Путешественники молча сели на лошадей и тронулись в путь; какое-то время под впечатлением недавних событий они не спешили вступать в беседу. Наконец Эллена осведомилась о том, что произошло в конце проезда; из слов Скедони она заключила, что исповедник, преследуя Спалатро, туг же потерял его из виду. Злоумышленник исчез, воспользовавшись неизвестным Скедони ходом, и, раньше чем преследователи достигли выхода, оказался внутри здания. Крик, который слышала Эллена, донесся до нее не из внутренних помещений, а из проезда: это проводник споткнулся в спешке о камни и упал; первый выстрел раздался, когда Скедони разрядил мушкетон у портала, второй - когда он выпалил из пистолета, завидев Спалатро, вступившего под свод со стороны двора.
- Ну и намаялись мы, гоняясь за этим парнем, - вмешался проводник, - да так и не догнали. Странное дело: коли он до нас добирался, то с чего бы ему убегать, когда он настиг свою добычу? Сдается мне все же, что он не замышлял худого: в темноте ничего не стоило взять нас голыми руками, а он вместо этого давай улепетывать!
- Ну хватит, приятель, болтай поменьше, - не выдержал Скедони.
- Хорошо, синьор, как бы там ни было, мы задали ему перцу, так что бояться больше нечего: прыти у него поубавилось, ему нас теперь не догнать. Спешка ни к чему, синьор, до гостиницы мы вовремя доедем. Она вон на той горе; извольте взглянуть на запад, синьор, туда, где на небе красная полоска; там виднеется ее верхушка. Не может он теперь за нами гнаться: он ранен в руку, я сам видел.
- Вот как? - резко переспросил Скедони. - И где же ты тогда был, что умудрился так хорошо все разглядеть? Я ничего подобного не видел.
- Когда вы выстрелили из пистолета, синьор, я стоял у вас за спиной.
- Что-то я тебя не слышал, да и почему ты тогда отступил, а не пошел вперед? И где ты прятался, пока я искал этого негодяя, почему не помог мне?
Проводник ничего не ответил, и Эллена, с самого начала разговора не спускавшая с него глаз, поняла, что он очень смущен; тогда снова стали оживать ее сомнения в надежности их спутника, несмотря на некоторые обстоятельства, говорившие в его пользу. Долее наблюдать ей, однако, не пришлось: Скедони, вопреки совету проводника, туг же пустил лошадь в галоп, и скачке воспрепятствовал лишь крутой подъем.
Пока длилось медленное восхождение, Скедони, изменив своим привычкам, вступил с проводником в обстоятельную беседу и задал при этом ряд вопросов касательно виллы, которую они только что покинули. Удивленная этими дотошными расспросами, Эллена не знала, что и подумать: то ли Скедони испытывал к предмету беседы искренний интерес, то ли хотел выяснить, не обманул ли его проводник, когда рассказывал о вилле. Разговор затянулся, и в сумерках выражения лиц беседующих Эллена разглядеть не могла; поэтому она сосредоточила внимание на тоне речи своих спутников, пытаясь уловить, как он меняется в зависимости от того, о чем идет речь. Надобно заметить, что все это время проводник скакал бок о бок со Скедони.
Воспользовавшись паузой, когда Скедони, по-видимо-му, обдумывал то, что поведал проводник относительно барона Камбруска, Эллена осведомилась о судьбе прочих обитателей виллы.
- Им повезло: когда рухнула старая башня, они проснулись от грохота и выбрались из новой части дома как раз вовремя, потому что после второго и третьего толчков от нее тоже ничего не осталось. В поисках спасения они кинулись в лес - и опять им привалила удача: им удалось с землетрясением разминуться. Не пострадало ни души, кроме самого барона, а кому поделом - так это как раз ему. О! Я бы такое мог о нем рассказать!..
- А что приключилось с прочим семейством в дальнейшем? - перебил Скедони.
- Да разбрелись кто куда, синьор, на старое место никто уже не вернулся. Как же! Достаточно они там натерпелись, а если бы не землетрясение, мучились бы по сию пору.
- Если бы не землетрясение? - удивилась Эллена.
- Вот именно, синьора, ведь оно избавило их от барона. Если бы стены умели говорить, странные они рассказали бы истории; немало им пришлось повидать невеселого; а в той комнате, что я вам показывал, синьора, кроме барона, никто и не бывал, разве что прислуга заходила, чтобы прибрать, да и ту барон едва терпел и все время глаз с нее не спускал.
- Быть может, он скрывал в башне сокровища, - предположила Эллена.
- Нет, нет, синьора, какое там! Он круглые сутки жег лампу, а иногда по ночам слышали, как он… Случилось однажды, его слуга…
- Держись рядом, - прервал его Скедони, - не отставай. Что за басни ты там плетешь?
- Это о бароне Камбруска, синьор, о котором вы меня только что расспрашивали. Я говорил, какие чудные у него были привычки и как однажды декабрьской ночью, когда на дворе бушевала буря, - так мой двоюродный брат Франциск рассказывал моему отцу, а тот уже - мне, а брат был на службе у барона, когда все это произошло…
- Что произошло? - торопливо спросил Скедони.
