Эгремонт устроился рядом с Арабеллой и, отвечая на ее расспросы, поведал кое-что о своих странствиях.
- А вот и Чарльз!
- Как поживаешь, Джордж?
И братья пожали друг другу руки.
Очень по-английски: даже если бы они намеревались броситься друг другу в объятия, то, наверное, всё равно ограничились бы этим.
Через несколько минут объявили, что обед подан; а поскольку "сцены" удалось избежать, у его светлости разгорелся аппетит; и вот, в окружении всевозможных деликатесов, которые могли прекрасно его утолить, какое-то чувство, отдаленно похожее на братскую любовь, встрепенулось в груди лорда Марни; он и в самом деле был рад, что вновь увиделся с Чарльзом; вспомнил те времена, когда они катались на пони и играли в крикет, голос его смягчился, глаза засияли, и наконец он воскликнул:
- Знаешь ли ты, старина, что твой приезд меня действительно осчастливил? Предлагаю выпить по бокалу вина.
Эгремонт оказался более отзывчив душой и чуток сердцем, а потому решил, что будет разумно откликнуться на этот всплеск эмоций, сколь бы вялым он ни казался; честно говоря, имелось немало причин (и притом не лишенных эмоциональной подоплеки), по которым он вновь очутился в Аббатстве Марни. Он сидел рядом со своей кроткой невесткой, которая, судя по всему, была рада этой неожиданной сердечности мужа и делала всё возможное, лишь бы поддержать всякое проявление дружелюбия с его стороны. Капитан Граус был неутомим; викарий, человек по природе своей почтительный, соглашался с леди Марни, что школы для малышей, несомненно, важны, однако взял свои слова обратно, стоило лорду Марни выразить настоятельную надежду, что в его округе никогда не появится ничего подобного. Сэр Вавассур уже оставил позади добрую половину жизни; он был хорош собой и обладал прекрасными манерами, хотя порой на него нападала рассеянность, которая плохо сочеталась с его честным и, пожалуй, дружелюбным характером, светлым челом, ярким румянцем на лице и голубыми глазами. А вот лорд Марни говорил много, хотя в основном сыпал прописными истинами или пытался затеять спор. Его светлости было весьма непросто найти достойного соперника, но он выжидал и хватался за любую возможность с удивительным рвением. Самому капитану Граусу не удалось ускользнуть от него: войдя в раж, лорд Марни готов был поставить под сомнение даже его методы изготовления мух. Капитан Граус сдался, но не слишком быстро: он прекрасно знал, что страсть его благородного друга к словесной дуэли соизмерима только с его же любовью к победам. Леди Марни, в свою очередь, обладала несомненным дарованием и превосходно развитым умом, однако состязательный гений мужа немедленно усмирял ее пленительное красноречие. Стоило ей высказать ту или иную мысль, как он немедленно свирепел, и графине только и оставалось, что избегать подобных коллизий благодаря учтивой покорности. Что же касается викария, их частого гостя, то он бы с радостью хранил молчание, однако граф (а уж тем более когда они оставались наедине), по его собственному выражению, "выкуривал дичь из норы", и если она все-таки выбиралась наружу, то с такой натасканной сворой, как у его светлости, нечего было опасаться неудачного гона. И когда все были вынуждены замолчать, лорд Марни, оставив споры, обратился к насущным вопросам. Он вознес хвалу Новому закону о бедных, заявив, что тот непременно спасет отечество - если, конечно, будет "осуществляться" в том же ключе, что и в приходском союзе Марни; однако посчитал нужным добавить, что, кроме означенного союза, нет ни единого округа, где этот закон соблюдался бы надлежащим образом. Затем с неописуемой яростью высказался против арендуемых наделов и с беспощадной язвительностью разложил эту систему по косточкам. Он и в самом деле был не понаслышке знаком с целым рядом экономических теорий и при первой же возможности намеревался претворить их в жизнь - за исключением той, что касалась земельной собственности: здесь его светлость убежденно стоял на том, что она "строится на иных началах", нежели те, которые преследуют любые другие "интересы". Его ненависть к браконьерам не знала границ - и так же сильно ненавидел он сдачу земли внаем; впрочем, в перечне антипатий лорда Марни первое место следовало бы, пожалуй, отдать его предубеждению против Церкви - здесь его светлость и вовсе становился желчен. Не было на земле человека, который питал такую же неприязнь к подписным взносам любого характера, как лорд Марни, - и всё же ему было в радость наблюдать свое имя в списке тех, кто делал пожертвования в пользу всевозможных сектантских образований. Викарий Марни, занимавший свою должность по доброй воле, был для него образцовым священником, поскольку не лез в чужие дела. Под влиянием леди Марни досточтимый викарий однажды дошел до небольшой степени фанатизма: начались разговоры о вечерних лекциях, было решено изменить школьную программу, раздавались даже какие-то брошюры. Только лорд Марни быстро положил этому конец.
- Я не допущу в Марни никаких церковных происков! - заявил благородный владелец аббатства.
- Я уже намеревалась заняться сбором голосов, - сказала леди Марни Эгремонту, - но Джорджу это не понравилось.
- Чем меньше семья вмешивается, тем лучше, - заметил лорд Марни, - и, если говорить за себя, то я очень встревожился, когда услышал, что моя мать занимается подобными вещами.
- О! Мама творила чудеса, - сказал Эгремонт, - нам бы несдобровать без нее. Нет, правда, я вполне серьезно думал пойти на попятную, как только они выдвинули своего человека. До этого дела шли как по маслу; но стоило ему появиться, как всё встало с ног на голову, и я обнаружил, что кое-кто из моих наиболее ярых сторонников обретается в его избирательном штабе.
- Лорд Марни говорил мне, что соперник у вас был грозный, - сказал сэр Вавассур. - Кто он такой?
- О, жуткий человек! Шотландец, богаче Крёза, некий Мак-Дурман, только что явился из Кантона с миллионом опиумных денег в каждом кармане, поносил коррупцию и вопил о свободной торговле.
- Но ведь в насиженных местечках никого особо не заботит свободная торговля, верно? - подал голос лорд Марни.
- Так и есть: здесь он промахнулся, - согласился Эгремонт, - и лозунг был заменен, как только мой противник вышел к барьеру. Тут же по всему городку развесили плакаты: "Голосуйте за Мак-Дурмана и нашу юную королеву!" - как будто он в союзе с Ее Величеством.
- И мама, должно быть, пришла в отчаяние, - сказал лорд Марни.
- Мы сразу же выпустили плакат: "Голосуйте за нашу юную королеву и Эгремонта", - это было, по крайней мере, скромнее - и привлекло больше сторонников.
- Мамина работа, не иначе, - сказал лорд Марни.
- Отнюдь, - возразил Эгремонт, - это творение куда более искушенного ума. Мама ежечасно связывалась со штаб-квартирой, и мистер Тэйпер срочным письмом прислал новый лозунг.
- Войдет Пиль в правительство или нет, он будет поддерживать Закон о бедных, - весьма самонадеянно заявил лорд Марни, вновь опустившись в кресло после того, как дамы удалились. - Он обязан. - И его светлость посмотрел на брата, чье возвращение было во многом обусловлено жестокой критикой этого закона.
- Исключено, - парировал Чарльз; он еще не отошел от выборов и продолжал говорить по образцу Тэйпера (ибо положение народа было той сферой, в которой он ровным счетом ничего не смыслил).
- Он сделает это, - настаивал лорд Марни, - вот увидишь - либо страна отвернется от него.
- Было бы славно, - сказал сэр Вавассур, - если бы мы могли хоть немного увеличить пособия для бездомных.
- Увеличить! - вскинулся лорд Марни. - Еще чего! И без того кругом сплошные траты. Экономия - вот что нам нужно.
- Народу этого не вынести, - заметил Эгремонт, - необходимо что-то менять.
- Нельзя вернуться к жестоким мерам старого строя, - вставил капитан Граус, делая, как ему казалось, безобидное замечание.
- Лучше вернуться к старому строю, чем изменять новый, - отрезал лорд Марни.
- Было бы славно, если бы народ немного к нему попривык, - промолвил сэр Вавассур. - В нашем приходе о нем очень уж скверно говорят.
- Местный народец вполне всем доволен, правда, Хлюппик? - усмехнулся лорд Марни.
- Вполне, - кивнул викарий.
После этого завязался разговор; в нем участвовали главным образом граф и баронет, и он задействовал все возможности великого провинциального ума. Тонкости питания, незаконнорожденные дети, правила тюремного содержания, законы об охоте были рассмотрены со всех сторон; и лорд Марни подытожил всё докладом о средствах, которые непременно должны спасти отечество; по большому счету, таковыми оказывались высокие цены и Низкая церковь.
- Эх, если бы только королева узнала, кто ее самые верные друзья… - вздохнул сэр Вавассур.
Лорду Марни, кажется, стало не по себе.
- …и избежала роковых ошибок своего предшественника, - продолжал баронет.
- Чарльз, еще бокал кларета, - перебил его граф.
- Она бы еще успела сплотить вокруг престола группу людей, кото…
- А давайте проведаем наших дам! - воскликнул граф, грубо обрывая гостя на полуслове.