– А что это ты нам приказывать вздумал, а? – выступил вперед крепкий паренек в тельнике. – Надо еще посмотреть, кто ты есть такой… А ну, покажь документ! – потребовал он.
Жаков побагровел.
– Я вам не советую, товарищ боец, говорить со мной таким тоном, – произнес он.
– А я говорю: покажь документ! – продолжил наступать на него тот, что в тельнике.
– Ну что ж, если ты этого хочешь… – Алексей сунул руку во внутренний карман и достал удостоверение. – Читай! – Тот прищурил свои пьяные зенки, пытаясь поймать в фокус расплывающиеся перед ним буквы. – Главное управление государственной безопасности НКВД СССР… – наконец прочел он. – Капитан Жаков Алексей Сергеевич… Ничего себе! – он тут же изменился в лице. – Так ты… так вы… Простите нас, товарищ капитан! – захлопал он глазами.
Жаков спрятал пистолет. Он был зол на парней, и об этом говорили играющие на его скулах желваки.
– Марш по своим купе! – скомандовал он. – И только вздумайте выйти оттуда – сразу арестую…
Солдатам больше не надо было ничего говорить. Они тут же бросились врассыпную. И все же рыжий на прощание успел кое-что сказать.
– Ты это, начальник, зря нас обижаешь… Слышал о таком маршале Рокоссовском?.. Так вот, мы из его команды…
"Тогда все понятно", – усмехнулся Алексей. В армии Рокоссовского и в самом деле было много всякого сброда. Но воевали хорошо, и командира своего обожали. Как-никак свой – тоже на зоне, как многие из них, парился. А это для зэка – лучшая рекомендация.
– Спасибо, – поблагодарил Алексея Ким и улыбнулся.
– Все в порядке… – проговорил капитан. – Просто ребята выпили лишнего – вот и… – он махнул рукой и полез в карман за папиросой.
– Хага тым нида – солнце восходит, – глянув в окно, сказал Ким. Жаков последовал его примеру и удивился. Как? Неужто уже утро?
Потянув за серебряную цепочку, он достал из брюк похожие на луковицу большие карманные часы, взглянул на циферблат с затейливыми римскими цифрами и покачал головой. Было без четверти шесть. Как же быстро пролетела ночь! – удивился он и снова посмотрел в окно, где далеко-далеко на востоке занималась заря. Ее тонкая светлая полоска робко возвещала о начале нового дня.
– А как будет по-корейски "солнце"? – спросил у Кима Алексей.
– Хэ…
– Надо же! – почему-то удивился капитан. Видно, счел, что для такого величайшего явления природы, как наше светило, это слишком просто. Однако он не стал вслух философствовать на эту тему. Ведь что ни говори, а всем кажется, что его язык – самый-самый… Вот и для этого корейца, надо думать, нет ничего на свете прекраснее и благозвучнее, чем это его "хэ".
Утром солдаты вышли, а их место заняли несколько амнистированных по случаю Победы уголовников. Эти тоже начали с того, что промочили глотку, а затем кто-то сел играть в "очко", кто-то принялся чифирить, однако были и такие, что решили поискать на задницу приключений. Первым досталось корейцам, которые, проснувшись, потянулись с полотенцами к туалету. Особенно усердствовали двое зэков. Один длинный и костлявый, а другой невысокий широкомордый шнырь.
К тому времени Алексей сдал пост и ушел в купе, намереваясь немного вздремнуть, когда вдруг услышал в коридоре чьи-то крики. "Это еще что?.." – с тревогой подумал он. В этот момент дверь отворилась, и в купе вошел возбужденный переводчик с вафельным полотенцем в руках, от которого хорошо пахло земляничным мылом.
– Там бандиты буянят! – заявил он с порога.
– Как бандиты?! Кто их впустил?.. – быстро поднявшись с постели, испуганно пролепетал Козырев.
– Не знаю!.. – заморгал глазами Цой. – Капитан Бортник попытался их утихомирить, но те на него с ножами…
Алексею не надо было объяснять, что в таких случаях следует делать. Как был в пижаме, так и бросился на выручку товарищу. А тот тем временем уже держал глухую оборону. Увидев, что какие-то странного вида люди пристают к их подопечным, он вначале прикрикнул на них. Вроде как предупредил. Те на него – ну и получили сполна. У Жоры кулаки пудовые, взгреет – мало не покажется. Дебоширы позвали на подмогу товарищей… Теперь их было больше, чем тараканов в шкафу, а это плохо. Попробуй уследи за каждым. А у них в руках заточки. "Сволочи! – скрипел зубами Бортник. – Пока нормальные люди воевали, вы на зоне хлеб дармовой жрали. У-у, суки! Убью!"
Он и не заметил, как к нему сбоку подкрался один из зэков и, изловчившись, нанес ему удар заточкой в правое плечо. Жора взревел. Попытался достать свой пистолет, но тут же получил удар кастетом в переносицу. И поплыло у него в глазах, и закружилось-завертелось. Если бы не Жаков, еще неизвестно, чем бы это все закончилось. Выскочив из купе и оценив обстановку, Алексей выхватил пистолет и навел его на бандитов.
