- Ну, так я вам скажу кое-что. Именно благодаря этой истории в Фриско я не уволил вас в Таити! Богу известно, что вы достаточно провоцировали меня к этому. Я считал, что если кто-либо нуждается в возможности реабилитировать себя - так это вы. Не будь на вас этого черного пятна, я уволил бы вас, узнав, как вы обкрадываете меня!
Капитан Детмар изобразил на лице изумление, хотел было перебить Дункана, но раздумал.
- Например, дело с конопачением палубы, бронзовыми оковками для руля, переделка машины, новый грот, новые шлюпбалки, ремонт вельбота. Вы подтвердили неверный счет дока - на четыре тысячи сто двадцать два франка. По правильным ставкам он не мог быть ни сантимом выше двух тысяч пятисот франков…
- Если вы верите этим береговым акулам, а не мне… - начал хрипло Детмар.
- Не трудитесь отягощать ложь новой ложью, - холодно перебил его Дункан. - Я заставил привести Флобина к самому губернатору, и старый плут признался, что написал лишних тысячу шестьсот. Тысяча двести пошло вам, а ему достались четыреста и работа… Не прерывайте! У меня есть его письменное признание. Вот когда я оставил бы вас на берегу, если бы не нависшая над вами туча! Нужно было дать вам этот единственный шанс оправдаться - или провалиться в преисподнюю. Я дал вам этот шанс. Что вы можете сказать на это?
- Что сказал губернатор? - злобно спросил капитан Детмар.
- Какой губернатор?
- Калифорнийский. Солгал ли вам и он, как все прочие?
- Я скажу вам, что он сообщил. Он сказал, что вы были осуждены на основании косвенных улик, почему и получили пожизненную тюрьму вместо веревки на шею; что вы всегда упорно настаивали на своей невиновности, что вы были уродом в семье мэрилэндских Детмаров; что они подняли все на ноги, чтобы исхлопотать вам помилование; что вы вели себя в тюрьме самым примерным образом; что он был прокурором-обвинителем, когда вас судили; что когда вы отбыли семь лет заключения, он внял мольбам вашей семьи и отпустил вас на свободу; и что лично он сомневается, что вы убили Максуина.
Наступила пауза; Дункан всматривался в надвигавшийся шквал; по лицу капитана Детмара пробегали страшные судороги.
- Что ж, губернатор ошибся! - объявил он с коротким смешком. - Я убил Максуина. В ту ночь я напоил сторожа. Я забил Максуина насмерть на его койке. Я действовал железным шкворнем, который фигурировал в качестве улики. Максуин даже не защищался. Я превратил его в студень. Хотите знать подробности?
Дункан посмотрел на него с любопытством, как смотрят на чудовище, но ничего не ответил.
- О, я не боюсь рассказать вам! - с бахвальством продолжал капитан Детмар. - Свидетелей нет. К тому же теперь я свободный человек! Я помилован, и они не могут опять посадить меня в эту яму. Я раздробил Максуину челюсть первым же ударом. Он спал, лежа на спине. Он проговорил: "Боже мой, Джим, Боже мой!" Забавно было смотреть, как у него болталась при этом разбитая челюсть. Потом я размозжил ему… я спрашиваю, хотите ли вы знать детали?
- Это все, что вы можете сказать? - спросил Дункан.
- Разве этого недостаточно? - возразил капитан Детмар.
- Достаточно!
- Что вы думаете сделать после этого?
- Спустить вас на берег в Ату-Ату.
- А до тех пор?
- До тех пор… - Дункан молчал. Поднявшийся ветерок заиграл его волосами. Звезд уже не видно было на небе, "Сэмосет" отклонился от своего курса на четыре пункта румба под нерадивой рукой рулевого. - До тех пор бросьте фалы на палубу и посматривайте за штурвалом! Я вызову людей.
Через мгновение налетел шквал. Капитан Детмар, спрыгнув на корму, поднял свернутые фалы грота и швырнул их на палубу. Трое островитян выбежали из крохотного бака, двое побежали к фалам и подхватили их, а третий, захлопнув дверцу трапа в машинное отделение, закрыл вентиляторы.
Внизу Ли Гум и Тойяма спускали крышки фонарей и задраивали люки. Дункан потянул и задраил люк кают-компании и стоял, принимая на лицо град дождевых капель; "Сэмосет" бешено мчался вперед, валясь то направо, то налево под давлением порывов ветра.
Все ждали, что будет дальше. Но спускать паруса не пришлось. Ветер потерял силу, и тропический дождь потоком низвергнулся на корабль. Только теперь, когда опасность миновала и канаки начали снова наворачивать фалы, Бонд Дункан пошел вниз.
- Все благополучно! - весело крикнул он жене. - Только раз пыхнуло!
- А капитан Детмар? - спросила она.
- Напился - вот и все. Я сплавлю его в Ату-Ату.
Но прежде чем лечь на свою койку, Дункан опоясался под пижамой кожаным ремнем с пристегнутым к нему тяжелым браунингом.
