По-видимому, значение Ваньки Каина до сих пор не понято. А между тем, право Каина на историческое бессмертие заключается в том, что он - живое отражение всей тогдашней России, микрокосм нашего деморализованного общества, которое, начиная от лиц, стоявших у престола, и кончая голью кабацкой, практиковало в широких размерах нравственные и гражданские правила Ваньки Каина - воровало, мошенничало, грабило, доносило: Меншиков ворует казну, грабит народ и, наказываемый исторической дубинкой Петра из рук самого царя, продолжает вновь грабить и подобно Ваньке Каину ссылать своих сообщников и доносить на других; Бирон и доносит, и грабит, и казнит; Шувалов грабит и доносит; военачальники грабят и доносят на своих противников; временщики грабят сами, доносят и принимают доносы; сенаторы грабят и доносят; духовные пастыри, как Феофан Прокопович и другие, грабят и доносят; подьячие грабят и доносят. Является Ванька Каин, и в нем, как в фокусе рефрактора, отражается все безобразие русского общества: он тоже весь пропитывается ходячей, практической идеей века - ворует, грабит и доносит. Если кого русские люди половины прошлого века могли назвать "героем своего времени", в постыдном значении этого слова, - так это Ваньку Каина. Ванька Каин в изворовавшемся и в деморализованном "ненавистным изражением" "слово и дело" обществе, был то же, что и Дон Кихот в оглупевшей от идей издыхавшего рыцарства Испании, и тот, и другой - крайнее выражение ходячей нравственной эпидемии века.
Оттого такие личности, как Ванька Каин в изворовавшейся России и Дон Кихот в одуревшей Испании, являются народными типами целого века и становятся чем-то пословичным и нарицательным: Дон Кихот жив до сих пор в применении к жизни известных понятий; Ванька Каин тоже живет до сих пор в народе, как что-то "отъемное", с значением "отъемного" входит даже в русский справочный словарь, в числе имен нарицательных.
Одним словом, Ванька Каин - это известный тип, как такими же типами стали в русской земле создания лучших деятелей русской мысли, Фон - Визина (Фонвизина - прим. ред.), Грибоедова, Гоголя, Гончарова: типы митрофанушек, скотининых, молчалиных, князей тугоуховских, чичиковых, ноздревых, хлестаковых, подколесиных, обломовых и т. д. Ванька Каин - тип исторический, широкий тип, соединяющий в себе самые безобразные черты всего тогдашнего русского общества, как Шемяка - судья, тоже унаследовавший историческое бессмертие в народной памяти, выражает собой все безобразие суда, под которым жил русский народ в течение многих столетий: в свое время русская земля проведала, как незаконно и с каким полным презрением прав человечества судили враги князя Дмитрия Юрьевича Шемяку, и с тех пор всякий неправильный и возмутительный суд называет "судом шемякиным"; в свое время народ знал также, с каким искусством и с какой полнотой Ванька Каин выразил собою болезненные стороны всего общественного строя русской жизни - с тех пор Каин не умирает, хотя, в сущности, его постыдною исторической памятью осуждается вся система государственной и общественной нравственности, а не осуждается сам Каин, к которому народ, вследствие этого, и относится с заметным сочувствием.
III
Происхождение Каина. - Маленького Ваньку привозят в Москву. - Жизнь его в барском доме, у гостиной сотни купца Филатьева. - Начало развития воровских привычек в мальчике. - Бегство из дома Филатьева. - Знакомство с Петром Камчаткою. - Нападение на дом попа - соседа. - Каин и Камчатка под Каменным мостом в воровском притоне.
В одном из старинных жизнеописаний Каина, которое носит заглавие "Жизнь и похождения российскаго Картуша, именуемаго Каина, известнаго мошенника и того ремесла людей сыщика, за раскаяние в злодействе получившаго от казны свободу, но за обращение в прежний промысел сосланнаго вечно на каторжную работу, прежде в Рогервик, а потом в Сибирь, писанная им самим, при Балтийском порте, в 1764 году", - Каин говорит будто бы от своего имени: "Я родился в 1714 г."; в исследовании же г. Есипова, составленном на основании подлинных документов сыскного приказа, значится, что Каин родился в 1718 г. в Ростовском уезде, в с. Иванове, в крестьянском семействе, принадлежавшем гостиной сотни купцу Филатьеву.
Тринадцати лет Ванька привезен был в Москву на господский двор, где, по-видимому, вся обстановка его жизни сложилась так, чтобы выработать из крестьянского мальчика тип "удалого доброго молодца", только не "понизового разбойничка", не "бурлаченьку вольного Поволжья", а гражданина "матушки каменной Москвы". Жизнь при господском дворе в то время была, можно сказать, исключительно приспособлена к тому, чтобы из дворовых людей вырабатывать будущих "разбойничков" и тем пополнять и без того богатый контингент понизовой вольницы.
