- Прежде чем осушить эти заздравные кубки, выскажем наше напутствие счастливым супругам… Молодая княгиня, Наталия Павловна! Волею Божией вашим избранником на жизненном пути оказался витязь не русского, а польского дворянства. Мы принимаем это как залог окончания всяких счетов между двумя народами и дружной совместной работы обоих на процветание Великой Российской империи и во славу нашему единому государю! Мы глубоко надеемся, что вы, Наталия Павловна, отдав руку и сердце своему избраннику, своей прекрасной душой сумеете остаться русской женщиной, одной из тех неувядаемых роз русского столбового дворянства, которых воспел наш бессмертный поэт-дворянин Александр Сергеевич Пушкин! Обращаясь к вам, счастливый избранник, мы, благословляя ваше счастье и радуясь ему, вручаем вам прекрасную подругу жизни в полной уверенности, что вы будете, как зеницу ока своего, беречь эту чудесную розу симбирского дворянства… За здоровье молодых! Ур-ра!
Хотя эта бестактная речь генерала Замураева возмутила весь левый фланг, многих из "центра" и, конечно, больше всех - Адама Брониславовича и Павла Николаевича, но что поделаешь? Бокал поднят за счастье молодых…
И вот опять - хочешь не хочешь, а кричи "ура" и таким образом как бы расписывайся под манифестом "зубров" и "бегемотов"…
Не успели музыканты кончить туш, как генерал произнес третий тост в честь бабушки Анны Михайловны как хранительницы всех традиций русского столбового дворянства и особенную гордость симбирского!
И снова - хочешь не хочешь, а кричи "ура" и, подходя с бокалом к величественной старухе, прикладывайся к ее ручке!
Бабушка растрогалась от избытка гордости, радости, благодарности за признание ее заслуг перед царем и отечеством. Она расплакалась и, чтобы не смущать общего веселья, извинилась и вышла, опираясь на руку предводителя дворянства, из зала на свежий ветерок, на веранду. Трудно передать состояние душ левого лагеря. Удар за ударом и как бы полное отступление в молчании. Кто-то должен взять команду и нарушить позорное молчание! Нужен ответ, достойная отповедь "зубрам" и "бегемотам" Его Величества. От оскорбления и бессильной злости на левом фланге лица подергиваются гримасой негодования и глаза ищут отмщения со стороны Адама Брониславовича и Павла Николаевича. Их лица тоже хмуры, жесты порывисты, во рту у них пересохло, языки прыгают. Но Адам Брониславович, как лицо чествуемое, не может на заздравный тост ответить толком… Да и все другие, как гости, чувствуют себя связанными по рукам и ногам. Одна надежда на Павла Николаевича. Вопросительно и поощрительно обращаются на него взоры всех друзей, точно молят о помощи в несчастий…
Павел Николаевич отлично все понимает, незаметно кивком головы дает понять оскорбленным, что те получат компенсацию…
И действительно, когда бабушка исчезла с горизонта, а лакеи стали разносить ананасы в шампанском, Павел Николаевич встал и постучал вилкой о звонкую хрустальную вазу. Левый фланг вздрогнул и застыл в приятном ожидании. Адам Брониславович потупил глаза.
- Господа! Теперь, когда все уже сказано и мне никаких пожеланий для молодых ораторами не оставлено, когда все съедено и остались только ананасы в шампанском, - разрешите и мне, отцу новобрачной, все-таки, хотя бы и перед ананасами, сказать маленькое слово!
- Просим! Просим!
- Если скажу что-нибудь не в тоне общей торжественности, вы закусите ананасами в шампанском и впечатление от неудачного слова изгладится!
Все во всех лагерях весело засмеялись, а "зубры" и "бегемоты" пребывали в полной беспечности, не чувствуя, что готовится удар…
- Так вот, господа! Как-никак, а я все-таки родитель. Ораторы совсем забыли об этом и говорили: "Мы отдаем, мы вручаем" - это про Наташу, мою дочку! Бывали в старину "дочери полка", но "дочерей целого сословия", кажется, история наша не отметила. Простите меня великодушно, но никакому коллективному родителю я своего родительского места уступить не могу!
