Новый роман известного писателя-историка Р. Гордина посвящён жизни и деятельности одного из ближайших сподвижников Петра Великого, "первого министра русской дипломатии", генерал-адмирала Фёдора Алексеевича Головина (1650-1706).
Потомок старинного дворянского рода, Фёдор Алексеевич Головин был активным сторонником всех начинаний Петра I, участвовал в Азовских походах, возглавлял Военно-морской и другие приказы, руководил русской иностранной политикой, создавая систему постоянных представительств в европейских столицах. Царь часто называл Головина своим "добрым другом" и, извещая в письме о его смерти, подписался "печали исполненный Пётр".
Содержание:
Глава первая - АДСКАЯ КУХНЯ 1
Глава вторая - БОГ ЕДИН! 4
Глава третья - С ВОЛКАМИ ЖИТЬ... 7
Глава четвёртая - С АЗОВА НА АЗОВ 11
Глава пятая - ХИТРОВАНСТВА БОЛЬШОЕ ЗЕРЦАЛО 14
Глава шестая - И ВНОВЬ ПОД АЗОВ, ОДНАЧЕ НЕ С АЗОВ 17
Глава седьмая - ЗА МОРЕМ ТЕЛУШКА - ПОЛУШКА, ДА РУПЬ ПЕРЕВОЗ 20
Глава восьмая - РУССКИЙ ПЛОТНИК ПЁТР МИХАЙЛОВ... 23
Глава девятая - У БОГА ЖИЗНЬ УБОГА 27
Глава десятая - КОРОЛИ НЕ СТРОЯТ КОРАБЛИ 30
Глава одиннадцатая - СЛОВО - ОЛОВО... 33
Глава двенадцатая - ...БЫТЬ ЕМУ ГЕНЕРАЛИССИМУСОМ! 36
Глава тринадцатая - ЦАРЬ-ГОСУДАРЬ СОБСТВЕННОЙ ПЕРСОНОЮ 40
Глава четырнадцатая - КРОВЬ ЗА КРОВЬ! 43
Глава пятнадцатая - ВОСТРЫ ТОПОРЫ, ДА МОЛВА ВОСТРЕЙ! 46
Глава шестнадцатая - КРЕПОСТЬ ПОД ПАРУСАМИ 50
Глава семнадцатая - НОВОЕ ЛЕТОСЧИСЛЕНИЕ 53
Глава восемнадцатая - ЖЕЛЕЗО ЖЕЛЕЗО ОСТРИТ... 56
Глава девятнадцатая - С ЦАРЁМ В ПУТИ ОСЬМНАДЦАТЬ ЯЗЫКОВ 60
Глава двадцатая - НАРВАЛО? ВСКРЫТЬ! 63
Глава двадцать первая - ЗДЕСЬ БУДЕТ ГОРОД ЗАЛОЖЕН 67
Глава двадцать вторая - МАЯТНИК 70
Глава двадцать третья - НАРВАЛО И ПРОРВАЛО! 74
Глава двадцать четвёртая - СМЯТЕННЫЙ ДУХ 77
Глава двадцать пятая - "ВОТ ВАМ ПАТРИАРХ!" 80
Глава двадцать шестая - ЖИТИЕ ЕГО БЫЛО ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТЬ ЛЕТ... 84
Глава двадцать седьмая - И ГРЯНУЛ БОЙ! 87
Глава двадцать восьмая - ЖЕСТОКАЯ КОНФУЗИЛ И ДОБРЫЙ КОНЕЦ... 91
Хронологическая таблица 94
Об авторе 95
С Петром в пути
Энциклопедический словарь.
Изд. Брокгауза и Ефрона.
СПб., 1900, Т. XXX
оловин Фёдор Алексеевич - замечательный деятель Петровской эпохи (ум. 1706). При царевне Софье был послан на Амур (в Дауры) для защиты Албазина от китайцев. В 1689 г. заключил Нерчинский договор, по которому уступил китайцам р. Амур до притока Горбицы вследствие невозможности вести с Китаем серьёзную войну. В Великом посольстве к европейским дворам (1697) Г., "генерал и воинский комиссар, наместник сибирский", был вторым после Лефорта полномочным послом. Вначале деятельность его посвящена была главным образом флоту; за границей он нанимал иностранцев в русскую службу, заготовлял всё необходимое для строения судов по возвращении в Россию, был назначен начальником вновь образованного военного морского приказа. В 1699 г., после смерти Лефорта, Г. был сделан генерал-адмиралом, первый награждён орденом Александра Невского, получил в заведование иностранные дела и занял первенствующее положение между правительственными лицами ("первый министр", по отзывам иностранцев). В 1699-1706 гг. Г. был главным руководителем русской иностранной политики: вёл обширную дипломатическую переписку с Паткулем, Мазепой и руководил действиями русских послов: Долгорукого в Польше, Толстого в Турции, Голицына в Вене, Матвеева в Гааге; последнему поручал "распалять злобу" англичан и голландцев против врагов Петра, шведов. Г. особенно замечателен тем, что успешно действовал в новом духе, когда другие сотрудники Петра только ещё тому учились. Государь очень ценил Г., называл его своим другом и, извещая в письме о его смерти, подписался "печали исполненный Пётр".
