- Вы меня не совсем поняли, Елевферий Митрофанович. Я с удовольствием поделюсь с вами своими знанием и опытом, советами относительно источников, своими книгами из библиотеки. Я только не считаю себя вправе давать советы и указания относительно революции. По-моему, если ты сам в ней не участвуешь, то и права никакого не имеешь толкать туда других…
- Мы тут никого не толкаем, а просто разговариваем, обсуждаем, - глухо прозвучал из полутемного угла голос Гриши, и Павел Николаевич вдруг вспомнил, как сам он обвинял общество, педагогов и церковь в том, что они замалчивают те вопросы жизни, которыми горит молодежь.
- Да я и пришел послушать, что у вас тут делается… и сейчас не отказываюсь побеседовать… Только в порядке простого разговора, а не революционных дел и предприятий…
- Вот именно! Именно! - подхватил Елевферий. - Я ни в каких партиях не участвую физически, но духовно я тоже ищу "Града Незримого, взыскуемого". Сам Господь говорил о сем Граде… И литература наша: и Белинский, и Гоголь, и Достоевский, и Лев Толстой…
Павел Николаевич успокоился: в рамках "Незримого Града" можно и о революции говорить…
- Я, например, положительно отметаю террор… - добавил Елевферий.
Это еще больше успокоило Павла Николаевича.
- Ну, так в чем же дело, Елевферий Митрофанович?
Елевферий кашлянул, поерошил волосы и немного приподнятым тоном заговорил…
XI
- Так вот, господа, повторяю, что я терроризм этот начисто отвергаю… Я предлагаю идти в Царствие Божие другим путем, народным путем… Не красное знамя, а хоругви с нерукотворным Ликом Спасителя! И все христиане всех сословий должны перед сим знаменем преклониться… И преклонятся! Вся правда Божия в Евангелии Христовом нам дана и пути ко Граду Незримому указаны…
- Ну, так за чем дело стало? Идите в монастырь! - выкрикнул Дмитрий.
- Позвольте-с, не перебивайте!.. Так вот и говорю я: у нас революция должна быть Божественная… И будет когда-нибудь! Ни капли крови человеческой не должно быть пролито.
- А как же быть с атеистами? - снова задорно выкрикнул Дмитрий.
- А много ли их у нас? Горсточка! Отвести им особый край, остров какой-нибудь. Вроде чумных.
- Кормить, поить и прочее там. Живите без Бога и варитесь в своем соку! Всех черт раздерет. Друг дружку осатанеют! Напрасно смеетесь!
- Над собой смеетесь!.. - послышался тихий голос Гриши из угла.
- А не будет это поднятие хоругви вместо красного знамени тоже бунтом против существующего законопорядка? - искусил Павел Николаевич.
- Когда во имя правды Божией весь народ пойдет с хоругвями, с кем же идти царю, помазаннику Божьему? С народом пойдет. А если слуги царские не пойдут за царем, не они ли окажутся революционерами, восставшими против правды Божией!
- Ну, а если царь откажется идти?
- Значит, он откажется от власти Божией, коей правит народом. Убитый революционерами царь-освободитель не пошел ли против всех министров и помещиков, не желавших и мешавших ему раскрепостить народ?
- Ну, и что же дальше? Как вы будете строить свой рай?
- Один план: возлюби Господа и возлюби ближнего, как самого себя! Вон убитый царь начертал: "Правда и милость да царствует в судах". А надо сделать, чтобы правда и милость везде пребывала!
- Да, все это великолепно, но как это сделать?
- Вот этим именно вопросом я и занимаюсь теперь. Изучаю все революции, разные утопии, религии, секты.
Павел Николаевич улыбнулся:
- Ну, а как же с нами, помещиками?
- Помилуйте! Образованные и просвещенные люди с совестью сами поймут, что надо за народом пойти и во имя правды от излишка земли отказаться. Ну а которые не пожелают, пожалуйте к атеистам, на остров! Образованные люди и крестьянству нужны… Тут главный вопрос в земле…
- Вот то-то и есть!
- А вопрос этот легко разрешить, если по совести… Да если весь народ по десяти целковых с души внесет, так… Сколько это? (Елевферий быстро перемножил.) Один биллион двести миллионов рублей капиталу образуется. А сколько помещиков? По статистике 130 000, да из них больше половины в долгу казне, рады будут 50 процентов стоимости получить. Получай по полтине за рубль! На всех хватит, да еще и останется… Я в чем не согласен со Львом Толстым: конечно, Царствие Божие в нашей душе сперва должно водвориться, но этому делу помочь надо… Надо по всей Руси, в один день и час знамена Христовы, хоругви поднять. Повинуйтеся и покоряйтеся, яко с нами Бог! Вот и выйдет Божия революция…
Павел Николаевич не без удивления и интереса слушал этого фантазера из духовного ведомства. Порою он задавал ему щекотливые вопросы, которые, казалось, должны были поставить в тупик фантазера. Но, к изумлению Павла Николаевича, тот на все такие вопросы находил самое неожиданное и простое разрешение, правда, тоже наивное, но вполне логичное.
- Вы говорите, - хоругви… А вот татары, башкиры, киргизы, евреи и прочие инородцы?
- Да много ли их? Опять горсточка! Поймут, что им выгодно, и не будут препятствовать…
- Боюсь, что вы придете не туда, куда думаете, Елевферий Митрофанович.
- Господь милостив. В душе у всех живет этот Град Незримый, у всех племен и народов. Я думаю, что если бы народу не мешали, а помогли, так он живо нашел бы пути и средства. Народ правду-то сердцем чует. Беда в том, что интеллигенция с путей сбилась, вразброд идет. Народ под благовест, а интеллигенция под музыку бесовскую. Будто бы с виду и в одну сторону идут, а дороги-то разные: одна - от Бога, другая - от дьявола, одна от любви христианской, а другая - от ненависти и мщения. Народ - за Христом, а интеллигенция - за Иудой!
- Ну, это уже слишком! - злобно крикнул Дмитрий и вышел, сердито хлопнув дверью.
За ним, сорвавшись с места, ушел на цыпочках Саша Ульянов. Владимир остался. Он жадно вслушивался, щуря свои калмыцкие глазки, и улыбочка подергивала его губы.
- Все духовенство должно подняться, а не Стенька Разин! - крикнул вдогонку уходящим Елевферий.
- Ну, я совершенно не представляю себе в такой роли наше духовенство, - тихо произнес Павел Николаевич. - Церковь в роли государственного строителя - дело прошлое, историческое…
- Какой же иной путь вы предложите? - спросил Елевферий.
- Просвещение!
- А разве революционеры - темные, а не просвещенные люди? Все больше из студентов да курсисток выходят. Все, значит, гимназию либо реальное окончили. А кто за Христом пошел? Рыбаки неграмотные! Вот и землей революционеры народ подманивают, а он не идет, не верит им…
- Ну, значит, не стоит и бояться их? - спросил Павел Николаевич…
- Позвольте! Дороги-то все-таки в одну сторону идут. Сбить, сманить на свою дорогу они стараются. А вода по капле и камень точит…
Тут к столу подошел весь взъерошенный от напряженных дум Григорий и сказал, склонясь к Елевферию:
- Объясни брату свою схему!
- Хорошо. Это наглядно пояснит дело… Вот потрудитесь, Павел Николаевич, посмотреть! Присядьте поближе!
Елевферий начертил на бумаге две пересекающиеся под острым углом прямые линии и обозначил точку их скрещения буквой "3".
- Земля! - пояснил он и пометил буквами "ИС" и "НГ". Получился такой геометрический чертеж: