- Я дам тебе золотой, Василикэ, говори!
Но обещанный золотой не очень-то тронул Василе. Он снова почесал в затылке.
- Знаю я, что ты и два золотых мне дашь, даже три дашь… Да все-таки… Ну ладно, слушай… Будь что будет! Поезжай-ка ты во Фрасинь, ступай во двор, со двора - в покои боярыни да и увези ее. Вот что я тебе скажу!
- Да что ты, Василе! Как это можно!
Василе больше ничего не сказал. Подумал-подумал боярин, потер рукой лоб да и говорит:
- Решусь и на это, Василе! Так и знай - сделаю! Молодец ты, вот что!
- Я знал, что заработаю два золотых, - вздохнул старик, почесывая затылок.
В тот же вечер боярин Никола исполнил свое слово. Сел на коня, взял себе в товарищи пятерых работников посмелев и отправился во Фрасинь.
Лес стонал под напором ночного осеннего ветра. Люди ехали молча. Время от времени невесть откуда доносилось пение петухов, затем снова наступала тишина. Вот показался и двор вдовы, черный, словно куча угля.
Никола со своими спутниками как тени подкрались к стене; бесшумно спешились, закинули на стену веревочную лестницу, вскарабкались и перемахнули на ту сторону. Лошадей оставили снаружи, привязав к деревьям.
Тут вдруг послышались крики. Боярин Никола был не из трусливых. Он бросился к дому. Двери не заперты. Он - в коридор.
- Ага! - пробормотал он. - Теперь птичка попалась мне в руки.
Вдруг распахнулись двери, и волна света залила коридор. Боярин Никола и тут не струхнул и кинулся в покои. Но едва сделал он два шага, как на пороге показалась боярыня Султана - вся в белом, волосы распущены. Нахмурив брови, встала она на пороге и глядит на боярина.
Обезумел Никола. Так и подмывает его пасть на колени и целовать ноги боярыни - уж очень она хороша была. Да знает он, что, если станет на колени, посмеется она над ним. Бросился вперед, чтобы схватить ее.
- Стой! - вскричала боярыня Султана. - Я-то думала, это воры! Ага! Так это ты, сам боярин Никола!
И внезапно ятаган сверкнул в ее правой руке. Никола почувствовал сильный удар плашмя по голове. Остановился. Работники кинулись вперед, но один тотчас же с криком упал, весь в крови. Тут послышался шум, в коридор ворвалась челядь боярыни. Никола кинулся к дверям, за ним - четверо его спутников. Отбиваясь кинжалами направо и налево, выскочили они на двор.
И вот Никола уже на коне и удирает в Вултурешть.
Грустно слез он с коня, снова вошел в свой сад, снова сел на каменную скамью и схватился за голову.
- Горе мне, - шептал он скорбно. - Жалкий я человек! Что же мне делать? Что делать?
Так сидел он, задумавшись, в эту октябрьскую ночь. Только холодный ветер, дышавший изморозью, пробуждал его от забытья.
- Горе мне! Жалкий я человек! - И он уткнул лицо в ладони, а локтями уперся в колена. - Что за женщина! - в задумчивости шептал он снова и снова. - Какие глаза у нее! Господи, господи! Не оставь меня, сердце мое разрывается…
Долго сидел Никола забывшись. Наконец он встал, пошел в дом и все шепчет:
- Что за женщина! Какие глаза!
В доме он снова кликнул Василе:
- Ну, Василикэ, погубила она меня! Что за женщина, Василе… Душу мне обожгла, совсем меня убила! Что придумать? Не оставляй меня, Василе, получишь два золотых…
Василе поскреб башку да и говорит спокойно:
- Знаю, что с тобой случилось, хозяин. Удалая боярыня, ничего не скажешь. Дашь ты мне и пять золотых, даже шесть. Есть еще одно средство…
- Дам, дам, Василе, говори только. Ох, какие очи! Беда мне!
- Стало быть, ты дай мне семь золотых, - говорит Василе, - да надо будет дать еще семью семь, чтоб попала она тебе в руки. Не бойся, хозяин, это немного… Семью семь… Зато будет она твоя. Вот что: привезу я к тебе Козму Рэкоаре. Вот так же, как ты мне положишь на ладонь деньги, так и он тебе отдаст в руки боярыню Султану, точно так…
Боярин Никола немного струхнул, как услышал про Козму Рэкоаре, да потом вздохнул и говорит:
- Ладно!
На третий день явился Козма. Боярин Никола сидел в саду на каменной скамье под липой и пускал из чубука душистый дымок. Как увидел он молодца, так и застыл, вытаращил глаза. Козма шел не спеша, левой рукой ведя коня на поводу. На нем были высокие до колен сапоги с большими стальными шпорами. Нагрудник доходил до блестящего пояса. За плечами - ружье, на голове - черная баранья шапка. Шагал он спокойно, как всегда, насупив брови. Конь шел за ним, опустив голову.
Боярский управитель Василе подошел к каменной скамье и, почесывая в затылке, шепнул, ухмыляясь:
- Что скажешь, хозяин? Погляди-ка на него! Этот тебе самого черта доставит!
Боярин Никола не мог глаз отвести от Козмы. Молодец остановился и сказал:
- Пошли господь счастья!
- Спасибо, - ответил Василе. - И тебе дай бог счастья.
Боярин все молчал и молчал.
