- Правильно, так и должно быть. Почему бы нет? Ты доктор - и заботишься о моем здоровье; я финансист - и забочусь о твоих деньгах.
- Ну что ж… Так когда ты делаешь большой шаг?
- Уже сделал. Об этом мало кто знает, но недавние события меня подтолкнули. Джерри О’Горман и Мэри-Тесс хотят выбраться из Блэрлогги: после той неприятной истории они его больше не любят. Они переедут в Торонто, и Джерри наладит дело.
- Боже мой! А он справится с таким масштабом?
- Да. У него масса еще не раскрытых способностей. И он честный.
- Честный! А как же Блонди Утронки?
- Честный в том, что касается денег. Женщины - это другое дело. Я ему сказал, чтоб больше никаких хождений налево, и Мэри-Тесс держит его под каблуком. Он справится. У него отличные организаторские способности, и люди его любят.
- Он не протестант.
- Пока нет. Но уже и не такой добрый католик, каким был раньше, до того как этот святой крысеныш Бодри постарался. Дадим ему время и Торонто и посмотрим, что выйдет. Хотя это даже и не так важно. Я тебе говорил, что Корнишу дают рыцарское звание?
- Я что-то не пойму, куда ты клонишь.
- Ну гляди. Трест Корнишей: Джерри будет исполнительным директором, я - председателем совета директоров (и будь уверен, вся настоящая власть останется у меня), а президентом - сэр Фрэнсис, вывеска всего бизнеса. А уж Корниш-то - махровый протестант. Кому и знать, как не мне.
- А он согласится?
- Куда он денется. Он все время приставал ко мне, чтобы я устроил его к себе в компанию, и вот - местечко прямо как на заказ.
- А он справится?
- Он далеко не дурак. У него прекрасный послужной список, включая войну, а это многое значит. И он не хочет возвращаться в Блэрлогги. Как у президента, у него будет только та власть, которую я сам ему дам. По-моему, все вытанцовывается отлично.
- Хэмиш, я всегда говорил, что ты голова, но это - венец всего.
- Да, все неплохо выходит. Совсем неплохо. Словно кусочки вдруг сложились в картинку.
- Любящим Бога все содействует ко благу.
- Джо, ты ужасный циник. Но если ты говоришь искренне, то ты прав. Даже третье поколение окажется при деле. Сыновья Джерри - славные мальчики и, когда вырастут, займутся банковским делом и будут работать в тресте.
- А что же юный Фрэнсис? Неужели Корниш допустит, чтобы его сына не приняли в большую игру?
- Фрэнсис - хороший мальчик. Он мне нравится больше всех остальных, и я не позволю оттеснить его в сторону. Но он не совсем тот человек, которого я стал бы готовить к работе банкира. Впрочем, это беда небольшая: Мэри-Джим написала матери, что скоро на свет появится еще один юный Корниш. Если это мальчик - а вероятность, как ты всегда говоришь своим пациентам, пятьдесят на пятьдесят, - он попадет в семейное дело, когда вырастет, а это у нас теперь - финансы, отличный бизнес.
- Надеюсь только, что с ним все будет в порядке.
- Джо, о чем ты?
- Ты забыл про этого, наверху?
- Он же не сын Корниша. С Корнишем все в порядке. Отец этого несчастного создания наверняка дегенерат.
- Но он и сын Мэри-Джим тоже.
- Не понял.
- Слушай, Хэмиш. Ты знаешь, я не люблю говорить неприятные вещи…
- Джо, я тебя знаю, ты обожаешь говорить неприятные вещи.
- Это недостойный выпад против старого друга. Но помни, что я - человек науки, а науке приходится глядеть в лицо фактам, в том числе неприятным. Ребенок рождается у двоих людей, и, если с ребенком что-то не так, который из двоих виноват? Ты сказал мне, что отец этого бедного адиёта - неизвестно кто, солдат…
- Одному Богу известно, что он собой представлял. Возможно, сгнил от дурных болезней.
- Нет, очень маловероятно, потому что иначе это как-то сказалось бы и на Мэри-Джим, а я за все годы ничего такого не видел.
- Ты хочешь сказать, что виновата моя дочь?
- Тихо, Хэмиш! Тихо. Налей-ка мне еще стопочку этого превосходного виски, и я все объясню. Потому что я об этом много думал и перечитал все книги, какие мог достать и какие могли пролить свет на это дело. Я дал тебе ту книгу, Крафт-Эбинга, в надежде, что ты уловишь намек, но ты, кажется, не уловил.
- Эта книга - куча грязной чепухи!
