"Напрасно Бьюфорты пригласили ее, - мягко заметила миссис Ачер. - Впрочем, Реджина вечно поступает так, как он ей велит, а Бьюфорт…"
"А Бьюфорту и дела нет до всяких нюансов," - закончил ее мысль мистер Джексон, подозрительно разглядывая жареную шэд и в тысячный раз задаваясь вопросом, почему кухарка миссис Ачер норовит превратить рыбью икру в золу. При этом Ньюлэнд каждый раз наблюдал на лице старика выражение явного неудовольствия, - так недолго было впасть в меланхолию.
"Вот именно; Бьюфорт просто вульгарен, - добавила миссис Ачер. - Мой дедушка Ньюлэнд всегда говорил моей матери: "Что бы ты ни затевала, не знакомь этого Бьюфорта со своими дочерьми!" Но, по крайней мере, в мужское общество он вполне вписался. В Англии, говорят, тоже. Все это так таинственно и непонятно…"
Она взглянула на Дженни и осеклась. Мать и дочь прекрасно знали все подробности нашумевшей истории, связанной с именем Бьюфорта, но на публике миссис Ачер продолжала всякий раз прерывать "подобные разговоры в присутствии незамужних леди".
"Так что эта миссис Страферс? - перевела разговор в другое русло миссис Ачер. - Кем, говорите, она была, Силлертон?"
"Ходят сплетни, что она работала в одном салоне… понимаете, на самом дне! Потом разъезжала по Новой Англии с паноптикумом на колесах, пока полиция не прекратила это подозрительное "турне". Говорят, она жила..". - тут мистер Джексон бросил взгляд на Дженни, чьи глаза начали округляться под чуть припухшими веками. Для нее все еще оставались белые пятна в биографии миссис Страферс.
"Ну а потом, - продолжал мистер Джексон (Ачер видел, что он с удивлением наблюдает за дворецким, которого, видимо, никто не предупредил, что огурцы не следует резать стальным ножом), - потом в ее жизни появился Лемюэль Страферс. Говорят, его рекламный агент использовал девиц, а точнее, их головки, для рекламы кремов для обуви. Знаете ли, у нее волосы, как вороново крыло - можно сказать, египетский стиль. В общем, в конце концов, он на ней женился".
Он намеренно растянул это "в конце концов", делая ударение на каждом слоге. Тем самым он вкладывал некий тайный смысл во все предложение.
"Ну, в наши дни обо всем этом уже успели позабыть", - молвила миссис Ачер индифферентно. Сейчас миссис Страферс мало интересовала обеих дам: куда больше их занимали свежие сплетни, касавшиеся Элен Оленской. На самом же деле имя миссис Страферс было упомянуто миссис Ачер лишь затем, чтобы она могла потом как бы невзначай спросить: "А что, новоиспеченная кузина Ньюлэнда, графиня Оленская, тоже присутствовала на балу?"
Миссис Ачер упоминала имя своего сына в этом контексте с некой иронией; но именно этого молодой человек и ожидал. Она, несмотря на то, что редко приходила в неописуемый восторг от каких бы то ни было событий, была чрезвычайно рада тому обстоятельству, что помолвка ее сына состоялась. ("Особенно после этой дурацкой истории, в которую попала миссис Рашворт", - замечала она, обращаясь к Дженни и имея в виду тот трагический, по мнению Ньюлэнда, случай, который оставил неизгладимый след в его душе). Как бы там ни было, Мэй Велланд была самой блестящей партией во всем Нью-Йорке. И, разумеется, только Ньюлэнд - лишь он один! - и оказался достойным ее руки. Но эти молодые мужчины такие ветреные и непредсказуемые, а некоторые дамы такие беспринципные - и среди них есть опасные обольстительницы! Поэтому неудивительно, что сердце матери возликовало: как-никак ее сын благополучно миновал остров Сирен и скоро найдет себе пристанище у благословенного домашнего очага.
Такие чувства преобладали в душе миссис Ачер, и они были понятны ее сыну. Но он также прекрасно осознавал, что она была несколько встревожена поспешностью, с которой было объявлено о помолвке, - вернее, ее беспокоила сама причина, а не следствие. Именно из-за этого, поскольку, в общем и целом он был внимательным и чутким молодым человеком, Ачер и предпочел остаться дома в тот вечер.
"Не то, чтобы я не поддерживала корпопативный дух Минготов, - несколько ворчливо произнесла миссис Ачер, поворачиваясь к Дженни, которая одна понимала все нюансы настроения своей матери и чувствовала, когда тень недовольства ложилась на ее обычно приветливое и милое лицо. - Дело вовсе не в этом. Признаться, не понимаю, почему помолвка Ньюлэнда должна иметь какое-то отношение к появлениям и исчезновениям этой мадам Оленской."
Миссис Ачер вела себя красиво, - пожалуй, даже слишком красиво, - во время их визита к миссис Велланд; но и сам Ньюлэнд и его невеста, несомненно, догадывались, что миссис Ачер с Дженни сидели, как на иголках, ожидая, что в любой момент может появиться графиня Оленская. И когда они все вместе возвращались домой, она позволила себе заметить: "Я благодарна Августе Велланд за то, что она приняла нас одних."
