Тогда всѣ мысли, столь смущавшія Марка, внезапно освѣтились новымъ свѣтомъ; онъ увидѣлъ передъ собою всю полувѣковую, скрытую работу клерикализма: сперва ловкій маневръ конгрегаціонной учебной пропаганды, побѣда будущихъ поколѣній посредствомъ обученія дѣтей, затѣмъ политика Льва XIII, признаніе республики съ цѣлью ея постепеннаго уничтоженія и покоренія. И вотъ Франція Вольтера и Дидро, Франція революціи и трехъ республикъ превратилась въ современную жалкую Францію, растерянную, сбитую съ пути, готовую повернуть назадъ, вмѣсто того, чтобы идти впередъ; все это произошло отъ того, что іезуиты и другіе монашескіе ордена забрали въ свои руки дѣтей, утроивъ въ продолженіе тридцати лѣтъ число своихъ учениковъ, распространивъ свои цѣпкіе корни по всей странѣ. Внезапно, подъ напоромъ событій, церковь, увѣренная въ побѣдѣ и принужденная принять извѣстное положеніе, должна была снять маску и объявить о томъ, что она желаетъ быть настоящей владычицей націи. Передъ испуганными очами современниковъ встала внезапно вся гигантская работа, совершенная ею: высокія должности въ арміи, въ магистратурѣ, въ администраціи, въ политикѣ занимались людьми, воспитанными церковью; буржуазія, когда-то либеральная, невѣрующая и непокорная, теперь подчинилась ея ретрограднымъ мнѣніямъ, боясь наплыва народной волны; рабочая масса, отравленная грубыми суевѣріями, окутанная мракомъ невѣжества, лжи, оставалась послушнымъ стадомъ, которое можно стричь, а при необходимости - и задушить. Церковь теперь не скрывала своихъ дѣйствій: она довершала побѣду при яркомъ дневномъ свѣтѣ, она всюду пропагандировала Антонія Падуанскаго, расклеивала афиши, рекламы, открыто раздавала общинамъ знамена съ вышитымъ св. сердцемъ, открывала конгрегаціонныя школы напротивъ свѣтскихъ школъ, овладѣвала даже этими школами при посредствѣ учителей и учительницъ, которые часто являлись ея креатурами и работали для нея изъ корысти или по слабодушію. Церковь по отношенію къ гражданскому обществу стала прямо на военную ногу. Она отовсюду собирала деньги, чтобы вести борьбу; конгрегаціи стали промышленными учрежденіями, завели торговлю, и нѣкоторыя, какъ, напримѣръ, конгрегація "Добраго Пастыря" получала около двѣнадцати милліоновъ барыша, занимая сорокъ семь тысячъ работницъ въ двухстахъ мастерскихъ. Она продавала все: и ликеры, и башмаки, и лекарства, и мебель, минеральныя воды и вышитыя рубашки для домовъ терпимости. Она извлекала доходъ изо всего, отягощая самымъ дѣйствительнымъ налогомъ человѣческую глупость и довѣрчивость и всѣми средствами эксплуатируя своего жестокаго бога.
Такимъ образомъ представители клерикализма обладали милліардами, являлись собственниками громадныхъ владѣній и, распоряжаясь большими деньгами, могли подкупать партіи, натравливать ихъ одну на другую и праздновать побѣду среди развалинъ и кровавыхъ междуусобныхъ распрей. Маркъ ясно увидѣлъ весь ужасъ подобной борьбы и впервые созналъ необходимость для Франціи побороть клерикализмъ, если она желала избѣгнуть неминуемой опасности обратиться въ рабу этого клерикализма.
