- Я больше не могу этого выдержать. Давайте уйдем. Чем это все кончится - за полчаса ясно.
Они с трудом выбрались в проход между рядами. Ему так и не пришло в голову отпустить ее руку. Он сказал:
- Иногда мне хочется посмотреть финал моей жизни.
Он чувствовал себя безмерно усталым и слабым - сказывалось напряжение этих двух длинных дней.
- Могу вам предсказать. Хотите? - сказала она. - Вы будете и дальше сражаться за людей, которые того не стоят. И однажды вас убьют, и вы не успеете нанести удара Роланду. В этом месте в Бернскую рукопись вкралась роковая опечатка.
Они сели в такси.
- Гостиница "Карлтон", Гилфорд-стрит, - сказала она водителю. Д. посмотрел в заднее стекло - никаких признаков К. Может быть, и простое совпадение - даже К. должен иногда отдыхать и смотреть на глицериновые слезы. Он сказал, обращаясь больше к себе, чем к ней:
- Не может быть, чтобы они так скоро от меня отстали. В конце концов, если я продержусь еще день, это будет их поражением. Уголь сейчас для нас значит не меньше, чем эскадрилья новейших бомбардировщиков.
Они уже медленно ехали по Гилфорд-стрит.
- Да, будь у меня пистолет...
- Неужели они осмелятся?
Она взяла его под руку, словно хотела остаться с ним в такси, где им ничто не угрожало. Он со стыдом вспомнил, что считал ее сообщницей Л.
- Милая моя, это как сложение в математике. С одной стороны, они могут навлечь на себя дипломатические неприятности, но, с другой стороны, это для них все же выгоднее, чем позволить нам раздобыть уголь. Важны не отдельные слагаемые, а общая сумма.
- Вы боитесь?
- Честно говоря, да.
- А почему бы вам не остановиться где-нибудь еще? Скажем, у меня. Место всегда найдется.
- Не могу. Я оставил кое-что там, в номере.
Такси остановилось. Он вышел из машины, она - за ним. Они стояли на тротуаре у дверей отеля. Она сказала:
- Я могу подняться с вами... на тот случай, если...
- Лучше не надо.
Держа ее за руку, он огляделся и убедился, что вокруг никого нет. Интересно все-таки, управляющая с ним или против него. А мистер К.? Он сказал:
- Перед тем как вы уйдете, мне хотелось бы еще раз напомнить вам... Насчет места для девочки, о которой я говорил. Я ручаюсь за нее. Ей можно доверять.
Она сказала резко:
- Не порите чепухи. Я пальцем не пошевелю, даже если она подыхать будет!
Таким же тоном она требовала еще виски у бармена на пароходе, пересекавшем Ла-Манш. Капризное, избалованное дитя, не терпящее, когда ему перечат. Кажется, с тех пор прошла вечность.
- Отпустите мою руку!
Его пальцы разжались.
- Идиотское донкихотство. Думайте, думайте о какой-то сиротке, а пока пусть в вас стреляют и убивают! Вы не от мира сего.
Он сказал:
- Вы не хотите понять меня. Эта девочка так молода, что годится мне в...
- Дочери, - подхватила она. - Продолжайте в том же духе. Только учтите - я тоже гожусь вам в дочки. Смешное совпадение, не правда ли? Но у меня всегда так. Я знаю. Я вам не врала, когда говорила, что не люблю романтики. Просто у меня, наверно, "комплекс отца". По тысячам различных причин ненавидишь собственного папашу и вот влюбляешься в мужчину того же возраста, что и отец. Знаю, это ненормально. Уж романтикой, во всяком случае, и не пахнет - звоню вам по телефону, назначаю свидание...
Он смотрел на нее, со смущением осознавая свою полную неспособность чувствовать что-либо, кроме страха и разве что жалости. Поэты семнадцатого столетия утверждали, что можно навеки потерять сердце. Современная психология говорит иначе: можно чувствовать такую тоску и отчаяние, что атрофируются все иные эмоции. Он стоял перед открытой дверью этой гостиницы, куда забегали "на часок", чувствуя свою безнадежную непригодность для нормальной человеческой жизни.
- Если бы только не война...
- Для вас она никогда не кончится, вы сами говорили.
Она была красива. Никогда, даже в дни молодости, не встречал он такой красивой девушки. И уж конечно, его жена на нее не походила: она была обычная, незаметная. Но это не имело значения. Чтобы вспыхнуло желание любить, видимо, особой красоты и не требуется.
Он обнял ее, так, для эксперимента: решил попробовать.
Она спросила:
- Можно, я поднимусь с вами?
- Неподходящее место для вас.
Он опустил руки - чуда не произошло.
- Я поняла, что со мной что-то не то творится, когда вы подошли вчера вечером к машине. Мне стало плохо, когда я услышала, что они вас бьют. Я думала, это от того, что я перепила. А сегодня утром проснулась, а на душе все так же. Ведь я раньше никогда не влюблялась. Как называется детская влюбленность - телячьи нежности?