И снова веселый хохот. Хохочут уже и "зубры", и "бегемоты" с супругами.
- Один из ораторов весьма поэтично назвал мою дочь "розой симбирского столбового дворянства" и посоветовал молодому мужу хранить эту розу…
На правом фланге насторожились.
- Я, как отец этой розы, чувствительно тронут и польщен сравнением, но жизнь состоит не из одной поэзии, а с огромной примесью прозы, от которой никуда не спрячешься… Вы говорите, дворянская роза? Я не профессор ботаники и не садовод. Но знаю, что розы выращиваются на жирном… навозе. Для дворянских роз был нужен навоз, которым являлся закрепощенный в рабство народ!
Сразу сделалось тихо, напряженно… В тишине с правого фланга раздался выкрик:
- А пушкинская Татьяна? Тургеневская Лиза?
На мгновение Павел Николаевич и все его друзья немного опешили. В самом деле, ведь Татьяна и Лиза - чисто дворянские розы! Павел Николаевич развел руками:
- Я отдаю дань восхищения этим дворянским розам, так искусно и художественно засушенным и переданным нам художниками нашей классической литературы. Но, господа, не течет река обратно. Не одни такие розы росли на крепостном навозе. Те же мастера художественного слова вместе с такими редкими розами, засушили нам Скалозубов, Маниловых, Иудушек и прочее, и прочее. Наталья Павловна, как и вообще наши дети, родилась и воспитывалась в ту пору, когда мы, дворяне, должны были согласиться с императором Александром II, что раб, служивший для нашего благополучия, не навоз, а человек!
Весь левый фланг и центр загремел взрывом рукоплесканий.
- Слишком дорого обходились и государству, и народу "дворянские розы", и я горд, что моя роза выросла на другой почве, совсем не на дворянской! И вот, обращаясь к своему зятю, я скажу: я отдаю вам не дворянскую розу, а живого свободного и прекрасного человека! И отдаю не польскому витязю, а тоже свободному человеку. Надеюсь и верю, что оба вы прежде всего будете помнить и гордиться не тем, что вы носите звание дворян, а тем, что носите высокое звание человека, созданного по образу и подобию Божьему! В этом сила и крепость и вашего личного союза, и братского содружества двух свободных славянских народов! Предлагаю еще один заздравный кубок за счастливых свободных людей! Ура!
Раскаты ура, рукоплесканий, музыки, звона бокалов…
Что поделаешь? Теперь и "зубрам" с "бегемотами" пришлось поднять бокал!
Правда, они подняли его без особенной радости и не кричали, но крику было больше чем достаточно. И почему-то особенно радовались Ананькин и Тыркин. Забыли про молодых и вереницами тянулись к Павлу Николаевичу, чтобы пожать тайно и крепко руку за такое блестящее отмщение…
Докушали ананасы в шампанском, и браные столы начали принимать хаотический характер боевого поля, где только что кончилось сражение…
Все снова спутались в общей сумятице. Одни потянулись на веранду и в парк, другие - в "буфет-пьянку", часть дам - в свою секретную комнату… Точно забыли про молодых: у всех свои дела и замыслы. Впрочем, их уже не было: они устали, переволновались и скрылись на антресолях от друзей и врагов…
Когда стемнело, отчий дом превратился в волшебный замок, полный всяких чудес: танцы под оркестр, пение прекрасного хора, иллюминация в парке, бенгальские огни, фейерверки…
Всю ночь барский дом был осажден изумленным чудесами народом, для которого этот дом превратился как бы в сказочный замок волшебника Черномора…
Нехорошо оно выносить сор из избы, но что поделаешь? Летописец обязан заносить на страницы своей летописи всякие происшествия и события своего времени.
Ночью в Ванином "буфете-пьянке" произошел крупный скандал с мордобитием.
Как и предсказывала бабушка, Ваня напился первым и не мог уже наблюдать за повышением температуры и градуса гостей. Поэтому карета скорой помощи перестала работать и в буфете скопился горючий материал.
А как и что случилось, читатель узнает в следующей главе.