А мы с Хулией почти каждый вечер ездили с Галли в открытом "фиате", так что Транси мне просто надоела: "Какой красавчик! Ах, милочка, познакомь меня с ним, не будь такой эгоисткой", - но я и не думала их знакомить, так и знай, Транси ведь очень легкомысленная. А Галли покупал нам мороженое и пирожные, а однажды вечером повел нас с Хулией в книжный магазин и купил нам на двоих итальянскую грамматику - денег у него куры не клевали, и к тому же у Галли, не говоря о его щедрости, было одно прекрасное качество, редкое для мужчины: я никогда не видела его сердитым - подумай только! - а, даже когда я смеялась над его плохим произношением, он совершенно беззлобно говорил: "Per chè ride, bambina? Per chè?" - и так щурился, что я прямо с ума сходила, только ты не сердись, Марио, - ничего плохого тут не было. Откровенно говоря, это было чудесное время: куда угодно - в открытом "фиате", а все кругом обливались потом, и я думала, что когда я выйду замуж, то первым делом куплю автомобиль - вот видишь, это у меня с давних пор, - папа ведь был очень упрям и хотя у него и была возможность, а все же ему это и в голову не приходило, уж не знаю почему, у него тоже свои странности, - но я сказала себе: "Когда я выйду замуж, первым делом куплю автомобиль", - вот как я обманулась, вот что меня ожидало, и потом еще Энкарна все мне твердила, что я тебя донимаю, житья тебе не даю, но ведь, если разобраться, все в доме было так, как ты хотел, а это был мой единственный каприз. Я только выбирала детям имена, следила за тем, как они учатся, вела хозяйство и все такое, а в остальном ты меня в грош не ставил, уж не спорь со мной, и больше всего меня огорчает, Марио, что из-за нескольких жалких тысяч песет ты мог лишить меня лучшего удовольствия в жизни; я не говорю о "мерседесе" - я прекрасно знаю, что такой расход нам не по карману, - но что может быть дешевле, чем "шестьсот шесть"? - на них ездят даже лифтерши, их называют "пупкáми", дорогой, потому что они есть у всех, - ты этого не знал? Как бы это было чудесно, Марио! - вся моя жизнь изменилась бы, подумай только! - теперь я об этом и говорить не хочу. Ну да, да, автомобиль - это роскошь, кафедра не дает столько денег - смешно слушать: как будто я не знаю, что тебя удерживали эти типы из твоей компании, - но ты посмотри на дона Николаса: советы давать он мастер, а сам вот купил "тысяча пятьсот", и я в таких случаях говорю: одно дело болтать, другое - помогать; а еще говорит о равенстве, заладил одно и то же - полюбуйся на него; а ведь при желании у нас мог быть "гордини" - ни больше, ни меньше, - у тебя же были возможности; посмотри на Фито - он в худшем положении, чем ты; но можно было к этому и не прибегать: ты ведь хорошо пишешь, Марио, - это все говорят, - но только ты пишешь о том, чего никто не понимает, а уж если кто и поймет, так это еще хуже, - о каких-то вонючих нищих, которые ходят в лохмотьях и умирают с голоду. Это людям не нужно, Марио, люди ничего этого знать не хотят, им не нравится, когда к ним пристают с какими-то проблемами, у них и своих проблем достаточно, мне уж надоело и говорить-то тебе об этом. Если бы ты знал, как я мечтала, чтобы ты описал то, что произошло с Максимино Конде! Как только Ойарсун рассказал мне об этом, я тут же помчалась к тебе и прибежала домой, задыхаясь - ты сам это видел, - да только все без толку; а не станешь же ты отрицать, что это был бы отличный сюжет, очень жизненный и все такое; может быть, чуть-чуть нескромный, но, я думаю, не надо было хватать через край, никаких альковных сцен - достаточно было написать, что он влюбился в падчерицу - понимаешь? - и, как только она уступает, вернее сказать, отдается Максимино или как бы ты там назвал его в романе, - ты заставил бы его додумать о приличиях, и, таким образом, книга получилась бы даже назидательной. Но тебя, дорогой, убеждать бесполезно - как об стену горох: "да", "нет", "хорошо", - ничего ты не сказал, не проявил ни малейшего интереса, ты меня даже не слушал, а это для меня всего обиднее; вы, мужчины, - ужасные гордецы, вы думаете, как бы вам овладеть истиной, а на нас не обращаете ни малейшего внимания. Но пусть это вам не по вкусу, а в жизни мы, женщины, разбираемся гораздо лучше вас, Марио; как будто я не знаю, что читают мои подруги, о которых ты всегда говорил: "Они, наверно, мало читают", - да еще так презрительно! - я не хочу сказать, что они читают много - у нас нет времени читать даже газеты, - но (я не говорю об Эстер) в книгах, которые читают они, наверняка ничего не говорится ни о войнах, ни о социальных проблемах, ни о чем таком - только о страсти и о любви, это уж точно. И это вполне естественно, дорогой, ведь любовь - это вечная тема, заруби себе на носу, вспомни хоть Дон Жуана; это никогда не проходит, это не быстротечная мода, и скажи, пожалуйста, что было бы с миром без любви? - он просто перестал бы существовать: ясное дело, ему пришел бы конец.