- Нет, теперь уже поздно. - Он говорил все тем же тусклым голосом. - Ничего не поделаешь. Я полежу, а потом соберусь с духом и выйду.
- Так я пойду назад, к Джорджу, - сказал Ник.
- Прощай, - сказал Оле Андресон. Он не смотрел на Ника. - Спасибо, что пришел.
Ник вышел. Затворяя дверь, он видел Оле Андресона, лежащего одетым на кровати, лицом к стене.
- Вот с утра сидит в комнате, - сказала женщина, когда он спустился вниз. - Боюсь, не захворал ли. Я ему говорю: "Мистер Андресон, вы бы пошли прогулялись, день-то какой хороший", - а он упрямится.
- Он не хочет выходить из дома.
- Видно, захворал, - сказала женщина. - А жалко, такой славный. Знаете, он ведь был боксером.
- Знаю.
- Только по лицу и можно догадаться, - сказала женщина. Они разговаривали, стоя в дверях. - Такой обходительный.
- Прощайте, миссис Гирш, - сказал Ник.
- Я не миссис Гирш, - сказала женщина. - Миссис Гирш - это хозяйка. Я только прислуживаю здесь. Меня зовут миссис Белл.
- Прощайте, миссис Белл, - сказал Ник.
- Прощайте, - сказала женщина.
Ник прошел темным переулком до фонаря на углу, потом повернул вдоль трамвайных путей к закусочной. Джордж стоял за стойкой.
- Видел Оле?
- Да, - сказал Ник. - Он сидит у себя в комнате и не хочет выходить.
На голос Ника повар приоткрыл дверь из кухни.
- И слушать об этом не желаю, - сказал он и захлопнул дверь.
- Ты ему рассказал?
- Рассказал, конечно. Да он и сам все знает.
- А что он думает делать?
- Ничего.
- Они его убьют.
- Наверно, убьют.
- Должно быть, впутался в какую-нибудь историю в Чикаго.
- Должно быть, - сказал Ник.
- Скверное дело.
- Паршивое дело, - сказал Ник.
Они помолчали. Джордж достал полотенце и вытер стойку.
- Что он такое сделал, как ты думаешь?
- Нарушил какой-нибудь уговор. У них за это убивают.
- Уеду я из этого города, - сказал Ник.
- Да, - сказал Джордж, - хорошо бы отсюда уехать.
- Из головы не выходит, как он там лежит в комнате и знает, что ему крышка. Даже подумать страшно.
- А ты не думай, - сказал Джордж.
1927
Последняя хорошая страна
- Ники, - позвала его сестра. - Послушай меня, Ники.
- Я не хочу этого слышать.
Он не отрывал глаз от дна родника, где песок закручивался маленькими вихрями вместе с пузырящейся водой. Жестяная кружка висела на деревянной рогульке, вбитой в землю у ключа, и Ник Адамс смотрел на кружку и на воду, стекающую вниз и текущую по каменистому руслу вдоль дороги.
Он видел дорогу, по правую и по левую руку, поглядывал вверх, на склон, а потом вниз, на пристань и озеро, на деревянный мост через бухту и открытую водную гладь с белеющими парусами. Ник сидел, привалившись спиной к большому кедру, за которым начиналось поросшее кедрами болото. Его сестра устроилась на мху рядом с ним, обняв его рукой за плечи.
- Они дожидаются, когда ты придешь на ужин, - сообщила ему сестра. - Их двое. Они приехали на двуколке и спросили, где ты.
- Им кто-нибудь сказал?
- Никто не знал, где ты, кроме меня. Много поймал, Ники?
- Двадцать шесть.
- Хорошие?
- Тот самый размер, какой им нужен для обеда.
- Ох, Ники, лучше бы ты их не продавал.
- Она платит мне по доллару за фунт, - ответил Ник Адамс.
Его сестра загорела дочерна, ее карие глаза прекрасно гармонировали с темно-каштановыми волосами, в которых желтели прядки, выгоревшие на солнце. Она и Ник любили друг друга и не любили остальных. Они всегда причисляли других членов семьи к остальным.
- Они знают обо всем, Ники. - В голосе сестры слышалась безнадежность. - Они сказали, что показательно тебя накажут и отправят в исправительную школу.
- Доказательства у них есть только насчет одного, - ответил Ник. - Но наверное, мне лучше на какое-то время уехать.
- Можно уехать и мне?
- Нет. Извини, малышка. Сколько у нас денег?
- Четырнадцать долларов и шестьдесят пять центов. Я их принесла.
- Они сказали что-нибудь еще?
- Нет. Только о том, что собираются дождаться твоего возвращения.
- Наша мать замучается их кормить.
- Она уже приготовила им ленч.
- И что они делают?
- Сидят на заднем крыльце. Спросили у матери о твоей винтовке, но я спрятала ее в дровяном сарае, как только увидела, что они подъезжают.
- Так ты ожидала их приезда?
- Да. А ты - нет?
- Пожалуй. Черт бы их побрал.
