В царстве "внутренников", где чувствовали, а потому точно знали, что русские есть распоследняя дрянь и вообще империя зла, о генерале Власове тоже писали - и намного больше, чем в России. Генерал Власов, оказывается, был мыслителем, благороднейшей натурой, в глубине души нравственнейшим христианином, хотя и бросил православную духовную семинарию ради Красной Армии. Пошел же он в Красную Армию потому, что "ошибся": поверил-де большевикам, что они есть первая за тысячи и тысячи лет власть, которая не будет обманывать, и, как и обещали, даст землю крестьянам (прадед Власова был крепостным, отец тоже - крестьянин) - в конце концов, разве не об этом у Власова в статьях написано? Когда же Власов разобрался, то уходить, дескать, ему было уже некуда, кругом торжествовала кровавая ЧК, переименованная затем в НКВД, тоже кровавый. Философ Власов вынужден был уйти в себя, что следует из того, что политикой он до войны не занимался вовсе, а вот когда присоединился к Гитлеру - то занялся. То, что Власов при Сталине делал военную карьеру не просто блестящую, но блистательную (что вообще типично только для окружавших Сталина уродов), так это только потому, что шибко умный был. А то, что Власов при Сталине не был репрессирован, хотя посадили всех не только стоявших за капитализм ("внутренничество"), но и самостоятельно мыслящих и порядочных, - так то случайно. А то, что немцам сдался не сразу, а через две недели отсиживания в крестьянской избе, - так это потому, что нравственное прозрение не сразу оформляется. Словом, передовая демократическая наука о человеке. Апофеоз суверенитизма.
И та, и другая точка зрения - абсолютная чушь. Суверенитизм - и этим все сказано.
Какого типа был стержень жизни генерала с позиций теории стаи? Что бросается в глаза с первого же, если можно так выразиться, психокатарсического взгляда?
А бросается в глаза то, что Власов - классический тип, исполнитель-"внешник".
Классичность проявляется во всем, начиная от социального происхождения: предки - крепостные (их работать заставляли, "внешнический" подход), рекрутов в роду не было, иначе были бы лично свободны: рекрут по завершении срока службы получал личную свободу, его дети тоже.
Классичность выявляется и во вкусах его родителей: отдали учиться на национал-священника "внешнической" империи немецких властителей.
Классичность проявляется на всех промежуточных этапах военной карьеры самого Власова и даже в обстоятельствах пленения, которые столь тщательно стараются скрыть возвеличивающие Власова идеологи-демократы.
Заканчивается эта классичность и обстоятельствами смерти этого успешного карьериста, удавленного рояльной струной, его ненависти к победившему сверхвождя началу.
А теперь подробно.
Не все крепостные жили плохо, в том смысле, что послушная старосте община, подобно стае крыс, грызла не всех подряд. Исполнители друг с другом вполне уживались. Не относящиеся к исполнителям, то есть те, кому с исполнителями становилось скучно, нестерпимо плохо, бывали вынуждены или напроситься в рекруты, или бежать туда, где крепостного права не было, - за Волгу и подальше. А Власовы жили на Волге, на той ее стороне, где крепостное право было - то есть им было хорошо, или, как минимум, сносно.
Но вот предки Власова по царскому указу от 1861 года стали лично свободны и могли уже сами распоряжаться своей судьбой. На Волге было много штундистов и притом разных толков, однако, родители Власова из всех направлений выбрали религию, наиболее для них ассоциативно-эстетически естественную, государственную - сначала послали сына в духовное училище (здесь выбор уж точно был родителей, сын был еще малолеток), а затем и в семинарию. Словом, Власов в точности повторил "духовный путь" товарища Сталина.
Наступил 1917 год. И тут молоденького семинариста Власова вдруг накрыло первое из типичных для его рода людей "духовно-нравственных прозрений". Будущий борец за специфическое единство русского и немецкого народов бросает семинарию, берет в руки винтовку и идет сражаться за дело Ленина, выгодное в тот последний год Первой мировой войны исключительно Германии.
Дальше - больше. Эпизод с запущенным полком, который Власов в 1935 году в одночасье вывел в образцово-авторитарные, говорит о многом - с энтузиазмом человек работал, с огоньком, на духовном подъеме.
Как сам Власов справедливо написал, поднимались по ступеням иерархий во времена Сталина только подхалимы - будущий организатор РОА рос быстрее многих.