- Хм, - пробурчал Василе. - Пришел к нам, брат Козма?
- Пришел, - отвечает Козма.
- По нашему делу?
- Да…
Козма говорил неторопливо, угрюмо. Казалось, по лицу его отроду не пробегала и тень улыбки.
- А! Да! Так ты пришел, - заговорил боярин, словно очнувшись ото сна. - Пойди-ка, Василе, скажи, чтоб принесли нам кофе, и сейчас же возвращайся обратно.
- Пусть принесут одну чашку, - молвил Козма. - Я не пью.
Василе удалился, усмехаясь и оглядываясь на своего боярина.
- А! Да!.. Ты не пьешь, - пробормотал, запинаясь, Никола. - Да, да… Ты пришел по нашему делу. Ага! Ну, так сколько? Я даю пятьдесят золотых.
- Хорошо, - спокойно ответил Рэкоаре.
Василе вернулся, ухмыляясь про себя. Боярин снова замолчал.
- Ну, как у вас? - спросил Василе, почесывая затылок. - Сладили?
- Пойди, Василе, принеси из-под подушки мой кошель.
- Нет, не нужно кошеля, - сказал Рэкоаре. - Мне не надо денег.
- Что? - пробормотал боярин. - А! Да! Не надо? Отчегоже?
- Уговор такой: я тебе доставлю боярыню Султану из Фра-сини, Привезу тебе боярыню, тогда отсчитаешь мне деньги.
- По рукам! - сказал Василе, ероша волосы. - Привезет боярыню - получит золото. Что я говорил? Козма тебе самого дьявола из ада притащит. Теперь-то уж боярыня - твоя. Что говорить, по голове и шапка.
Рэкоаре повернулся, пошел в глубь сада, привязал коня к дереву, вытащил из-под седла домотканый суконный плащ, лег на землю и укутался.
- Ну и молодец! - простонал Никола, едва переводя дух. - Теперь будто камень у меня с души свалился.
Василе улыбнулся и ничего не сказал. Потом засмеялся про себя и шепнул:
- Хе-хе! Счастлив тот, у кого есть разрыв-трава!
Боярин вздрогнул, словно пробудившись от забытья, и растерянно глянул на Василе. Потом кивнул головой и вновь задумался.
- Ага! Да… - бормотал он, сам не зная, о чем говорит.
Когда совсем стемнело, Козма подтянул у коня подпруги и вскочил в седло.
- Жди меня, боярин, на поляне Вултурешть, - сказал он.
Растворились ворота, конь фыркнул и понесся вскачь.
Полный месяц светил сквозь легкую осеннюю мглу, ткал паутину тонких лучей, освещая тихие холмы и темный бор. Быстрый топот гнедого будил глубокую тишину. Молча скакал Рэкоаре по дубравам под сенью поредевшей листвы. В синевато-бледном свете луны он казался призраком.
Так доехал он до Фрасини. Там все спали, ворота были заперты. Бум-бум-бум-бум! - застучал Козма в ворота.
- Кто там? - раздался голос изнутри.
- Отвори, - приказал Рэкоаре.
- Да кто ты есть?
- Открой! - снова крикнул Козма. За воротами послышался шепот.
- Скорей открой!
- Не откроем!
- Отворяй же: это Козма!
За забором над воротами блеснул свет и озарил лицо Рэкоаре. Потом послышался шорох, свет погас, и загремел засов на воротах.
Козма вошел во двор. Пусто. Он поднялся по ступеням, толкнул дверь.
- Дверь не заперта, - пробормотал он, - боярыня не труслива.
Гулко, как в церкви, отдавались в темном коридоре его шаги и звон шпор. В одной из комнат послышался шум, и яркий свет хлынул в коридор.
Боярыня Султана появилась на пороге, вся в белом, с распущенными волосами. Черные брови нахмурены, в правой руке - ятаган.
- Кто ты? Зачем пришел? - крикнула она.
- Пришел за тобой, - так и отрубил Рэкоаре, - отдать тебя боярину Николе.
- А! Так ты не простой вор! - воскликнула боярыня и замахнулась ятаганом. - Берегись, попадет и тебе, как твоему Николе!
Рэкоаре шагнул вперед, спокойно схватил ятаган, сжал боярыне руку - и стальной клинок отлетел в угол. Боярыня легко отпрыгнула в сторону и крикнула:
- Гаврила! Никулай! Тоадер! Сюда!
Зашумели голоса, в коридор толпой прибежали работники, но остановились на пороге. Рэкоаре подошел к боярыне и попытался поднять ее на руки, но она вырвалась и схватила со стола кинжал.
- Что же вы стоите, дураки? Вперед! Хватайте его, вяжите!
- Не трать слов понапрасну, боярыня. Вижу я, что ты не из трусливых, да делать нечего, - молвил Рэкоаре.
А челядь бормотала:
- Как же мы свяжем его? Ведь это Рэкоаре! Да разве мы посмеем? Ведь это сам Козма Рэкоаре, боярыня!
- Трусы! - закричала Султана и бросилась на Козму.
Удалец схватил ее, стиснул ей руки, связал их кожаным ремешком и взял боярыню под мышку, словно мешок.
- Расступись! - приказал он, и люди забились в углы, прижавшись друг к другу.
"Огонь, а не женщина! - думал Козма, шагая по коридору и неся боярыню под мышкой. - У боярина Николы, видно, губа не дура! Красавица женщина!"