- Об этом я ничего не могу сказать, - отвечал рыжеволосый. - Я вижу только готовые табели. Один из высоких чиновников Префектуры в разговоре со мной - первом и единственном, который имел место при моем вступлении в должность, - высказал весьма любопытное замечание, что это, мол, зависит от ранее благоприобретенной судьбы.
Уполномоченный стряхнул кончиком ногтя пылинку со своего рукава.
- От ранее благоприобретенной судьбы?! - воскликнул хронист. - В самом деле, любопытное замечание.
Роберт не в силах был долее оставаться в этой стеклянной тюрьме. Он сказал долговязому, что не может задеживать живать внимание на частностях в разных секторах, потому как многое еще должен осмотреть здесь, на фабрике, чтобы составить представление о производстве в целом. Уполномоченный проводил его до выхода из стеклянной галереи и поручил дежурному отвести господина хрониста к фабричному мастеру производственной ступени I В.
- Премного вам благодарен, - сказал архивариус.
- Всегда к вашим услугам, - отвечал уполномоченный.
Освободившись от войлочных туфель и снова ощутив под ногами естественный пол, Роберт почувствовал облегчение. Дежурный, юркий человечек, воспользовался случаем и осведомился у архивариуса, пока они шли к цеху, нет ли у него при себе лишней пуговицы. Тут только Роберт обратил внимание, что у дежурного на куртке оборваны все пуговицы. Он пошарил в карманах, но не нашел ничего.
- Но на пиджаках бывают запасные, - заметил маленький служащий. - Вы не могли бы пожертвовать одну из ваших? - Он показал на три пуговицы, нашитые кряду на обшлаге рукава Робертова пиджака. - Такого фасона у меня как раз еще нет, - прибавил он. - Да, - признался он в ответ на вопрос Роберта, - раньше я собирал марки, но поскольку их теперь нет, то многие коллекционируют пуговицы. Мы нашиваем их на ленты в соответствии с величиной, цветом и назначением, а кое-кто даже выставляет такие ленты в витринах. Коллекционирование - это, пожалуй, древняя страсть, которая все еще сидит в людях, не так ли? Прошу извинить меня.
К огорчению дежурного, Роберт отказался посмотреть его коллекцию, но оторвал одну из запасных декоративных пуговиц на своем рукаве, которую тот принял с сияющей улыбкой.
Цеха, в которых изготовлялся формовой кирпич, располагались не слишком глубоко под землей. Широкие шахты пропускали воздух и свет в многочисленные производственные отсеки, где работали преимущественно женщины. Фабричный мастер, пожилой мужчина, угрюмый скорее на вид, чем по характеру, коротко и сжато описал Роберту процесс изготовления кирпича.
Поступающая по всасывающим трубам измельченная каменная порода ссып #225; лась в небольшие стальные резервуары. Это была, как Роберт определил на ощупь, гранулированная масса. Она проходила последовательно ряд химических процессов, технология которых держалась под секретом. В результате получалась кашеобразная масса, подвергавшаяся затем сильному нагреву.
При этом все решающим образом зависело от точного соблюдения температурного режима.
Мастер провел хрониста по цехам и дал некоторые разъяснения по технологии процесса. У него была привычка то и дело потирать нос тыльной стороной ладони, Роберт увидел, как в кашеобразную массу подгонялась металлическая режущая решетка, которая позволяла потом легко отделить каменные кубики. И здесь тоже необходимо было уловить точный момент, потому что отвердевание массы зависело от степени охлаждения. Если передержать ножевую решетку, то ее уже нельзя отделить, и запеченный блок тогда уже с большим трудом поддавался расчленению на кубики нужной формы. Если же недодержать массу, то на поверхности кубиков образовывались наросты, которые не так просто было устранить. Таким образом, весь процесс требовал наивысшего внимания.
Еще поколение назад, разъяснял мастер, потирая при этом свой нос, на процесс обработки сырой массы до получения готовых кирпичей затрачивалось тридцать два рабочих часа. Теперь на это уходит всего лишь восемь часов с небольшим, и можно не сомневаться, что и этот срок в результате совершенствования процесса сократится - без снижения при этом качества продукции. Напротив, недавно удалось повысить степень прочности кирпича на десять с лишним процентов. С другой стороны, постоянное повышение качества поставляемого сырья ставит перед руководством фабрики новые задачи.
Хронист присутствовал при смене рабочих бригад. Новые работницы заступили на место прежних в ту же минуту, как прозвучал сигнал, так что трудовой процесс не приостанавливался. Это произошло с такой же четкостью и точностью, как смена военного караула.
- Механика хорошо отработана, - сказал мастер с ухмылкой. - А похоже на прирожденное свойство, даже не подумаешь, что большинство уже при поступлении сюда переучивается. И все же оно так. Я сам работал раньше на пивоваренном заводе.