- Жизнь тоже куча грязной чепухи. Я-то знаю, я врач. Если бы ты читал эту книгу как научный труд, ты бы понял, о чем она. Труды Крафт-Эбинга до сих пор признаются специалистами, хотя уже много времени прошло, как он умер. Я читал Крепелина, его преемника, он сейчас главное светило в этой отрасли медицины, и по ряду пунктов он полностью согласен с Крафт-Эбингом. Так вот, если бы ты прочитал эту книгу, вместо того чтобы выискивать истории про ушную серу, ты бы усвоил один очень важный факт: здоровая, хорошо воспитанная молодая женщина не испытывает вообще никакого полового влечения. Какие-нибудь романтические идейки из книжек - может быть, но настоящее влечение - никогда. Она не знает, что это такое, даже если примерно представляет себе, откуда берутся дети. А теперь посуди сам: бережно воспитанная и хорошо образованная девушка, католичка, оказывается в гостиничном номере с незнакомым мужчиной. Со слугой, приученным не отвлекаться от своих обязанностей и всячески прятать, если можно так выразиться, человеческую часть своей натуры. Насиловал ли он ее? Насколько нам известно - нет. Она сказала тебе, что одно повлекло за собой другое. Что же такое это "одно"?
- Хватит, Джо. Тебе пора.
- Нет, Хэмиш, не хватит. Ты прячешь голову в песок. И нечего меня выгонять, потому что я говорю как ваш семейный врач, - я лечу всю вашу семью с незапамятных времен. И сейчас я даю тебе горькое лекарство, чтобы вылечить. Я не говорю, что Мэри-Джим - позорная женщина. Да обратится твой виски в яд у меня во рту, если это так! Но и воплощение добродетели может пасть жертвой душевной болезни…
- Джо, неужели Мэри-Джим больна?
- Это не постоянное расстройство, насколько я знаю. Но оно существует и поражает молодых. Люди моей профессии называют его furor uterinus.
- Ты же знаешь, я не учился латыни. Что это такое?
- Ну… я бы перевел это как "бешенство матки". Неуправляемое желание. Я видел, как оно проявляется у женщин… низких женщин, с окраины города. Упаси тебя господь когда-нибудь с таким столкнуться. С желанием то есть. Да, иногда замужняя женщина, привыкшая к такому образу жизни, может… что-то такое почувствовать. Скажем, в жаркую летнюю ночь. Но многие прекрасные женщины никогда этим не страдают. Так какой можно сделать вывод из того, что это есть у Мэри-Джим?
- О боже! Ты говоришь ужасные вещи!
- Хэмиш, науке известно множество ужасных вещей. И некоторые ужасные люди на этом даже зарабатывают. Взять, например, этого Фрейда, о котором мы узнали только сейчас, когда немецкие книги опять стали доступны. Его никто не слушает, и он скоро сойдет со сцены, или же его изгонят сами коллеги. Но доказанные постулаты медицинской науки, подтвержденные обширным опытом, - против них не попрешь.
- Джо, ты намекаешь на то, что мир обременен сексом, пронизан этой гнилью сверху донизу.
- Я не намекаю - я знаю. Как ты думаешь, почему я холостяк? Хоть и знал давным-давно, что Мэри-Бен согласна за меня выйти. И сейчас еще, наверно, вышла бы. Но я слишком много повидал и решил не рисковать. У науки, как и у религии, есть свои безбрачные служители. А теперь мир сошел с ума и болтает о сексе на каждом углу. Как этот негодяй Аппер, который разъезжает с лекциями по школам и рассказывает невинным детям бог знает что! Фрэнсис о нем ничего не говорил?
- Нет, я даже не слышал от него такого имени.
- Возможно, ему удалось этого избежать. Он очень хрупок. Не думаю, что у него в голове уже завелись какие-нибудь такие мысли. Когда время придет, я обязательно сам с ним поговорю. Предостерегу его.
- Да, пожалуй. Но… Джо… ты думаешь, это… то, что у Мэри-Джим… может повлиять на ее будущего ребенка?
- Скажу тебе по совести, не знаю. Но она уже много лет живет семейной жизнью, и, может быть, оно как-то выгорело. Будем на это надеяться.
- Еще один такой же, как там, наверху, прикончит Марию-Луизу. И меня, возможно, тоже. Джо, неужели ничего нельзя сделать?
- Хэмиш, я тебе уже однажды говорил, что не пойду на убийство, и сейчас скажу то же самое. Я поклялся сохранить этого адиёта в живых; это священный завет в моей профессии. Потому я и приказал сделать ту проволочную штуку - чтобы сдержать его похоть. Без нее он наяривал бы без устали и скоро загнал бы себя в могилу, но я не могу такое терпеть и поощрять. Нам всем надо просто переждать. Слушай, Хэмиш! Если семейные интересы отныне будут в Торонто, почему бы не отправить Фрэнсиса туда учиться? Мэри-Тесс и Джерри за ним присмотрят. Я слыхал, что "Христианские братья" держат там неплохую школу. Убери его отсюда. Подальше от этих женщин. И представь себе, что будет, если по какому-нибудь чудовищному стечению обстоятельств он наткнется на эту тварь наверху. Что за ужас иметь такого брата!
- Брат, неужели тебе по-прежнему не жалко Фрэнсиса? - спросил Цадкиил Малый, приостанавливая ленту.
- Я тебе уже неоднократно говорил, что жалость не входит в набор инструментов, применяемых в моей профессии, - ответил даймон Маймас. - На этой стадии жизни Фрэнсиса моя жалость не сделала бы его лучше; она только притупила бы его восприятие и лишила преимуществ, которые я ему обеспечил.
- Довольно жестоко по отношению к случайным свидетелям, а?