- И я того же мнения, - кивнула сестра. - Разве я еще недостаточно взрослая, чтобы уехать с тобой? Я спрятала винтовку. Я принесла деньги.
- Я беспокоился из-за тебя. Пока я сам не знаю, куда поеду.
- Конечно же, знаешь.
- Если мы уедем вдвоем, они приложат больше усилий, чтобы нас разыскать. Парня с девушкой заметить проще.
- Я могу переодеться парнем, - предложила сестра. - Я же всегда хотела быть мальчиком. Если я подрежу волосы, никто и не подумает, что я девчонка.
- Да, - кивнул Ник Адамс, - это правда.
- Давай что-нибудь придумаем, - взмолилась его сестра. - Пожалуйста, Ник, пожалуйста. Я могу быть помощницей, а без меня тебе будет одиноко. Разве нет?
- Мне одиноко уже теперь, когда я только думаю о разлуке с тобой.
- Видишь? И наша разлука может растянуться на годы. Кто знает? Возьми меня с собой, Ники. Пожалуйста, возьми. - Она поцеловала его и обняла обеими руками. Ник Адамс посмотрел на нее и попытался рассуждать здраво. Получалось с трудом. Но выбора не было.
- Не следовало бы мне тебя брать с собой. Но не следовало и делать всего того, что я сделал. Ладно, возьму тебя. Может, и уехать придется всего на пару дней.
- Все правильно, - закивала она. - Как только ты не захочешь, чтобы я оставалась с тобой, я тут же уеду домой. Обязательно уеду, если стану обузой или на меня придется тратить слишком много денег.
- Давай подумаем.
Ник Адамс посмотрел на дорогу, направо, налево, потом поднял голову к небу, по которому плыли послеполуденные облака, взглянул на белые паруса на озере.
- Я пойду через лес к харчевне за мостом и продам хозяйке форель. Она заказала ее на сегодняшний обед. Теперь на обед они предпочитают форель курице. Не знаю почему. Форель в хорошем состоянии. Я вычистил внутренности и завернул каждую в марлю, так что она свежайшая. Я скажу ей, что у меня проблема с егерями и они меня ищут, поэтому мне на какое-то время придется уехать отсюда. Я уговорю ее дать мне с собой небольшую сковороду, соль, перец, немного бекона и кукурузную муку. А еще мешок, чтобы сложить в него все. Возьму также сушеные абрикосы и чернослив, чай, много спичек и топор. Но я смогу взять только одно одеяло. Она должна мне помочь, потому что покупать форель так же нехорошо, как и продавать ее.
- Одеяло я достану, - заверила его сестра. - Я обмотаю им твою винтовку, принесу твои мокасины и свои, переоденусь в другой комбинезон и рубашку, а эту одежду получше спрячу, чтобы они думали, что я в ней. Принесу еще мыло, расческу и ножницы, нитки и иголки, "Лорну Дун" и "Швейцарских Робинзонов".
- Принеси все патроны двадцать второго калибра, которые только сможешь найти, - попросил Ник Адамс и внезапно добавил, заметив на дороге двуколку: - Уходим в лес. Чтобы они нас не заметили.
Укрывшись за кедрами, они легли ничком на пружинящий мох, прислушиваясь к мягким ударам копыт по песку и тихому шороху колес. Мужчины, сидевшие в двуколке, ехали молча, но Ник Адамс уловил их запах, когда они проезжали мимо, и запах лошадиного пота. Он и сам вспотел, когда двуколка приблизилась, испугавшись, как бы они не остановились, чтобы набрать воду из родника или просто напиться. Но они проехали дальше, к озеру.
- Это они, малышка? - спросил Ник.
- Да.
- Отползаем дальше, - прошептал Ник и пополз в лес, таща за собой мешок с рыбой. Земля заросла мхом, который мягко пружинил. Ник встал, спрятал мешок за стволом кедра и знаком показал девочке, чтобы шла дальше. Они уходили в глубь леса, передвигаясь бесшумно, как олени.
- Одного я знаю, - сказал Ник Адамс. - Паршивый сукин сын.
- Он сказал, что охотился за тобой четыре года.
- Знаю.
- Второй, который в синей рубашке и жует табак, приехал из центрального управления штата.
- Ладно, - кивнул Ник, - раз уж мы на них посмотрели, мне пора в путь. До дома доберешься?
- Конечно. Пойду через холм, не выходя на дорогу. Где мы встретимся вечером, Ники?
- Я все-таки думаю, что не стоит тебе уходить со мной, малышка.
- Я должна уйти. Ты не знаешь, как мне без тебя плохо. Я оставлю матери записку, что ухожу с тобой и что ты обо мне позаботишься.
- Хорошо, - согласился Ник. - Я буду у большой липы, в которую ударила молния. Над бухтой. Ты ее знаешь? У проселка, что ведет к дороге.
- Очень уж близко от дома.
- Я не хочу, чтобы тебе пришлось нести все барахло слишком далеко.
- Я сделаю все, как ты говоришь. Только не рискуй, Ники.