– Назад! – заорал он. – Я говорю – назад!..
Но кто бы его послушал! Разгоряченные дядьки, в психе разрывая на себе тельники и нижние рубахи, уже буром перли на него. От множества наколок на их бледной шкуре пестрило в глазах. Там и Ленин был, и Сталин, и грешница Мария Магдалина, и даже сам Иисус Христос рядом с какой-то непотребной надписью… Вот в эту бледно-голубую муть и стал остервенело стрелять Алексей. Первый выстрел… второй… третий…
– Назад, негодяи! Не то всех положу!..
И тогда кто-то из наступавших крикнул:
– Атас, братва! Это легавые!..
И побежали зэки по вагону, оставляя на полу своих раненых корешей.
– Стоять! – кричал им вслед Жаков, но разве их остановишь? Открыв входную дверь вагона, они на полном ходу стали выпрыгивать из него.
– Мерзавцы! – в сердцах произнес Алексей и рассеянно посмотрел по сторонам. А там – благодарные глаза корейцев.
– Спасибо, товарищ! Спасибо…
Кто это сказал? Чен? А может быть, Ро? Или то был Ен Ген?..
Но где же Жора? Ах, вот он… Стоит, зажав окровавленной рукой рану, и улыбается.
– Ты как? – спросил его Алексей.
– Ничего… Бывало и хуже, – пытался шутить дружок.
2
Алексею так и не удалось тогда поспать. После всего случившегося он долго не мог прийти в себя. Вначале перевязал Жоре раненое плечо, потом стал заниматься его разбитой переносицей.
– Да, брат, разукрасили тебя. Вернешься – жена не узнает.
– Узнает, – морщился от боли Жора. – Вот ляжем в постель, тут же и узнает. В этом деле Жору Бортника ни с кем не перепутаешь…
Он пытался улыбнуться, но улыбка его вышла какой-то вымученной.
– Что жеребец ты отменный, никто спорить не станет, но как же ты морду-то подставил под кастет? – не понимал Жаков. – Вроде всегда осторожным был, а тут…
– Да вот так получилось… – оправдывался товарищ. – Их ведь вон сколько было!..
– Так надо было сразу звать нас на помощь… – упрекнул Алексей.
Бортник вздохнул.
– Надо было… А тебе спасибо, Леша, – с благодарностью посмотрел он на Жакова. – Вишь как получается: всю войну прошел – и ничего, а тут на тебе… И это в мирное-то время!.. – Он прослезился. И снова: – Спасибо, друг… Век этого не забуду.
– Да что ты, ей-богу! В жизни ведь всегда так: то мы кого-то выручаем, то нас… Потому и живем.
– Правильно, Леша, потому и живем, – кивнул ему товарищ.
– Молодцы! Герои! – похвалил их Козырев. – Так я и отмечу в своем рапорте. Глядишь, и по очередному ордену получите… – заявил он.
– О це гарно! – повеселел вдруг Жора. – Может, тогда за это дело по сто грамм?
– Я тебе дам сто грамм, я тебе дам, так дам, что мало не покажется! – недовольно посмотрел на него Козырев. – Все, больше ни грамма! Сами видите, какова обстановка. Давайте лучше позавтракаем. Алексей, доставай вещмешок, – скомандовал он. – Поедим, потом пойдем наших азиатов кормить. А пока пусть приводят себя в порядок.
Тут же на столе появилась тушенка с галетами.
– Да, не обошлось у нас с вами, ребята, без приключений, – выковыривая перочинным ножом мясо из банки, покачал головой Козырев. – Кто бы мог подумать!.. Ведь по своей территории ехали.
Жора ухмыльнулся.
– Ну вот, думали, на поезде будет безопаснее, а оказалось, и тут попали впросак… Но это ерунда – бывает и хуже, – сказал он.
– Да куда уж хуже! – усмехнулся Козырев. – Ты ведь, парень, чуть было жизни не лишился, а говоришь… Что ж, будем надеяться, что с нами больше ничего похожего не приключится.
– А если приключится? – откинувшись на лавке и поглаживая широкой ладонью больное плечо, произнес Жора. – Вдруг, говорю, случится так, что мы не довезем этих корейцев – что тогда?
– Тогда не сносить нам головы! – нахмурил брови москвич. – Да, не думал я, что так все будет… Мы-то решили, что обстановка на железной дороге сейчас спокойная. А тут видишь как…
Помолчали.
– Для таких дел отдельный вагон нужен, – нарушил тишину Жаков. – Чтоб ни один посторонний не мог в него попасть…
– Да прав ты, прав! – согласился Козырев. – Но всего ведь не предусмотришь…
– Плохо… – неожиданно вздохнул Бортник.
– Что плохо? – не понял его Козырев.
– А то плохо, что на этот случай надо двойников иметь. Вот как у товарища Сталина. Тогда бы мы сейчас ехали и не беспокоились ни о чем. Наши бы вожди сидели тихо в каком-нибудь купе и носа не высовывали, а вместо них по коридору шарахались их двойники, – рассуждал Жора.
Козырев насторожился.
– А откуда тебе известно, что у товарища Сталина есть двойники? – спросил он капитана.
– Так об этом все говорят…