В помянутом жизнеописании Каина он сам рассказывает о причинах и начале своих воровских похождений и рассказывает со свойственными его оригинальной, чисто народной речи прибаутками, рифмованными пословицами и ловкими загадочными сравнениями, которые так нравятся народу, в устном ли рассказе, или под какими-нибудь лубочными картинами.
"Что до услуг моих принадлежало, - говорит Каин, - то со усердием должность отправлял, токмо вместо награждения и милостей несносные от него бои получал". Это тот же эпический прием рассказа, который мы читаем во всех разбойничьих делах прошлого века, где пойманные разбойники постоянно показывают на допросах, что служил-де он у своего господина с усердием, но только бывал от него неведомо за что жестоко истязуем, а пить-де, есть было нечего, обуться-де, одеться не во что, отчего-де босиком по морозу хаживал, а для своего прокормления у соседей куски стаскивал, а наконец-де, не стерпя тяжких побоев, ушел из дому, жил где день, где ночь, питался милостыней и пристал затем к атаману Гавриле Букову или Ивану Брагину и т. д.
То же сделал и Каин, когда жизнь его у Филатьева стала ему невмочь.
"Чего ради вздумал встать поране и шагнуть от двора его подале. В одно время, видя его спящего, отважился тронуть в той же спальне стоящего ларца его, из которого взял денег столь довольно, чтоб нести по силе моей было полно; а хотя прежде оного на одну только соль и промышлял, а где увижу мед, то пальчиком лизал, и оное делал для предков, чтоб не забывал. Висящее же на стене его платье на себя надел, и из дому тот же час не мешкав пошел; а более за тем поторопился, чтоб он от сна не пробудился и не учинил бы за то мне зла".
Это пролог к воровской, полной приключениями жизни Каина. В самом прологе этом слышится эпический прием рассказчика: так поступали все, кому жизнь была тяжела, тем более, что выхода из тяжелой обстановки дворовым того времени не было предоставлено даже законом - крестьяне по закону не могли жаловаться на своих помещиков, "аки дети на родителей". Жалоб крестьян на помещиков не принимали, а вместо того самих жалобщиков возвращали помещикам для наказания - "на правеж", сажали под караул, секли плетьми, отдавали в солдаты или ссылали в Сибирь. Все это в порядке вещей - в порядке вещей было и то, что сделал Каин, дитя своего времени. Мало того, эпичность обстановки, в которой является вся жизнь Каина, яснее выказывается и в том, что у Каина был уже учитель будущего его ремесла - это солдатский сын Петр Камчатка. С ним он познакомился, как обыкновенно знакомились "удалые добрые молодцы", в "царевом кабаке", который всегда был неизбежною эпической деталью в жизни каждого доброго молодца: как римский народ решал свои дела на "форум романум", так русская голытьба, за неимением форума и из боязни полиции, о которой римляне не имели понятия, всегда принимала наиболее важные решения своей жизни под эгидой царева кабака. О кабаке с этой точки зрения говорит и одна из известных "удалых" песен, где мать обращается к сыну с такими словами:
Не ходи, мой сын, во царев кабак,
Ты не пей, мой сын, зелена вина,
Не водись, мой сын, со бурлаками,
Со бурлаками с понизовыми,
Со ярыгами со кабацкими,
Потерять тебе, сын, буйну голову.
Камчатка и был таким "ярыгою кабацкою", который объяснил Каину, что жизнь дворового, жизнь под страхом ежедневных побоев и с Сибирью или солдатством в перспективе, жизнь голодная, подневольная может быть заменена жизнью вольною, разгульною, хоть тоже подчас и голодною, и холодною, но по своей воле - это жизнь бродяги, жизнь площадная, уличная.
Камчатка, по уговору, дожидался Каина, когда тот должен был бежать от своего господина. В рассказе о своей жизни Каин говорит, что, уходя из дому помещика, он написал у него на воротах:
"Пей воду, как гусь, ешь хлеб, как свинья,
А работай черт, а не я".
Хотя г. Есипов, пользовавшийся подлинным розыскным делом о Каине, и утверждает, что он не умел писать, однако дело не в том, грамотен ли он был или нет, а опять-таки в эпичности приема, которым обставил народ всякий факт из жизни Каина. Народ в былинах о богатырях Владимирова цикла заставляет так же писать и Илью Муромца. Понизовая вольница, подобно Каину или Муромцу, решаясь напасть на какую-нибудь помещичью усадьбу или сжечь село, тоже молодецки извещает кого следует о предстоящем подвиге и под извещением удалою, молодецкою рукой подписывает: "Иван Белый, писал рукой смелой", или "писано в кабаке, сидя на сундуке" и т. д.
Первым подвигом Каина, как и следовало ожидать, было нашествие на дом соседа - попа.