Генерала Власова Сталин не только не расстрелял, но при личной встрече даже, лаская, назвал дураком.
- С резервами и дурак справится, а ты попробуй без них, - это Сталин сказал Власову, когда тот стал просить резервов зимой 41-го. Однако, как бороться в такой стране, как Россия, со сверхвождями, Власов - уж явно не Кутузов - не имел ни малейшего понятия, поэтому все имевшиеся у Сталина в резерве танки - 15 штук - все-таки получил. И их использовал - под Москвой зимой 1941-1942 годов при освобождении Волоколамска.
В той не оправданной интересами защиты СССР мясорубке, которую в начале войны организовал, командуя фронтами, Сталин, генерал Власов был исполнителем вполне послушным. Тогда Сталин приказывал наступать почти без, выражаясь языком армейских учебников, массирования военных средств; по личному приказу "отца народов" солдат посылали в атаку даже без винтовок, что, естественно, в кратчайший срок привело к гибели миллиона русских безо всякого ощутимого урона для гитлеровцев. Шибко умный Власов не прозрел и тогда, хотя находившихся под его командованием солдат (вновь, как и под Киевом, послушных) положил.
Подобные под видом боев расстрелы (гитлеровцам не надо было тратиться ни на их организацию, ни на горючее для подвоза расстреливаемых) было заветной мечтой Гитлера: ему было необходимо, чтобы русские беспрерывно атаковали, ведь в обороне они, как известно, - достаточно вспомнить оборону Сталинграда, Севастополя, Брестской крепости и так далее - отличались от солдат остального мира стойкостью. (Вообще говоря, отдельным русским солдатам даже наступление удавалось превратить в оборону: из немецких мемуаров следует, что одним из кошмаров Восточного фронта было то, что поутру вдруг обнаруживалось, что посреди немецких позиций за ночь успевали окопаться несколько русских охотников - со всеми вытекающими для гитлеровцев последствиями.)
Власов же гнал солдат на пулеметы.
Эти атаки были предметом удовлетворенного веселья не только немцев-фронтовиков, но и начальника генштаба сухопутных сил Германии Гальдера, автора известного "Военного дневника". Гальдер эти атаки так и называл "обычными атаками русских": трехминутная артподготовка, затем пауза, и волна за волной идут комсомольцы, с криками "За Сталина!" погибая под пулеметными очередями немцев, веселящихся над тотально "ошибочными" приказами высшего командования Красной Армии.
Все ехидство слов: "трехминутная артподготовка, потом пауза и массовая атака без поддержки тяжелого оружия" - из дневника Гальдера нужно еще уметь понять!
Дело в том, что во время артподготовки - обстрела окопов противника из орудий, минометов и реактивных установок - солдаты противника забиваются в дальние щели и, соответственно, огня по наступающим вести не могут. Даже после прекращения артподготовки, прежде чем уцелевшие солдаты опомнятся и восстановят систему огня, остается еще несколько минут, в течение которых наступающие уже успевают подобраться к окопам вплотную. Так, кстати, и поступали на втором этапе войны.
Но на первом этапе красные командиры и комиссары гнали невооруженных людей под пули по другой схеме: сначала артподготовка, затем давали гитлеровцам время полностью восстановить систему огня, а уж только потом заставляли плотные ряды комсомольцев идти большие расстояния под пулеметным огнем. Всем этим среди прочего занимался и любимец демократов генерал Власов.
Потом, уже в 42-м, в блестящей военной карьере Власова было командование знаменитой своей печальной участью 2-й Ударной армией, которая в районе Ленинграда повела атаки на болота. Армия, как и предполагалось, завязла, в результате оказалась в "мешке" (от окружения "мешок" отличается тем, что есть узкий, простреливаемый с двух сторон проход к своим), затем в этих болотах достаточно долго сидела, в то время как Сталин присылал противоречащие один другому приказы, за невыполнение каждого из которых полагался расстрел. Сухарей было по 50, много 100, граммов на человека в день, и в результате люди, когда сдавались, едва могли поднимать руки. Генерал Власов оказался пободрее других и еще две недели бродил в сопровождении женщины и ординарца по лесам (можно, оказывается, было прятаться и не сдаваться! - это по поводу судьбы редких неугодников 2-й Ударной, которые, видимо, в плен не захотели - и выжили). Затем, когда немцы выборочно осматривали населенные пункты, Власов из избы, где мог бы прятаться и дальше, добровольно вышел и - сдался.