– Пустяки, не обращай внимания. Пожалуй, это и к лучшему, что ты ничего не понимаешь. Мораль всего того, что я тебе наговорила, можно выразить следующей фразой: "Будь хорошей девочкой, не упрямься, и тогда твоя мачеха окажется милейшим созданием". Не сомневаюсь, что ты прекрасно с нею поладишь. А вот сумеешь ли ты подружиться с ее дочерью – другой вопрос. Впрочем, я надеюсь, что все у вас будет в порядке. А сейчас мы позвоним, чтобы нам подали чай. Полагаю, сегодняшний обильный завтрак призван заменить и ленч.
В эту самую минуту в комнату вошел мистер Престон, и Молли про себя подивилась тому, с какой холодностью леди Гарриет отпустила его, вспомнив при этом, как он намекал на близкую дружбу с ее милостью давеча за обедом.
– Терпеть не могу подобных типов, – обронила леди Гарриет, когда мистер Престон не успел еще даже выйти из комнаты, – корчит из себя галантного кавалера, когда от него требуется лишь просто уважение. Я с удовольствием готова поговорить с любым из работников моего отца, а вот в общении с такими невоспитанными хлыщами превращаюсь в настоящую мегеру. Как же ирландцы называют подобных субъектов? По-моему, у них есть для них какое-то замечательное слово. Ты, случайно, не помнишь?
– Не знаю, никогда не слышала ни о чем подобном, – призналась Молли, чуточку стесняясь своего невежества.
– Ага! Это значит, что ты никогда не читала истории мисс Эджуорт, правда? Иначе ты бы непременно вспомнила, что такое слово есть, пусть даже и не смогла бы назвать его. Если ты не читала ее рассказов, то они именно то, что нужно, дабы скрасить одиночество, – высокоморальные и оптимистические, но при этом достаточно интересные. Я дам их тебе почитать, чтобы не было скучно одной.
– Но я вовсе не одна. Сейчас я живу не дома, а в гостях у обеих мисс Браунинг.
– В таком случае я сама привезу их тебе. Я знакома с обеими мисс Браунинг, они постоянно бывают у нас в Тауэрз на дне школы. Я называла их Несушка и Хлопушка. Кстати, они мне нравятся, по крайней мере обе достойны уважения. Кроме того, мне всегда хотелось увидеть их menage. Словом, я обязательно привезу тебе рассказы мисс Эджуорт, дорогая.
Несколько минут Молли хранила молчание, а потом набралась мужества, чтобы заговорить о том, что занимало все ее мысли.
– Ваша милость… – произнесла она (титул стал первым плодом урока об оказании уважения, как его усвоила Молли). – Ваша милость отзывается о людях, к которым принадлежу и я, как о странных и непонятных животных. Тем не менее со мной вы говорите столь открыто, что…
– Да-да, продолжай, я с удовольствием тебя выслушаю.
Ответом ей было молчание.
– В глубине души ты полагаешь меня наглой и высокомерной, не так ли? – мягко осведомилась леди Гарриет.
Молли затаила дыхание, а потом подняла свои прекрасные, честные и чистые глаза на леди Гарриет и сказала:
– Да! Немножко. Но не только.
– Пока мы оставим в покое это твое "не только". Понимаешь, малышка, я разговариваю так, как привыкла, точно так же, как и ты. Но ведь это только то, что лежит в нас обеих на поверхности. Полагаю, что некоторые из твоих славных знакомых в Холлингфорде отзываются о бедняках в такой манере, которую сочли бы оскорбительной, если бы кто-либо обратился подобным образом к ним самим. Но мне, пожалуй, следует проявить больше такта, если вспомнить, как часто у меня вскипала кровь, когда я видела, как ведет себя и разговаривает одна из моих теток, сестра мамы, леди… Нет! Обойдемся без имен. Всех, кто зарабатывает себе на жизнь головой или руками, начиная от ремесленников и богатых торговцев и заканчивая простыми работниками, она называет "субъектами". В своей пустопорожней болтовне она ни разу не снизошла до того, чтобы назвать их "джентльменами". А свое владение ими она обозначает словами "моя служанка", "мои люди". Впрочем, все это лишь фигура речи. Мне не следовало обращаться к тебе в такой манере, но, признаться, я выделяю тебя среди всех остальных обитателей Холлингфорда.
– Но почему? – пожелала узнать Молли. – Ведь я – одна из них.
– Да, это так. Но только, пожалуйста, не нужно вновь упрекать меня в нахальстве и высокомерии – большинство из них столь неестественны в своем преувеличенном уважении и восхищении, когда приезжают в Тауэрз, и столь претенциозны в изображении утонченных манер, что выглядят попросту смешно и нелепо. Ты же, по крайней мере, ведешь себя просто и искренне, и потому я мысленно отделяю тебя от них и подсознательно разговариваю с тобой так, как если бы… В общем, вот тебе еще один пример неуместной дерзости – я разговариваю с тобой на равных… я имею в виду титул, потому что в остальном я ничем не лучше своих соседей. Однако же вот и чай. Его подали нам как раз вовремя, чтобы я не ударилась в чрезмерное смирение и даже уничижение.
