– Я очень рад видеть вас снова. Кажется, после Рождества минула целая вечность, – сказал он, понизив голос и не вдаваясь в подробности относительно того дня, когда она покинула Холл.
– Да, много времени прошло, – согласилась она. – Дело идет к Пасхе. Я хотела сказать вам, что была очень рада услышать о том, каких отличий вы добились в Кембридже. Одно время я даже подумывала передать вам записку через вашего брата, но потом решила, что, быть может, воображаю невесть что, поскольку совершенно не разбираюсь ни в математике, ни в значимости звания "старший ранглер". К тому же вы наверняка получили массу поздравлений от тех, кто знает в этом толк.
– Мне было бы приятно получить поздравление и от вас, Молли, – ласково произнес он. – Но я не сомневался в том, что вы рады за меня.
– Рада и горда тоже, – подтвердила она. – Но мне хотелось побольше узнать обо всем. Я слышала, как вы рассказывали Синтии…
– Да. Какая очаровательная девушка! Полагаю, вы чувствуете себя намного счастливее, чем мы предполагали давным-давно.
– Но расскажите мне о том, что же такое "старший ранглер", – попросила Молли.
– Это долгая история, мне надо помочь обеим мисс Браунинг раздать сэндвичи. Кроме того, вам это было бы неинтересно, там полно всяких технических деталей.
– Тем не менее Синтия выглядела весьма заинтересованной, – заметила Молли.
– Что ж, в таком случае я отправляю вас к ней, потому что мне уже пора. Я не могу засиживаться здесь самым бессовестным образом, переложив все хлопоты на плечи этих славных дам. Но я обещаю в скором времени нанести визит миссис Гибсон. Вечером вы идете домой пешком?
– Да, наверное, – отозвалась Молли, с радостным нетерпением предвкушая, что будет дальше.
– Тогда я пойду с вами. Я оставил свою лошадь у "Георга", так что нам по пути. Полагаю, старая Бетти позволит мне сопровождать вас с сестрой? Когда-то вы отзывались о ней как о сущей драконице.
– Бетти ушла от нас, – с грустью призналась Молли. – Теперь она живет где-то в Эшкомбе.
Он изобразил сочувственную гримасу, после чего отправился исполнять свои обязанности. Короткий разговор оказался очень приятным, а в его манерах сквозила прежняя братская привязанность. Однако же с Синтией он вел себя совсем не так, и Молли даже подумала, что предпочла бы оказаться на ее месте. А он вновь обратил все внимание на Синтию, которая отклонила предложение Вилли Осборна принести ей печенье или кекс. Роджер подтрунивал над нею, игриво уговаривая взять что-нибудь из его рук. Каждое сказанное им слово было хорошо слышно всем, кто находился в комнате; тем не менее выглядело все так, будто он не стал бы общаться в такой манере ни с кем более. В конце концов Синтия согласилась взять кусочек миндального печенья, причем не потому, что подчинилась его желанию, а потому, что его уговоры ей прискучили. Но Роджер все равно выглядел таким счастливым, словно она короновала его цветочным венком. Вся мизансцена выглядела сущим пустяком и едва ли заслуживала пристального внимания, однако Молли не упустила из виду ни малейших подробностей и ощутила нешуточное душевное смятение, причину которого она вряд ли смогла бы объяснить. Вечер оказался дождливым, и миссис Гибсон прислала наемный экипаж за двумя девушками вместо служанки, заменившей старую Бетти. И Синтия, и Молли подумали о том, что надо бы отвезти обеих девочек обратно к их бабушке, дабы они не промокли, но Синтия первой высказала эту идею вслух, так что все благодарности и подразумеваемые похвалы за подобную заботу и предусмотрительность достались, разумеется, ей.
Когда они вернулись домой, в гостиной их уже поджидали мистер и миссис Гибсон, готовые выслушать подробный рассказ о событиях минувшего вечера.
Синтия начала первой:
– Увы! Было не особенно весело. Во всяком случае, я этого не ожидала. – И она подавила усталый зевок.
– И кто же был там? – поинтересовался мистер Гибсон. – У вас подобралась молодежная компания, разве не так?
– Они пригласили только Лиззи и Фанни Осборн, да еще их брата. Но к обеим мисс Браунинг с неожиданным визитом нагрянул мистер Роджер Хэмли, и они уговорили его остаться на чай. Больше никого там не было.
– Роджер Хэмли! – заметил мистер Гибсон. – Значит, он вернулся домой. Нужно будет заехать и повидаться с ним.
– Будет гораздо лучше, если вы пригласите его к нам, – заявила миссис Гибсон. – Предположим, мой дорогой, вы пригласите его с братом отужинать у нас в пятницу. Это был бы очень милый знак внимания, как мне представляется.
– Моя дорогая! Эти молодые люди из Кембриджа очень хорошо разбираются в винах и не жалеют их. Мой погреб просто не выдержит их многочисленных набегов.
– Никогда бы не подумала, что вы настолько негостеприимны, мистер Гибсон.
