Он тихо опустил на пол мешки, набитые снедью, вытащил оттуда бутылку пива, взял поудобнее за горлышко и двинулся спасать разлюбезную свою юродивую. Судя по ее крикам, с той самое малое с живой снимали скальп.
Сигизмунд ворвался в “светелку”, держа пиво, как “молотовский коктейль” — шел, будто на танки.
У шкафа, подбоченившись и слегка выпятив живот, стояла Лантхильда и победоносно орала. Она была очень красна, отчего волосы казались совершенно белыми. В комнате резко воняло дорогими духами.
Почти загораживая дверной проем, спиной к Сигизмунду, стояла дражайшая экс-супруга Наталья Константиновна. Как завороженная, она глядела на девку. Время от времени Наталья набирала в грудь воздуха и испускала короткое беспомощное кудахтанье, пытаясь вклиниться в скандал.
Какое там! Блаженная девка и слова ей вставить не давала. Это Наталье-то! Такое, наверное, случается, когда липовый “черный пояс” напарывается на настоящего Мастера.
Умело дозированная, наигранная нахрапистость Натальи, которой та неизменно брала верх над слабонервными противниками, явила полное бессилие перед кондовым таежным жлобством девки. В мировоззрении Натальи не было места для таких социальных типов, как девкин братец с подбитым глазом или же Вавила, девкин бойфренд.
Лантхильда вопила с наслаждением. Легко. Со знанием дела.
Сигизмунд опустил бутылку, прислушался, стоя за натальиной спиной.
Ухо выловило несколько раз повторившееся, знакомое слово “двала”. Неслись малопонятные “пилин” и “Пилат”. При чем тут скандально знаменитый прокуратор Иудеи, до Сигизмунда доперло чуть позже. Так звучало в девкиной передаче одно хорошее русское словцо, слышанное дикой барышней, несомненно, от С.Б.Моржа, русского, 36, СПб, высшее и так далее. “Пилин”, очевидно, был суррогатным, более пристойным заменителем “Пилата”.
И тут Лантхильда увидела Сигизмунда. Расплылась в радостной улыбке, сделалась вдруг приторно-умильна. Сигизмунд из-за натальиной спины показал ей бутылку пива.
И тут Наталья обернулась…
Сигизмунд мгновенно увидел картину как бы со стороны: шкаф, крикливая белобрысая стерва, подкравшийся со спины экс-муженек с бутылкой… Наталья каменно смотрела на Сигизмунда. Уесть пыталась взглядом. Выковыривала остатки совести со дна его души. Выскребывала.
Лантхильда замолчала. Отдала поле битвы в руки Сигизмунда. Он это как-то сразу понял.
— Ну так что, — холодно промолвила Наталья, — насколько я понимаю, тебе сейчас не до НАС. Денег у тебя нет. — Она выдержала паузу. — Скажи своей блядище, чтоб заткнулась. В шкафу вещи мои лежат.
— Там нет твоих вещей, — сказал Сигизмунд.
— А я говорю — есть.
Сигизмунд с тоской ощутил, как его засасывает в обычный диалог.
Подумав, он объяснил:
— Я их выбросил.
— Врешь! — безапелляционно сказала Наталья.
— Проверь, — предложил он. И подмигнул девке: мол, можно! давай!
Лантхильда с готовностью прянула вперед. И тут Наталья, потеряв наконец самообладание, завизжала:
— Убери ее! Убери эту стерву! Развел тут бордель! Притон! Водка! Бляди! Карты!
— Ты преувеличиваешь, — сказал Сигизмунд. — Ты же знаешь, я не люблю карты.
Наталья понесла.
После маэстро Лантхильды Наталья Константиновна выглядела более чем бледно. Опера приелась, партия была знакома, слова изучены. Сигизмунд сел на диван и, морщась, снял зубами пробку с бутылки. Приложился к горлышку. Пиво забулькало. Лантхильда с завистью смотрела, как он пьет.
Сделав глоток, Сигизмунд подозвал девку и отдал ей бутылку.
— Значит так, Наталья, — прервал он излияния экс-супруги. — День для тебя сегодня неудачный. Вот и Лантхильда это подтверждает. Эй, Лантхильд! Наталья ист двала?
— Йааа… — протяжно отозвалась Лантхильда.
— Во, — обрадованно сказал Сигизмунд. — Вот и Лантхильда Аттиловна о том же.
— Мадьярка, что ли? — сощурилась Наталья.