Признаки внутреннего беспокойства заставили Ачера сильнее, чем он бы того хотел, осуждать Минготов. Все-таки они зашли слишком далеко, думал молодой человек. Но поскольку Ачеры, не сговариваясь, обходили молчанием главный предмет, он ответил просто: "Видишь ли, так уж заведено, что во время помолвки знакомишься если не со всеми, то во всяком случае со многими членами семейства своей будущей супруги, и приходится участвовать в разных церемониях. У меня одно желание, - чтобы они поскорее закончились!"
Вместо ответа Аделина Ачер слегка наморщила губы под кружевной вуалью, которая свисала с ее серой фетровой шляпы, украшенной искусственной гроздью винограда, прихваченной инеем.
Он чувствовал, что в отместку - и эта будет вполне справедливой! - она наведет мистера Джексона на разговор о графине Оленской. И хотя молодой человек уже сделал все, что мог, чтобы поддержать опальную графиню, он не возражал, когда дамы обсуждали ее в приватной беседе. Впрочем, эта тема уже порядком наскучила Ачеру.
Мистер Джексон угощался разогретыми кусочками филе, которые надутый дворецкий не замедлил подать ему, отвечая на его скептический взгляд презрительной усмешкой. От грибного соуса он отказался, едва заметно при этом фыркнув. Мистер Джексон явно остался недоволен и голоден, и Ачер подумал, что, закончив трапезу, он, вероятно, отыграется на "бедняжке Элен Оленской".
Откинувшись на спинку стула, мистер Джексон окинул взглядом освещенные пламенем свечей портреты Ачеров, Ньюлэндов и Ван-дер-Лайденов, висевшие в тяжелых рамах на темных стенах.
"Ах, как ваш дедушка Ачер любил покушать, дражайший Ньюлэнд! - сказал он, не отрывая взгляда от портрета полного, широкогрудого джентльмена в расцвете сил, на котором, помимо всего прочего, были голубой пиджак и широкий галстук. Он был изображен на фоне собственной усадьбы с белой колоннадой.
"Да-с, интересно, что бы сказал он по поводу всех этих иностранных браков!"
Так как миссис Ачер проигнорировала его попытку завести разговор о ее предках, мистер Джексон продолжал, взвешивая каждое слово: "Нет, она не присутствовала на балу."
"Ах вот как! - протянула миссис Ачер таким тоном, словно хотела сказать: - Надо же, она поступила благородно!"
"А может, Бьюфорты с ней не знакомы", - предположила Дженни не без некоторого злорадства.
Мистер Джексон сглотнул, как если бы он дегустировал разлитую в воздухе мадеру.
"Возможно, миссис Бьюфорт ее и не знает, но сам Бьюфорт с ней точно знаком: сегодня ее видели разгуливающей вместе с ним по Пятой Авеню, на виду у всего Нью-Йорка".
"Мерси", - прошептала миссис Ачер, которая по всей вероятности осознавала бесплодность всяких попыток подвергнуть анализу поступки иностранок и вписать их в рамки приличий.
"Интересно, что она надела среди бела дня - тюрбан или меховую шапку? - размышляла вслух Дженни. - Насколько мне известно, в Opera она явилась в синем бархатном платье без единой складочки, которое больше походило на ночную рубашку".
"Дженни!" - воскликнула миссис Ачер, и девушка покраснела, стараясь не уронить собственного достоинства.
"Во всяком случае, она проявила достаточно вкуса и такта, чтобы не ходить на этот бал", - заметила миссис Ачер.
Справедливости ради, Ачер позволил себе снова вмешаться в разговор:
"Дело не во вкусе и не в такте, - заметил он. - Мэй говорила, что она собиралась появиться на балу, но потом раздумала, поскольку не была уверена, что достаточно хорошо одета…"
Миссис Ачер улыбнулась, ибо ее догадки подтвердились.
"Бедняжка Элен! - сказала она просто и добавила с состраданием: - Нам не следует забывать о том, что Медора Мэнсон дала ей эксцентричное воспитание. Что можно ожидать от девушки, которой позволяли рядиться в черный атлас? Помнится, именно в таком виде она явилась на выпускной бал…"
"Да, я и в самом деле помню этот прецедент!" - заметил мистер Джексон и воскликнул: - Бедная девушка!" - тоном человека, наслаждающегося воспоминаниями и в то же время вполне осознающего, к чему все клонят.
"Странно, - заметила Дженни, - что она не сменила это бездарное имя Элен. Я непременно переделала бы его на Элейн".
Девушка обвела глазами сидящих за столом, чтобы убедиться, что слова ее произвели должный эффект.
Но брат ее засмеялся.
"Почему Элейн?" - спросил он сквозь смех.
"Ну, не знаю… Оно больше похоже на… на польское имя," - ответила Дженни, краснея.
"Имя, которое ты предлагаешь, звучит вызывающе, а поэтому, оно вряд ли устроило бы графиню", - холодно сказала миссис Ачер.
"А почему бы и нет? - снова вмешался в разговор Ачер, который настроил себя на диспут. - Почему бы ей не вести себя вызывающе, если ей вздумается? С чего бы ей жаться в сторонке, когда она уже успела запятнать свою репутацию? О да, конечно, она - "бедняжка Элен", потому что имела несчастье неудачно выйти замуж. Но не вижу причины, чтобы она должна была прятать голову в песок, словно она - какая-нибудь преступница!"