От нее исходил запах дорогих духов. Д. хотел бы чувствовать к ней нечто большее, чем жалость. В конце концов, судьба дарила шанс немолодому человеку, бывшему преподавателю романских языков.
- Милая, - сказал он.
- Такая любовь долго не продолжается, я знаю. Да она и не может быть долгой. Вас ведь убьют, это ясно как дважды два.
Он неуверенно поцеловал ее и сказал:
- Роз, милая, мы увидимся... завтра. К тому времени все мои дела закончатся. Мы встретимся и отпразднуем...
Он понимал, что слова его звучат не очень убедительно, но это был не тот случай, когда следует раскрывать душу. Она слишком молода, чтобы выдержать правду.
Она сказала:
- Даже у Роланда, я думаю, была женщина...
И он вспомнил: эта женщина - ее звали Альда - упала замертво, когда ей принесли весть о гибели Роланда. В легендах всегда так - когда обрывается жизнь одного из влюбленных, умирает и другой. Считалось, что это само собой разумеется. Недаром менестрель посвятил Альде лишь несколько отписочных строчек. Вот и его жизнь кончилась после расстрела жены.
Он сказал:
- Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Она ушла по улице туда, где чернели деревья. Нет, она слишком хороший человек, чтобы работать на Л., - подумал он. Он открыл в себе желание любить. Это было равносильно предательству, но стоило ли терзаться - завтра все будет улажено, и он вернется на родину... Интересно, выйдет ли она все-таки замуж за Фурстейна?
Он толкнул внутреннюю, стеклянную дверь, та легко поддалась, не заперто. Он автоматически сунул руку в карман, но вспомнил, что безоружен. Свет не горел, хотя кто-то был в холле - он слышал дыхание у той стены, где стояла высокая ваза с цветами. Сам он еще торчал перед дверью, освещенный уличными фонарями. Продвигаться дальше нет смысла - стрелять будут они, а не он. Он вынул из кармана пачку сигарет, попытался совладать с дрожью в пальцах, но страх перед болью не отпускал. Он сунул сигарету в рот и полез за спичкой - вспышка тут, прямо у стены, будет для них неожиданностью. Он сделал шаг и внезапно чиркнул спичкой о стену. Спичка царапнула по раме картины и вспыхнула. Бледное детское лицо выплыло из темноты, как воздушный шар. Он сказал:
- О господи, Эльза, ты меня напугала. Что ты здесь делаешь?
- Жду вас, - прошептал тонкий дрожащий голос. Спичка погасла.
- Зачем?
- Я думала, вы ее приведете сюда. Моя обязанность - провожать гостей в номера.
- Какая чепуха!
- Но ведь вы поцеловали ее?
- Это был ненастоящий поцелуй.
- Почему ненастоящий? Вы могли поцеловать и по-настоящему - за то, что она сказала.
Уж не совершил ли он ошибку, оставив ей документы, - девчонка могла уничтожить их из ревности. Он переспросил:
- Что она сказала?
- Она сказала, что вас все равно убьют, ясно как дважды два.
Он с облегчением рассмеялся.
- Мы говорили о войне у меня на родине. Там, верно, людей убивают. Но она никогда не видела, как это происходит.
- Здесь за вами тоже охотятся, - сказала девочка.
- Ничего серьезного они мне сделать не могут.
- Что вы! У нас тут такой ужас был, - сказала она. - Они там сейчас наверху разговаривают.
- Кто? - спросил он резко.
- Хозяйка и один человек.
- Что за человек?
- Маленький, седой, очки в стальной оправе.
Так. Значит, он выскочил из кино перед ними. Девочка шептала дальше:
- Они задавали мне всякие вопросы.
- Какие вопросы?
- Не говорили ли вы мне чего-нибудь, не видела ли я каких-нибудь бумаг. Ну, конечно, я говорила только нет и нет. Я б им все равно ничего не сказала, что бы они со мной ни делали.
Он был тронут ее преданностью. Почему же мир так устроен, что душевные сокровища растрачиваются понапрасну. Она сказала горячо:
- Пусть хоть убьют.
- Тебе это не грозит.
Ее голосок задрожал:
- Она на все способна. Она иногда как сумасшедшая, если ей перечат. Ну и пусть. Я вас не подведу. Вы джентльмен.
Аргумент был абсолютно несостоятельный. Она печально продолжала:
- Я для вас все сделаю, как та ваша девушка.
- Ты уже сделала значительно больше.
- Она уедет с вами вместе в вашу страну?
- Что ты, конечно нет.
- А мне можно?
- Маленькая, - сказал он, - ты не знаешь, что там у нас делается.
Он услышал долгий, разочарованный вздох.
- А вы не знаете, что тут у нас делается!
- Где они сейчас? Управляющая и этот ее знакомый?
- На первом этаже, - сказала девочка. - Они ваши заклятые враги, да?
Бог знает, из каких грошовых книжонок вычитала она это выражение.
- Я думаю, скорей наоборот - они мои друзья. Но точно не знаю. Хорошо бы мне это узнать до того, как они обнаружат, что я пришел.