Внезапно онъ увидѣлъ передъ собою Бонгаровъ, Долуаровъ, Савеновъ, Миломовъ; онъ слышалъ ихъ трусливый лепетъ, подсказанный жалкимъ умишкомъ, отравленнымъ и затемненнымъ; онъ видѣлъ ихъ умышленно скрывающимися въ своемъ невѣжествѣ, какъ въ покойномъ и мирномъ убѣжищѣ. И вотъ какою являлась теперь Франція: - загнанною, лишенною здраваго смысла, омраченною суевѣріями, подъ жестокимъ гнетомъ клерикализма! Чтобы еще быстрѣе обратить ее въ ничто, придуманъ былъ антисемитизмъ, пробуждена была средневѣковая религіозная ненависть; посредствомъ ея надѣялись вернуть народъ къ аббатамъ и наполнить покинутые храмы. Травля жидовъ - это было только начало, а затѣмъ должно было послѣдовать полное рабство и возвратъ къ мрачному прошлому. Для Марка было ясно, что современная Франція и вмѣстѣ съ нею всѣ Бонгары, Долуары, Савены и Миломы должны падать все ниже и ниже, должны погрязнуть во тьмѣ и лжи, если ихъ дѣти останутся въ рукахъ братьевъ и іезуитовъ на скамьяхъ конгрегаціонныхъ школъ. Недостаточно даже только закрыть эти школы: надо было еще преобразовать свѣтскія школы, вернуть имъ ихъ настоящее значеніе, освободивъ отъ тайнаго вліянія клерикализма, который понемногу простеръ на нихъ свою руку, помѣщая наставниками и наставницами своихъ прозелитовъ. На одного Феру, съ яснымъ и отважнымъ умомъ, но угнетеннымъ бѣдностью, на одну мадемуазель Мазелинъ, прекрасную воспитательницу сердецъ и умовъ, сколько приходилось никуда негодныхъ бездарностей, людей съ вреднымъ образомъ мыслей, подкупленныхъ врагомъ и способныхъ на самую унизительную роль: мадемуазель Рузеръ, напримѣръ, перешедшая на сторону сильныхъ, была пропитана крайнимъ клерикализмомъ; Миньо, человѣкъ безъ всякой воли, вполнѣ подчиненный средѣ; Дутрекенъ, честный человѣкъ, еще вчера искренній республиканецъ, но внезапно ставшій антисемитомъ и реакціонеромъ по недоразумѣнію и ложному патріотизму; а за ними шла въ хвостѣ еще цѣлая вереница людей, руководившихъ начальнымъ обученіемъ; всѣ они сбились съ пути и, незамѣтно приближаясь къ пропасти, готовы были увлечь за собою и дѣтей, ввѣренныхъ ихъ попеченію, все будущее поколѣніе. Холодъ проникъ въ сердце Марка; никогда еще опасность, угрожавшая его родинѣ, не казалась ему такою близкою и ужасною, и никогда еще имъ не овладѣвало сознаніе такой неотразимой, неотложной необходимости немедленно приступить къ борьбѣ.
Борьба должна была разгорѣться на поприщѣ народнаго образованія, потому что самый важный вопросъ заключался именно въ томъ, какое образованіе будетъ дано народу, призванному занять подобающее ему мѣсто. Въ 89 году буржуазія замѣнила разложившееся дворянство; она удерживала за собою всю добычу въ продолженіе цѣлаго столѣтія, отказывая уступить народу его законную долю. Теперь роль ея была окончена; она сама сознавалась въ томъ, что переходила на сторону реакціи, потому что ее пугала мысль подѣлиться своимъ богатствомъ, пугала возрастающая сила демократизма. Вчера еще буржуазія хвасталась своимъ вольтеріанствомъ, потому что еще чувствовала подъ собою почву; сегодня она обратилась въ сторону клерикаловъ, желая прибѣгнуть къ реакціонной защитѣ прошлаго; она обращалась въ прахъ, потому что злоупотребляла властью, которую должны были отнять у нея соціальныя силы, всегда находящіяся въ движеніи. Съ этого момента энергія будущаго должна была перейти въ народъ; тамъ дремали неисчерпаемыя силы, громадная воля и великій разумъ. Поэтому Маркъ основывалъ всѣ свои надежды на дѣтяхъ этого народа, которыя были поручены его заботамъ и которыя посѣщали начальныя школы съ одного края Франціи до другого. Это были нетронутыя силы будущей націи, которыя надо было обучить для того, чтобы создать изъ нихъ будущихъ гражданъ, просвѣщенныхъ, съ ясными стремленіями, освобожденныхъ отъ клерикальныхъ суевѣрій и ханжества, полныхъ сознанія собственнаго достоинства: вѣдь счастье нравственное и матеріальное - только въ знаніи.
До тѣхъ поръ, пока на свѣтѣ будутъ существовать нищіе духомъ, послушныя жертвы рабства, до тѣхъ поръ не переведутся и негодныя упряжныя клячи, которыхъ эксплуатируетъ меньшинство воровъ и разбойниковъ; но настанетъ день, когда счастливое человѣчество будетъ человѣчество просвѣщенное, одаренное энергичной волей. Счастливы тѣ, которые знаютъ, счастливы интеллигентные люди, увѣренные въ благости своихъ стремленій! Такъ думалъ Маркъ, и душа его наполнилась вѣрой и восторгомъ.