Распространившееся в Руси польское влияние было так велико, что русские люди, ратуя за свою веру, писали по-польски и это вредило успехам русской литературной деятельности того времени, – иначе русская письменность была бы гораздо богаче. Самый русский язык в ученых сочинениях, писанных по-русски, страдает более или менее примесью польского. Из более выдающихся русских писателей того времени мы укажем на Захарию Копыстенского, Кирилла Транквиллиона, Исайю Копинского, Памву Берынду и др. Захария Копыстенский – иеромонах, потом архимандрит Киево-Печерского монастыря – написал обширное сочинение под названием "Палинодия", в котором подробно рассматривал главнейшие пункты отличия восточной церкви от западной и защищал догматы и постановления первой. Это сочинение важно по историческим известиям о церковных событиях того времени. Копыстенский издал, кроме того, по-русски сочинения "О вере единой", "Беседы Златоуста на послания апостола Павла", того же Златоуста "Беседы на деяния" и "Толкование на Апокалипсис Андрея Кесарийского". В своих предисловиях к этим книгам издатель выражает желание, чтобы русские, как духовные, так и светские, поболее читали и изучали Св. писание. "Толкование на Апокалипсис", изданное в 1625 году, посвящено пану Григорию Далмату, уже отступившему от православия внуку ревностного православного Константина Далмата, которому автор посвящал прежние свои переводы. Захария убеждает Григория возвратиться к вере отцов своих и говорит, что дед его возрадовался бы такому возвращению; при этом автор не затрудняется приводить примеры из греческой мифологии. "Если, – говорит он, – между Геркулесом и Тезеем была такая любовь и дружба, что один преемственно наследовал добродетели другого и старался избавить последнего от пленения в Тартаре, то еще большая любовь, не разрываемая смертью, должна существовать между вашим дедом и вами". Это может служить образчиком, как языческо-классическая мудрость внедрялась в религиозное воспитание тогдашних книжников. При "Апокалипсисе" приложено несколько переводных Слов, и по поводу "Слова Иоанна Златоуста на пятидесятницу" делается такое замысловатое объяснение известного выражения, которое католики постоянно приводили в подкрепление о папском главенстве ("Ты еси Петр, и на сем камне созижду церковь Мою"): "Видите, Христос не сказал "на Петре", а сказал "на камне"; не на человеке, а на вере Христос построит церковь свою, так как Петр сказал с верою: Ты еси Христос, сын Бога живаго. Не Петра, а церковь нарек он камнем". В 1625 году Захария Копыстенский, будучи уже архимандритом, напечатал речь, произнесенную в день поминовения по своем предшественнике Плетенецком, доказывал в ней необходимость поминовения усопших и опровергал тех вольнодумцев, которые, следуя протестантским толкованиям, отвергали пользу молитв за усопших и поминовений, – из чего видно, что протестантские мнения продолжали волновать умы православных. Но здесь же проповедник счел нужным вооружиться против католического чистилища и доказывал, что учение св. отцов о мытарствах совсем не то, что учение о чистилище. "Мытарства, – говорил он, – состоят только в разных препятствиях и беспокойствах, которые причиняют разлученной от тела душе злые воздушные духи, подобно тому как таможенные чиновники беспокоят проезжего свободного человека на таможнях и заставах".
В русской православной церкви была ощутительная потребность в правилах, которыми должны были руководствоваться священники при исполнении своих треб и обрядов и в особенности исповеди. При долговременном невежестве вкрались большие беспорядки. Священники отправляли требы как попало, мало заботились об удержании своих прихожан в правилах благочестия, и это давало свободу всякого рода языческим суевериям. Захария Копыстенский в 1620 году напечатал книгу для руководства священникам, где собрал в сокращении разные правила апостольские, вселенских и поместных соборов и св. отцов. Книга эта называется "Номоканон, или Законоправильник". Здесь, между прочим, встречаются любопытные известия о разных суевериях того времени, распространенных в народе .
Кирилл Транквиллион-Ставровецкий, прежде учитель в львовском братстве, а потом черниговский архимандрит, не менее Копыстенского отличался плодовитою литературною деятельностью, хотя сочинения его страдают многословием, риторством и самовосхвалениями. Около 1619 года он издал "Евангелие учительное, или Слова на воскресные и праздничные дни". Книга эта в Московском государстве признана была неправославною. Важнее для нас другое сочинение Кирилла – "Зерцало богословия", напечатанное в Почаеве в 1618 году. Замечательно, что оба сочинения посвящены знатным панам: первое – Чарторыжскому, а второе – молодому Ермолинскому с целью служить для него учебною книгою. Эти посвящения показывают, как литературы нуждались в знатных покровителях. "Мала тебе сдается эта книжечка, – говорит автор в своем предисловии, – но прочитай-ка ее: увидишь высокие горы небесной премудрости!"
"Зерцало богословия" разделено на три части: первая толкует собственно о существе Божием ; вторая заключает в себе космографию, третья – о злосливом мире или вообще о зле. Самая любопытная для нас вторая часть, изображающая мировоззрение тогдашних ученых людей.
Мир разделяется на видимый и невидимый. Невидимый есть мир ангелов . Кирилл принимает древнее разделение ангелов на девять чинов (престолы, херувимы, серафимы, господство, силы, власти, начала, архангелы и ангелы), из них собственно только ангелы распоряжаются видимым миром, и над ними старейшина архистратиг Михаил (той зо всем чином своим страж и справца всего видимаго мира). Одни ангелы поставлены на страже стихий и воздушных явлений: огня, молний, воздуха, ветра, мороза и пр. Другие содержат и обращают круг звездного неба (одного из девяти небес); особые ангелы приставлены к солнцу, луне, морю, иные приставлены к земным государствам, другие находятся при верных людях. Если Бог посылает ангелов к людям, то они надевают на себя "мечтательное" тело, иногда с вооружением; но это только призрак, потому что где бы кузнецы взяли на небесах металл ковать ангелам вооружение? Диаволы, падшие духи, темные и отвратительные, разделяются на три вида: воздушные, водяные и подземные. Воздушные делают человеку зло разными изменениями воздуха: вихрями, бурями, градом, заразою воздуха и пр. Земные искушают людей на всякое зло, но они власти не имеют не только над людьми, но и над свиньями; они только подсматривают за человеком, если у человека обнаруживается побуждение к дурному, они подстрекают его. Они постоянные лгуны (уставичные лгареве), и если прорицают, то им верить не следует. Иногда они мечтательно принимают на себя вид зверей и чудовищ, чтобы пугать людей.