Одаренный способностью целиком отдаваться отдыху, он уснул почти мгновенно. Он работал всем организмом, как работают дикари; но как только необходимость исчезала, он ослабевал душой и телом. Так и теперь - он крепко спал, в то время как дождь продолжал заливать палубу, а яхта ныряла и переваливалась на коротких, но высоких волнах.
Проснулся он с чувством удушья и тяжести в голове. Вентиляторы перестали работать, воздух был тяжелый и спертый. Мысленно проклиная всех Лоренцо и аккумуляторные батареи, он слышал, как его жена повозилась в смежной каюте и вышла в кают-компанию.
"Должно быть, на палубу подышать свежим воздухом", - подумал он и решил, что не мешает последовать хорошему примеру. Нацепив туфли и взяв под мышку подушку и одеяло, он пошел вслед за ней. Когда он находился у самого выхода из трапа кают-компании, начали бить часы в каюте, и он остановился послушать. Пробило четыре склянки. Это значило - два часа ночи. Снаружи доносилось скрипение гафелей, трущихся о мачту. "Сэмосет" покачнулся и выпрямился на волне и в налетевшем легком бризе гулко заполоскался.
Дункан ставил ногу на мокрую палубу, когда услышал, как крикнула жена. Это был испуганный, отчаянный крик, и за бортом послышался всплеск. Дункан побежал на корму. В бледном свете звезд ему удалось различить голову и плечи жены, исчезавшие за кормой в следе шхуны.
- Что случилось? - спросил капитан Детмар, стоявший у штурвала.
- Миссис Дункан, - ответил Дункан, срывая спасательный круг с крючка и бросая его за корму. - Держите к штирборту, ставьте к ветру! - скомандовал он.
И вслед за тем Бойд Дункан допустил оплошность: он прыгнул за борт.
Вынырнув, он завидел синий огонек на буйке, вспыхнувший автоматически, как только круг коснулся воды. Он поплыл к нему и увидел, что Минни первая добралась до него.
- Алло! - промолвил он. - Прохлаждаешься?
- О Бойд, - ее мокрая рука протянулась и коснулась его руки.
Синий огонек отчего-то погас. Когда их подняло на гладкий гребень волны, Дункан обернулся посмотреть в сторону "Сэмосета", маячившего во тьме смутным пятном. Огней не было видно, но слышался какой-то шум. Голос капитана Детмара покрывал все остальные крики.
- Должен сказать, что он не торопится, - проворчал Дункан. - Почему он не переносит паруса? Вот яхта и уходит.
До них донесся скрип блоков и рев, и хлопанье паруса.
- Это был грот, - бормотал Дункан. - Перенес налево, когда я приказал ему - вправо.
Опять их подняло волной и еще несколько раз, пока они разглядели зеленый огонек штирборта "Сэмосета". Но вместо того, чтобы оставаться на месте в знак того, что яхта движется к ним, огонек начал перемещаться поперек их поля зрения.
Дункан выругался.
- Что там делает этот тюлень? - спросил он себя. - Ведь у него есть компас. Он знает наше направление.
Но зеленый огонь - это было все, что они могли видеть, и то лишь с гребня волны, - неуклонно удалялся от них. Он направлялся к ветру и все больше тускнел. Дункан громко и часто кричал, и каждый раз в минуты тишины они различала слабый голос капитана Детмара, выкрикивавшего приказы.
- Как он может расслышать меня в этаком гаме! - пожаловался Дункан.
- Он нарочно делает так, чтобы экипаж не услышал твоего голоса… - промолвила Минни.
В спокойном голосе ее слышалась нотка, мгновенно заставившая ее мужа насторожиться.
- Что ты хочешь сказать?
- Я хочу сказать, что он и не пытается подобрать нас, - ответила она тем же невозмутимым тоном. - Он бросил меня за борт!
- Ты не ошибаешься?
- Как можно! Я стояла у снастей грота и всматривалась в темноту, не собирается ли снова дождь. Должно быть, он оставил штурвал и подкрался ко мне сзади. Одной рукой я держалась за поручни. Он оторвал мою руку и бросил меня за борт. Беда в том, что ты этого не знал - иначе ты бы остался на борту!
Дункан простонал, затем несколько минут безмолвствовал. Зеленый огонек переменил направление.
- Яхта повернула, - доложил он. - Ты права.
Он умышленно объезжает нас кругом и держит к ветру. Против ветра они ни за что не расслышат меня. Но все же попробуем!
Он долго кричал, делая минутные интервалы. Зеленый огонек исчез, сменившись красным, - это значило, что яхта опять повернула.
- Минни, - проговорил он наконец, - мне больно признаться, но ты вышла замуж за олуха. Только такой олух мог прыгнуть за борт.
- Какие у нас шансы быть подобранными… каким-нибудь судном, хочу я сказать? - спросила она.
- Один на десять тысяч, или на десять тысяч миллионов. Эту часть океана не пересекают ни пароходные линии, ни линии купеческих парусников. Китоловные суда тоже не заглядывают в Южные моря. Разве какая-нибудь заблудшая торговая шхуна из Тутуванга. Но случайно мне стало известно, что этот остров посещается раз в год. Наши шансы - один на миллион…
- А мы поборемся и за такой шанс! - стойко возразила она.