, чем оставаться на земле Ханаана. Здесь мы все умрем. И с нами умрут жители Салема, которые приняли нас. Чем мы рискуем, если попросим помощи у Фараона? Какая смерть может прибавиться к той, которая ждет нас?
Аврам не отвечал.
- Твой бог молчит, и ты обижаешься, как ребенок, на которого отец не обращает внимания. Я, Сара, я без сожалений отказалась от защиты Инанны и Эа, чтобы отдать себя под твою защиту, я жду твоих слов.
* * *
В тот же вечер Аврам объявил Мелхиседеку, что назавтра он уходит в страну Фараона. Взволнованный Мелхиседек обнял Аврама и сказал, что земля Ханаанская всегда останется его землей. Аврам сможет вернуться после того, как закончится засуха, и его всегда встретят с радостью.
Аврам обратился к Мелхиседеку еще с одной просьбой.
- Говори, я заранее обещаю выполнить ее.
- Родители Элиезера из Дамаска умерли. Я объявляю перед тобой, что считаю его своим приемным сыном. Я прошу тебя оставить Элиезера при себе, пока я буду в стране Фараона. Никто не знает, что нас там ждет. Если меня убьют, Элиезер сможет остаться на земле Ханаанской, неся мое имя.
Мелхиседек посчитал это решение мудрым. Но от, узнав об этом, холодно усмехнулся и сказал Саре:
- Аврам нашел себе сына голода.
V. Фараон
Сара, моя сестра
Они шли медленно только в прохладные утренние и вечерние часы. Так решил Аврам, чтобы не изнурять ослабевших людей и животных, мускулы которых были съедены голодом Ханаана.
Море было необыкновенно ярким. Оно ослепляло глаза, пьянило своей безграничностью. Большинство из них не знало моря, шум которого будоражил их ночи, лишая сна. Но море кормило их. Аврам научил их плести сети и забрасывать их в море со скал или стоя по колено в воде, среди огромных пляжей с золотистым песком. Он научил их собирать съедобные ракушки, ловить корзинами раков.
Сара с нежностью наблюдала за ним. Она вспоминала первые слова, услышанные от него на берегу Евфрата: "Я ловил раков и лягушек. Сейчас как раз время, если, конечно, никто не бросается на вас с криком".
Они дошли до деревень, где все дома представляли собой простые хижины. Морской ветер шумел в камышах. Разноцветные, медленно движущиеся колонны, окруженные стадами с запыленными шкурами, были видны издалека. Жители деревень встречали их с опаской и любопытством. Но Аврам, несмотря на скудость оставшегося стада, без колебаний обменивал баранов на сухую рыбу, на финики, на свежие благоухающие травы, на фиги и на сведения.
Он говорил:
- Мы идем в страну Фараона, так как на севере, откуда мы идем, повсюду царит голод.
И местные жители отвечали ему:
- Будь осторожен. Фараон часто ведет войны. Он не любит чужеземцев. Он берет женщин и скот и убивает мужчин и детей. Его солдаты стоят повсюду, они хорошо одеты и вооружены. Он называет себя богом, и все ему верят, настолько он могущественен. Говорят, он умеет превращать одни вещи в другие. Что он может вызвать дождь или засуху. Говорят, что вокруг него все золотое. Его дворцы покрыты золотом, и даже тела его жен золотые.
Аврам насмешливо хмурился:
- Золотые жены?
Старые рыбаки смеялись и указывали на Сару:
- Они, конечно, не такие красивые, как твоя жена. Но так рассказывают люди. Золотые жены. Фараон хочет окружить себя красотой. В этом его сила.
Аврам недоверчиво и озабоченно качал головой. Время от времени он велел ставить черно-белый шатер, где внимательно выслушивал жалобы одних, предложения других.