Глава первая
АДСКАЯ КУХНЯ
Говорят чужестранцы, что я повелеваю рабами...
Я повелеваю подданными, повинующимся моим
указам. Сии указы содержат в себе добро, а не
вред государству. Английская вольность здесь
не у места, как стенке горох. Надлежит знать народ,
коим оным управлять.
По мне будь хоть крещён али обрезан -
едино, лишь будь добрый человек и знай дело.
Пётр Великий
- 
рова, жиды!
- Смольчуг!
- Жиды, воду!
- Янкель, падло, живей!
- Пся крев, лезут!
- Лей, вали!
- А-а-а!
- Врёшь, москаль!
- На, подавись!
- Сдохни!
- Всё, всё, всё!
- Поэль, они откатились!
Благословенна тишина. Глухое рявканье пушек вперемешку со звонким тявканьем пищалей неожиданно смолкло. И настал миг тишины, словно скинутая ноша. Его нарушил тысячеголосый хор. Музыка? О нет - рёв: на одном звуке - а-а-а-а!
Стена всё ещё курилась дымками. Ещё метались на её шири человеческие фигурки. Но не было ни дров, ни смолы, ни даже воды: всё кончилось, всё иссякло.
Под котлами тлели головешки. Дотлевали.
- Мы уходим, Поэль, мы уходим!
Он взбежал по узкой кирпичной лестнице в толще стены. Утренняя дымка истаивала. На зубцах лежал тонкий слой копоти.
Он заглянул в одну из маши куль . Она была вся в потёках смолы. Он втиснулся в другую, откуда лили кипяток.
Солнце ещё висело низко над землёй, и тени принимали жёсткие очертания. Кустарник, подступавший ко рву, был весь в алмазных капельках росы. Вдали дымили костры. За ними посверкивала синяя лента Днепра.
Картина дышала миром. Если бы не три тела, приткнувшиеся к стене. Их можно было бы принять за спящих. Но он-то знал: то были московиты, сражённые из амбразур подошвенного боя.
Он высунулся по пояс. Догадка тотчас озарила: осада кончилась, московиты ворвались в крепость. Смоленск пал. Король Владислав IV оплачет его, как принуждён был оплакать московский престол.
"Где они прорвались? - лихорадочно размышлял он. - Наверное через Фроловскую воротную башню. Она почиталась главною, и слышно было, что и на Москве главная башня Кремля именовалась Фроловскою.
Говорили, что войско московитов ведёт сам царь Алексей Михайлович. И будто он милостив, и против пролития крови.
И добрым словом отворяет крепостные затворы. Слухи каким-то образом проникали сквозь почти шестивёрстную протяжённостей, опоясывавших Смоленск.
Не странно ли: волею прихотливой судьбы эти стены возводил именитый московский зодчий Фёдор Конь. Их не брали стенобитные орудия, осадные лестницы не досягали семисаженной высоты, тридцать восемь башен глядели на все стороны света зоркими глазами бойниц. И иной раз потехи ради по стенам свободно раскатывали тройки. Разъезжались, не задевая друг друга".
Голос, неожиданно окликнувший, заставил его вздрогнуть. Поэль оглянулся. Это был зайгородский староста Берко. Он оборонял этот участок стены от Пятницкой воротной башни до Водяной башни над Днепром.
- Где твои люди, Берко? - растерянно спросил он.
- Э-э, люди! Что им тут делать? - уныло произнёс Берко. - Побежали по домам. Сдали крепость москалям, сдали. И другой Берко, Ржевский, со стороны Круглой башни, тоже прогнал людей. Поляки, командиры наши, воевода Юзеф да его прихвостень Адам со всею своей командой убежали первые.
- Припас весь вышел, - грустно сказал Поэль. - Людям есть нечего. Что с нами будет?
- Сдали крепость, сдали, - ожесточённо повторил Берко, и его широкое круглое лицо в мелких ямках оспин сморщилось. - Слыхать, на честное слово. Два месяца держались, однако. А уж ничего не осталось: ни смолы, ни дров, ни пороху.
- Говорят, царь милостив, - нерешительно произнёс Поэль.
- Э! - и Берко махнул рукой. - Нам, жидам, милости ждать нечего, сам знаешь. Ни от ляхов, ни от москалей. Паны они всюду паны, - сокрушённо закончил он.