Ни у одной из женщин, закончивших смену, не было и тени радости на лице. Вид у всех был изможденный, руки натружены. Их сменщицы молча, без приветствия включились в процесс. Они отчасти походили на неодушевленные предметы, в особенности их руки, которые двигались механически жестко, как независимые от них автоматы. И все же в телодвижениях, в изгибах шей, в движении ног еще угадывалась смутно застенчивая грация.
Хронист заговорил с одной из женщин, закончившей смену, о ее работе. Та округлила глаза и, помедлив, сказала:
- Нездешняя. Не понимаю.
Когда он подошел к другой кучке женщин, те боязливо разбежались.
- Наша очередь не подошла, - крикнула одна на бегу, - дайте нам еще раз увидеть восход солнца!
Роберт, думая об Анне, которую миновала подобная участь рассеянно слушал мастера; тот рассказывал, то уже разрабатывается технология изготовления разноцветного кирпича, метод, дескать, уже опробуется в лабораториях. Это новшество, разумеется, повлечет за собой решительные изменения в организации процесса.
Тем временем они вошли в складское помещение готовой продукции, откуда уложенный блоками кирпич переправлялся по лентам транспортеров в транспортный цех, здесь квалифицированные рабочие осматривали каждый кубик кирпича, проверяя качество. Недоброкачественные кирпичи отбирались и в зависимости от вида брака причислялись к партии второго или третьего сорта.
- А кто же, - поинтересовался хронист, подбрасывая на ладони шлифованный кубик, - приобретет эту громадную кучу продукции? Это куда-нибудь экспортируется? На строительство чего она идет?
- Я человек маленький, - сказал простодушно мастер, - и не осведомлен о назначении и цели этого предприятия. Во все времена из этого возводились пирамиды, но, может быть, это сказка.
- Сегодня это совершенно немыслимо, - возразил Роберт.
- На должности, подобной моей, - заметил мастер производства, - не подобает иметь собственное суждение.
- Вы женаты? - полюбопытствовал Роберт.
- Был женат, - сказал мастер, потирая нос. - И раньше думал, что еще встречусь с ней, но так больше и не увидел ее. Говорят, - прибавил он тихо, - говорят, она тоже работала здесь какое-то время. Но разве можно что узнать.
Он вытащил из кармана куртки потрепанный бумажник, достал из него карточку и протянул Роберту.
- Да, - кивнул Роберт.
- Вообще они отбирают всякое такое, - сказал он, - а я вот сберег. Здесь уж не получишь никакой карточки. - Он бережно упрятал памятную вещь в бумажник.
- Только хорошенько храните, - сказал Роберт.
По лентам транспортеров непрерывно ползли сложенные блоками каменные кубики в штольни транспортного цеха. Было семнадцать больших цехов.
Хронист поблагодарил мастера производства за все разъяснения и пожелал ему всего доброго. Он все еще видел перед собой образы отбывающих трудовую повинность людей, когда карлик привел его к старому залу для приемов, который находился на некотором отдалении от нового фабричного комплекса. Бесперебойно функционирующая образцово отлаженная фабрика произвела на него удручающее впечатление. Он чувствовал себя опустошенным. Карлик указал ему на обветшалую дверь и исчез в щели стены, как крыса.
12
Не очень обширное помещение, именуемое старым залом для приемов, имело запущенный вид. Наземное строение, которому когда-то принадлежало это подвальное помещение, обрушилось, и на его месте теперь был пустырь. Сверху сквозь проломы в обвалившейся крыше струился потоками свет, и к нему упрямо тянулись стебли бурьяна, буйно разросшегося в кучах щебня. На вьющихся растениях были желтые цветки. Несмотря на свежий воздух, поступавший снаружи, внизу у пола ощущалась сырость, к которой примешивался тепловатый прелый запах.
Катель сидел посреди пустынного помещения на потрескавшейся каменной глыбе, уперев локти в колени и обхватив ладонями голову. Он уныло взглянул на вошедшего Роберта.
- Вот, - сказал художник, - уместно процитировать античного поэта, стих Горация, например, или кого-нибудь еще из древних: "И спят руины, пугая своей тишиной". Что-нибудь в этом роде, наверняка уже когда-нибудь и кем-нибудь говорилось. - Он умолк.
- У меня такое чувство, - сказал Роберт, ища глазами, куда бы присесть, - как будто все, что я пережил здесь под землей, было бесконечным повторением.
Катель усмехнулся.
- Жизнь, - помедлив, сказал он, - есть цепь повторений. Мы это забываем, и потому каждому из нас мир представляется неповторимым, единственным в своем роде, и любое событие - всякий раз новым. - Художник вскочил с места. - Но что с тобой, Линдхоф?
Роберт, зажимая рукой сердце и тяжело дыша, опустился на камень. Слабым голосом он попросил художника, который встревоженно смотрел на него, не придавать значения его минутной слабости. Он, мол, время от времени испытывает, с тех пор как находится в этом городе, жжение и стеснение в груди.