Говорить ли вам о красотах морей, где незаходимый свет солнца отражается миллионы раз в зеркальных горах льдов - миру современных; где мраки продолжительной ночи рассеиваются живым блеском луны и звезд и чудным метеорным сиянием, которое беспрерывно раскидывается подобно шатру над головами плавателей; где чудовищи моря выходят из глубины и в неведении преследования человека резвятся кругом кораблей и весело омрачают воздух брызгами своих водометов?.. Говорить ли о радости открытия земель неизвестных, - взять ли на себя смелость рисовать вам картины цветущих стран нового света, описать ли благорастворение воздуха тех краев благословенных?.. еще ли обращать внимание на великолепие и красоты беспредельного Океана?.. Нет я не в состоянии. Могу только воскликнуть вместе с Байроном:
"Кати, кати свои лазуревые волны,
Величественный царь, безмерный Океан!
Вотще моря твои повсюду флотов полны,
Грозящих гибелью для неисчетных стран:
Но человек, прошед грозой по всей вселенной,
Рушенье у твоих брегов остановил;
И пред твоей державою священной
Он гордый дух неволею смирил.
______
Несытый славою и в жажде дум отважных,
Напрасно хочет он владычества печать,
На воды положив, законы начертать…
Но не приметен след его в долинах влажных,
И власть, с которой он в надменности своей
Владычествует, мер не зная, над землей, -
Негодование твое лишь возбуждает:
Взлетевши с пеною от бездн до облаков,
Он мертв близ берегов желанных упадает,
И неокликанный лежит среди песков.
______
"Что значат грозные морские ополченья,
Пред коими текут по целым царствам страх,
В столицы ужасы, в сердца царей смятенье?
Что значат крепости, плывущие в волнах,
Которыми гордясь напрасно человеки
Властителями быть задумали морей,-
И заклявшись войной к другим людям навеки,
Победу приковать хотят у кораблей…
Что значат, Океан, они перед тобою?..
Игрушка - иль ничто - подобно пене вод
Истлеют, с горькою смешавшися волною,
Которая, равно крутя водоворот,
Поглотит гордую армаду в гневе яром,
Иль бренные щепы в битве под Трафальгаром!
______
"И царства целые по берегам твоим
Встают и рушатся; - лишь ты во всей вселенной
Не изменяешься! Где ныне грозный Рим?
Что сталось с Грецией, и с гордой Карфагеной?
Во дни счастливые свободы золотой,
В их берега твои плескались воды;
И ныне плещутся, когда закон чужой
Дают тираны им. Не дети той свободы,
Но жалкие рабы в невежестве, с тоской,
Влачат там бедный век презренные душой.
И царства те судьба в пустыни обратила…
Но ты, - но твой ничто не изменило вид.
Полета времени губительная сила
Лазурного чела тебе не бороздит!
Ты будешь так же юн, в часы веков скончанья,
Как видела тебя заря в день мирозданья.
______
"Зерцало славы ты, в котором созерцать
Свой образ возлюбил, средь бурей, всемогущий.
Стоишь иль двинешься - позволишь льдам сковать
У полюса, ила кипишь под зоной жгущей:
Всегда величествен, всегда неизмерим,
Ты образ вечности, престол незримой силы.
Восхощешь мир карать - течешь неумолим -
И мир преобращен в пространные могилы!
______
"Но я любил тебя, суровый Океан!
И часто по водам, на произвол волненья
Переплывал моря, летел до дальних стран,
И на зыбях твоих искал я наслажденья!..
Еще с младенчества, со всплесками играть
Считал я для себя сладчайшего наградой,
И если в бурный день собою устрашать
Они могли меня - и страх сей был отрадой…
Как сын твой, смело я, вверяйся волнам,
Со влажным гребнем их всегда играл беспечно,
И прелесть тайная носиться по водам
До сих осталась пор - и с ней умру конечно!"
Но не ошибся ли Байрон, поставив Океан выше человека? Кто же бесстрашно несется в пучины, повелевает бурями, борется со всеми видами Океана и с победою выходит из битвы? Кто, презирая ярость клокочущем бездны, похищает со дна морей корысти и целыми миллионами пленяет поданных Нептуна? Кто, обогащенный даньми, взятыми с моря, бестрепетно возвращается на утлом корабле своем в отечество и, не взирая на противоборствие стихий, несет туда сердце, полное радости?..
Кто же этот победитель Океана?
* * *
ТОЛБУХИНСКИЙ МАЯК
Толбухинский маяк.
Небо обложилось тучами, восточный ветер шумит между прибрежными камнями косы острова Ретузари. Отдалённый дождь скрывает [его] из виду; берега приближаются, и бунтующее море бросает далеко всплески свои по песчаной отлогости. Финский челн, меня ожидающий, бьется на кипящих волнах. Я обозреваю небосклон: дождь стесняет круг зрения, ветер свирепеет, море усиливает ярость; но я вверяюсь буре и пускаюсь по волнам, сопутствуемый опытом.
Парус поднят; твердая рука управляет кормилом; берег удаляется; пена спешит вперед и пена гонится за ладьею. То, всходя на вал, челнок орошается брызгами, то спускаясь, едва уходит от свирепого вала; то бросясь вправо, подставляет бок свой ударам волн; то рыскнув влево, грозит опрокинуться, но искусство избегает ударов и предохраняет от потопления. Верхи подводных камней, венчанные седыми всплесками, мелькают вправе, тюлени - предвестники бури, ныряют около нашей лодки и хищные чайки с писком носятся над волнами.
Мы уже близ цели пути нашего: Толбухинская башня гордо возвышается на уединенном островке, окруженном грядами каменьев, видна белая пена; уже слышен рев бьющихся волн, челнок летит, башня растет в глазах наших - спускаем парус, и последняя волна бросает нас на берег.
Я исполнил там свое дело; но буря разразилась; небо пролилось ручьями. Тщетны покушения спустить лодку в обратный путь: яростное море столько же раз бросает ее на берег, сколько раз соединенные силы сталкивают оную в воду. Наступающий ветер и дождь скрывают направление пути; рев моря не дает слышать друг друга, и необходимые волны разлучают нас беспрестанно. И так я остаюсь до утра, даю отдых бесстрашным пловцам, верным моим сотоварищам.
Дерзость человеческая открыла себе дорогу чрез гибельную стихию; опыт научил снаровлять волнам и ветрам; предосторожность поставила днем приметные по берегам знаки и зажгла ночью условные огни, провождавшие пловцов от места к месту. Кипящая смола, пылающее дерево и дымный земляной уголь, на высоких горах и нарочных башнях возжигаемые, прокладывали светлую стезю мореплавателю к желанному берегу.
Но природа посмеивалась усилиям слабого человечества: часто бури и дожди препятствовали зажигать или погашали зажженные на открытом воздухе маяки, и корабль во мраке, реемый волнами, подвергался неизбежной гибели; часто хищничество и разбой зажигало огни не в надлежащем месте, и обманутый пловец делался жертвой своей доверенности. Тысяча лет протекли; но маяки не изменили своего вида, и тысячи несчастных гибли у тех берегов, у коих чаяли найти пристанище.
Наконец химия и механика соединились к пользе человечества; силы природы восстали противу ней самой и маяки, не взирая на бури и дожди, вооруженные удивительными Аргантовыми лампами, в хитрых параболах вмещенными, простерли неизменный, светлый отличительный луч во сретение кораблям на неимоверное расстояние, и мореходцы, обнадеженные безопасностью своей, так же смело плывут ночью, сопровождаемые светом маяков, как и днем при всем блеске и величии солнца.