Где-то далеко в море мерцал огонек. Смешно, если это тот самый корабль, на котором он должен был уехать. Уехать из этой страны, освободив ее от заразы, которую привез в себе, избавить друзей от неудобств, от опасности разоблачения, постоянной необходимости держать язык за зубами. И что скажет за утренним кофе мистер Форбс, прочитав в газете, что его поймали.
- Быстрее, - снова подтолкнул его один из полицейских, - у нас мало времени.
Они вывели его через неоновую арку, махнув рукой портье. А все-таки одним грехом в его черном списке будет меньше: теперь они не смогут, по крайней мере, сказать, что он не уплатил по счету. Машина стояла поодаль от ворот, у бордюра газона, с предусмотрительно выключенными фарами - нет нужды компрометировать отель и выставлять перед всеми полицейскую машину. В этой стране всегда охраняют спокойствие налогоплательщика. За рулем сидел третий. Как только они подошли, он включил мотор и фары. Д. сел на заднее сиденье между обоими полицейскими. Они выехали на дорогу к Саут-Кролу.
Один из тех, кто был сзади, вытащил платок и принялся вытирать лоб.
- Черт возьми, - пробормотал он.
Внезапно они свернули с шоссе. Тот же человек объяснил:
- Когда мне сказали, что вас стерегут, у меня подкосились ноги.
- Вы не из полиции? - Он даже не почувствовал радости: опять все сначала.
- Да какая там полиция! Задали вы нам задачу: ну, думаю, сейчас потребует ордер. Вот это была бы петрушка...
- А ведь они ожидали полицейский патруль.
- А ну-ка, Джо, поднажми.
Машину затрясло на ухабах. Шум моря нарастал: где-то совсем рядом разбивался о камни прибой.
- Вы хорошо переносите качку? - спросил второй сосед.
- Сносно.
- Вот и прекрасно. Ночь бурная, а в заливе будет еще хуже.
Машина остановилась. Свет фар освещал каменистую тропинку и исчезал в пустоте - дальше был обрыв. Они вышли на край невысокого утеса.
- Быстрее, - опять сказал один из них. - Нам нужно поторапливаться. Теперь на счету каждая минута.
- Но ведь они в море могут нас задержать.
- Ну, пошлют пару радиограмм вдогонку. А мы ответим, что в глаза вас не видели. Вряд ли они отправят за вами крейсер. Велика честь!
Они осторожно спустились с утеса. Внизу на цепи плясала моторная лодка.
- А как же машина? - спросил Д.
- Бог с ней.
- Но ведь они могут выяснить, кому она принадлежит?
- Пусть отыщут магазин, где мы ее сегодня утром купили за двадцать фунтов. И конфискуют, если она им понравится. Ни за что больше не сяду в такой драндулет, даже за миллион.
Вот так. Миллион не миллион, но кое-что они на него потратили. Мистеру Форбсу, по крайней мере, пришлось раскошелиться. Лодка отошла от берега, и ее тут же стало трепать. Волны бросались на нее то справа, то слева. Иногда наступало короткое затишье, и потом опять начиналась качка. А потом снова затишье. У Д. не было ни времени, ни возможности оглянуться на берег, и только один раз, когда волна подняла их, казалось, на крышу мира, он увидел, как под тусклой луной вспыхнули огни отеля.
Больше часа добирались они до грязного суденышка водоизмещением примерно в три тысячи тонн под датским флагом. Д. подняли на палубу лебедкой и тут же отвели в каюту. Моряк в старом свитере и грязных серых брюках предупредил:
- Посидите внизу часок-полтора. Так будет лучше.
Каютка была крохотная, рядом с машинным отделением. Кто-то догадался принести пару старых брюк и непромокаемый плащ: на Д. и нитки сухой не было. Иллюминатор был плотно закрыт, по железной переборке бегали тараканы. "Ну вот, - подумал Д., - почти дома. И, кажется, в безопасности. Если вообще существует на свете безопасность". Ведь он удалялся от одной опасности, но приближался к другой. Он присел на край койки: голова кружилась. В конце концов, подумал он, годы уже не те. Он не годится для такой жизни. Ему вспомнился мистер К., который так мечтал о тихой жизни в университете подальше от фронта. Что ж, по крайней мере, одна его мечта сбылась - он не умер в своем крохотном классе на курсах энтернационо, в присутствии какого-нибудь мистера Ли, которого возмутил бы перерыв в заранее оплаченном уроке. Другое дело - Эльза. Но и для нее самое страшное позади, во всяком случае все дурное, что могло бы с ней случиться, ее уже не коснется. Мертвым можно только позавидовать. А вот живые страдают от одиночества и недоверия. От недоверия и одиночества... Он встал и вышел на палубу - ему хотелось на воздух.
Палуба была открытая, и ветер швырнул ему в губы пригоршню колючих брызг. Он облокотился о поручни. Белые гребни волн вздымались на мгновение перед носом судна и уносились куда-то в невидимую бездну. Вдали мигал огонек - Лэндс-Энд? Нет, так далеко от Лондона они еще не могли уйти. Мистер Форбс едет по темной ночной дороге, и его ждет Роз. Или Салли?
Внезапно он услышал знакомый голос:
- Это Плимут.
Он не обернулся. Он боялся. Сердце у него заколотилось как у мальчишки. Он сказал:
- А мистер Форбс?..
- Фурт, - сказала она, - отверг меня.
Так вот они - его слезы и этот полный ненависти взгляд.
- Он сентиментален, - сказала она, - и предпочел красивый жест. Бедный Фурт.
Одной фразой она покончила с ним, и он удалялся от них в соленую и рокочущую темноту со скоростью десять узлов.
Д. сказал:
- Я старик.
- Если уж мне это все равно, - сказала она, - какая вам-то разница? Вы живы, для меня это главное. Это вы умеете сохранять верность тем, кто в могиле, а я не умею любить мертвых и не буду.
Он быстро взглянул на нее. Ее волосы намокли и висели влажными прядями. Она выглядела старше, чем раньше, - старше и проще. Как будто она хотела убедить его, что отныне весь блеск ее молодости не имеет никакого значения. Она сказала:
- Когда ты умрешь, она снова получит тебя. Тогда я не смогу с ней соперничать.
Последний огонек потерялся за кормой. Теперь впереди были только волны, долгий путь и темнота. Она сказала:
- Ты можешь очень скоро погибнуть, я знаю, но сейчас...
Примечания
1
Старые станции лондонского метро снабжены не эскалаторами, а лифтами.
2
Оксфордские групперы - религиозная секта, основанная проповедником Бухманом.
3
Автомобильная ассоциация.