Чаепитие в сгущающихся сентябрьских сумерках получилось очень приятным. Едва они покончили с чаем, как вновь объявился мистер Престон.
– Леди Гарриет, не доставите ли вы мне удовольствие, позволив продемонстрировать вам некоторые усовершенствования, произведенные мною в саду, пока еще не стемнело окончательно? В их устройстве я старался потрафить вашим вкусам.
– Благодарю вас, мистер Престон. Мы как-нибудь наведаемся сюда вместе с папой и взглянем, понравятся ли они нам.
Лицо мистера Престона залил жаркий румянец. Но он сделал вид, будто не замечает высокомерия леди Гарриет, и, повернувшись к Молли, сказал:
– Не хотите ли прогуляться, мисс Гибсон, и взглянуть на сады? Полагаю, что сегодня вы еще не были на свежем воздухе, если не считать поездки в церковь.
Мысль о прогулке tête-à-tête с мистером Престоном ничуть не привлекала Молли, но ей и впрямь хотелось подышать свежим воздухом, полюбоваться садами и взглянуть на Манор-хаус с разных сторон. Кроме того, хотя мистер Престон и вызывал у нее подспудное отвращение, ей было жаль его за только что перенесенное им унижение. Но пока она колебалась и раздумывала, медленно склоняясь к согласию, заговорила леди Гарриет:
– Я не могу уступить вам мисс Гибсон. Если она пожелает осмотреть окрестности, я как-нибудь привезу ее сюда сама.
Когда мистер Престон вышел из комнаты, леди Гарриет сказала:
– Пожалуй, только мой ленивый эгоизм удерживает тебя весь день взаперти против твоей воли. Но в любом случае и думать забудь о том, чтобы гулять с этим человеком. Он вызывает у меня инстинктивное отвращение. Хотя, если честно, то не такое уж инстинктивное, и тому есть веские причины. Я хочу, чтобы ты оставила все попытки познакомиться с ним поближе. Да, он – очень ловкий поверенный, землей распоряжается умело, обязанности свои перед папой выполняет сполна, и я не собираюсь клеветать на него. Тем не менее запомни мои слова!
Вскоре приехал экипаж, и после бесчисленных наставлений графа, который, похоже, откладывал все свои ценные указания до самого последнего момента, балансируя, словно Меркурий, на подножке кареты, они наконец отбыли обратно в Тауэрз.
– Что ты предпочитаешь – отужинать с нами, после чего мы, естественно, отправим тебя домой, или же сразу поехать к себе? – поинтересовалась у Молли леди Гарриет.
Как и ее отец, она крепко спала вплоть до того момента, пока экипаж не остановился у ступеней особняка.
– Говори правду, сейчас и всегда. По меньшей мере правда забавна, как ничто другое.
– В таком случае я бы предпочла сразу же вернуться к обеим мисс Браунинг, если можно, – ответила Молли, в памяти у которой еще свежи были кошмарные воспоминания о своем последнем и пока что единственном вечере, проведенном ею в Тауэрз.
Лорд Камнор уже стоял на ступеньках, ожидая возможности подать дочери руку и помочь ей выйти из кареты. Леди Гарриет на мгновение задержалась и, целуя Молли в лоб, сказала:
– В ближайшие дни я заеду к тебе в гости и привезу с собой несколько книжек мисс Эджуорт, а заодно возобновлю близкое знакомство с Несушкой и Хлопушкой.
– Прошу вас, не надо, – взмолилась Молли и взяла ее за руку, чтобы задержать еще ненадолго. – Вы не должны приезжать, честное слово.
– Почему же нет?
– Потому что мне не хотелось бы… Потому что я думаю, что не должна принимать в гости того, кто смеется над моими друзьями, у которых я остановилась, и называет их всякими обидными прозвищами. – Сердечко гулко колотилось у Молли в груди, но она готова была подписаться под каждым своим словом.
– Моя дорогая маленькая женщина! – серьезным тоном заговорила леди Гарриет, наклоняясь к ней. – Прошу прощения за то, что я придумала им прозвища. Мне очень, очень жаль, что я обидела тебя. Если я пообещаю тебе выказывать им всяческое уважение словом и делом – и даже в мыслях, если получится, – тогда ты позволишь мне приехать, не правда ли?
Молли колебалась.
– Мне лучше немедленно отправиться домой, иначе я наговорю лишнего. Да и лорд Камнор уже заждался вас.
– Подождет, ничего страшного. Он до сих пор переваривает все новости, которые целый день рассказывал ему Браун. Так я приеду, договорились?
Итак, Молли отправилась в Холлингфорд в роскоши и уединении. Лакей лорда Камнора возвестил о ее прибытии набатным стуком освященного веками дверного молоточка у жилища обеих мисс Браунинг.