- То самое, о чем я собираюсь рассказать, синьор. Мой двоюродный брат как раз жил там, в доме, так что все это чистая правда, хотя поверить трудно. Мой отец подтвердит: я сам не верил, пока…
- Довольно об этом, - произнес Скедони. - Из кого состояла семья барона - был ли он женат, когда произошло это разрушительное землетрясение?
- Да, верно, синьор, жена у него была - об этом я вот-вот сказал бы, если бы вы соблаговолили набраться терпения.
- Терпение нужно было не мне, а барону, ведь это он, а не я был женат…
- Кому была нужда в терпении, синьор, так это жене барона - и сейчас вы об этом услышите. Все как один говорили, что баронесса - добрая душа! Но, по счастью, умерла она задолго до того, как все это случилось. Была у барона и дочь - хоть и в малых годах, но если бы землетрясение не принесло ей свободу, то и она бы пожалела, что зажилась на свете.
- До гостиницы еще далеко? - резко спросил Скедони.
- Когда мы взберемся на этот холм, синьор, то на верхушке следующего вы ее увидите, если в окошках будет свет, ложбину перейти - и мы там. Но не тревожьтесь, синьор, тот парень нас не догонит. А вы о нем много знаете, синьор?
Скедони поинтересовался, заряжен ли мушкетон, и, узнав, что нет, велел его немедленно зарядить.
- А уж как бы вы дрожали, синьор, если бы знали его, как я! - сказал крестьянин, останавливаясь, чтобы исполнить приказание.
- Я полагал, что тебе он незнаком? - изумился Скедони.
- И да и нет, синьор; мне о нем известно больше, чем он думает.
- Мне кажется, о чужих делах ты осведомлен чересчур хорошо. - В голосе монаха звучало желание заставить собеседника замолчать.
- Вот и он бы то же сказал, синьор; но дурные дела всегда выйдут на свет Божий, хочешь того или нет. Этот парень иногда приходит к нам в город на базар; долгодолго никто не знал, откуда он и где живет, но в конце концов люди о том проведали, хотя и непросто это далось.
- Похоже, до вершины нам не добраться никогда, - раздраженно сказал Скедони.
- И еще много странного узнали они о нем, - продолжал проводник.
У Эллены, которая прислушивалась к беседе с любопытством почти болезненным, сердце замирало в ожидании дальнейших сообщений проводника о Спалатро, но она остереглась хотя бы единым вопросом поторопить с разоблачением тайн, столь тесно, по-видимому, касавшихся ее и ее покровителя.
- Много лет назад, - проговорил проводник, - этот человек поселился в том странном доме на побережье. Дом этот стоял закрытый с тех пор, как…
- О чем это ты на сей раз? - прервал его исповедник.
- Так я никогда не дойду до конца, синьор. Стоит мне начать, вы тут же меня перебиваете, а потом спрашиваете, о чем это я! Я рассказываю историю, синьор, и к тому же изрядно длинную. Перво-наперво, синьор, знаете, при ком этот человек состоял? И что решил сделать народ, когда впервые об этом заслышал? Только никто бы не поручился, что оно так и есть, да и как поверить, что такое невероятное…
- До этого мне нет дела, - с суровостью в голосе прервал проводника Скедони. - Ничего больше не желаю слышать.
- Я не хотел вас рассердить, синьор; мне и невдомек, что мой рассказ вас касается.
- А кто говорит, что он меня касается?
- Никто, синьор, но мне почудилось, что вы малость вспылили, вот я и подумал… Я не хотел ничего дурного, синьор, просто желал услужить: ведь если этот человек сопровождал вас в пути, я подумал, что вы хотели бы кое-что о нем узнать.
- Я о проводнике ничего не хочу знать, кроме того, что он помнит о своих обязанностях, доставит меня куда надо в безопасности и понимает, когда следует помолчать.
Проводник не возразил ни словом, но натянул поводья и пропустил Скедони вперед.
Вскоре за тем долгий подъем подошел к концу; путники попытались с вершины холма разглядеть гостиницу, о которой говорил проводник, однако все вокруг накрыла тьма, и ни одно светящееся окошко не принесло им вести об уюте и безопасности. Удрученные, они спустились в лощину и оказались вновь в густых лесах. Скедони подозвал крестьянина к себе, коротко приказал ему держаться рядом и тут же умолк; Эллена тоже слишком отдалась своим мыслям, чтобы начать разговор. Намеки, касавшиеся Спалатро, разожгли ее любопытство, а поведение Скедони - его явное замешательство, а также поспешность и повелительный тон, с какими он положил предел разговорчивости проводника, - удивило и даже поразило девушку. Не находя ни малейшего ключа к загадке, она безнадежно запуталась в предположениях и ясно понимала лишь одно: Скедони был связан со Спалатро куда теснее, чем она до сих пор считала.