– Уверен, меня никто не посмеет упрекнуть в отсутствии гостеприимства. А вот если в уголке вашего приглашения сделать пометку "горькое пиво", как умные люди пишут "кадриль", давая понять, какое именно развлечение они предлагают, то мы можем заполучить Осборна и Роджера на ужин в любой день, какой только пожелаете. Кстати, что ты думаешь о моем любимце, Синтия? Ты ведь не видела его раньше, насколько я понимаю?
– Ну, он далеко не так красив, как его брат. Ему недостает утонченности, да и разговаривать с ним не очень-то легко. Больше часа он развлекал меня долгим рассказом о каком-то экзамене. Впрочем, в нем есть какая-то изюминка.
– А ты, Молли, осталась довольна? – спросила миссис Гибсон, которая кичилась тем, что является беспристрастной и непредвзятой мачехой. Она неизменно прилагала недюжинные усилия, чтобы заставить Молли разговориться и болтать столь же свободно, как и Синтия. – Что скажешь о вечере?
– Все было очень мило и приятно, благодарю вас.
Сердечко у нее екнуло в такт словам. Ей не было никакого дела до игры в карты, вместо нее она бы предпочла поговорить с Роджером. Она получила то, к чему была равнодушна, а не то, чего хотела.
– А у нас тоже был нежданный визитер, – сообщил мистер Гибсон. – Сразу после обеда к нам пожаловал – кто бы вы думали? – мистер Престон. Полагаю, к нему постепенно переходит управление собственностью Холлингфорда. Шипшенкс уже стар. И если это действительно так, подозреваю, что мы часто будем лицезреть мистера Престона. Он "не страдает застенчивостью", как говорили в Шотландии, и сегодня вечером чувствовал себя здесь как дома. Если бы я попросил его остаться или вообще сделал хоть что-либо, помимо того, что откровенно зевнул ему в лицо, он до сих пор сидел бы здесь. Но, когда на меня нападает зевота, визитеры предпочитают ретироваться.
– Тебе нравится мистер Престон, папа? – поинтересовалась Молли.
– Примерно так же, как и добрая половина моих знакомых. У него хорошо подвешен язык, и он много видел. Впрочем, мне известно о нем слишком мало, кроме того, что он – управляющий милорда, что само по себе уже говорит о многом.
– Леди Гарриет весьма нелестно отзывалась о нем в тот день, который я провела с нею в Манор-хаусе.
– У леди Гарриет семь пятниц на неделе: сегодня она вас любит, а завтра ненавидит, – заявила миссис Гибсон, которая чувствовала себя уязвленной всякий раз, когда Молли цитировала леди Гарриет или вообще говорила что-либо, свидетельствующее о хотя бы мимолетной близости с нею.
– А ведь вы должны быть хорошо знакомы с мистером Престоном, дорогая моя. Полагаю, вы часто виделись с ним в Эшкомбе?
Миссис Гибсон покраснела и перед тем, как ответить, посмотрела на Синтию. Та всем видом показывала, что ничего говорить не намерена, как бы ее об этом ни просили.
– Да, мы часто видели его, одно время, я имею в виду. Он очень непостоянен, как мне представляется. Но он всегда присылал нам дичь, а иногда еще и фрукты. О нем ходили кое-какие слухи, но я им не верила.
– Какие именно слухи? – быстро спросил мистер Гибсон.
– О, ничего конкретного, какие-то грязные сплетни. По-моему, им никто не верил. Он может быть очень милым, если захочет. Да и милорд, который очень щепетилен в этих вопросах, никогда не держал бы его в агентах, будь это правда. Не то что бы я знала, в чем именно они заключаются, просто полагаю подобные вещи недостойными внимания.
– Я очень рад, что зевнул ему в лицо, – заявил мистер Гибсон. – Надеюсь, он правильно понял намек.
– Если ты зевнул во весь рот, как это иногда с тобой случается, папа, то намек наверняка получился весьма прозрачным, – сказала Молли. – А если тебе нужна помощь, то в следующий раз, когда он пожалует к нам, мы будем зевать с тобой вдвоем. А ты присоединишься к нам, Синтия?
– Не знаю, – коротко ответила та, зажигая свечу, чтобы идти с нею к себе в комнату.
Обычно перед сном девушки болтали о всякой всячине, сидя в одной из спален, но сегодня Синтия заявила, что очень устала, и поспешно захлопнула за собой дверь.
Роджер нанес обещанный визит прямо на следующий день. Молли была в саду с Уильямсом, где планировала разбивку нескольких новых клумб, и с головой ушла в работу, размечая колышками места под них на лужайке, когда, выпрямившись, чтобы оценить полученный результат, заметила фигуру джентльмена, сидящего спиной к свету. Он, подавшись вперед, что-то внимательно слушал или говорил. Молли сразу же узнала посадку его головы и поспешно принялась снимать садовый фартук небеленого полотна, попутно опустошая карманы и разговаривая с Уильямсом.
– Теперь, полагаю, вы вполне можете закончить сами, – сказала она. – Вы поняли, где нужно посадить яркие цветы вдоль зеленой ограды из бирючины и где разбить новую клумбу для роз?