Закончив это безрадостное анатомирование общества, философ проникается таким отвращением к предрассудкам, из-за которых люди шарахаются друг от друга, словно от ядовитых змей, что начинает уговаривать самого себя: народ не выбирают, а принимают как он есть...
Приведенный обзор общества в целом поможет читателю понять наши первые афоризмы, звучащие следующим образом:
I. Цель цивилизованной жизни - досуг.
II. Абсолютный досуг порождает сплин.
III. Элегантная жизнь в широком смысле слова есть искусство одухотворять досуг.
IV. Человек, привыкший к труду, не в силах постичь, что такое элегантная жизнь.
V. Вывод. Чтобы стать элегантным, надо обрести право наслаждаться досугом, минуя труд: иными словами, выиграть крупную сумму в лотерею, родиться сыном миллионера, князем или счастливчиком, который, ничего не делая, занимает несколько должностей сразу.
§ 2. О жизни богемной
Художник - исключение: для него праздность - это работа, а работа - отдых; он то элегантен, то небрежен в одежде; он добровольно надевает робу пахаря, но знает толк во фраках, которые носят щеголи; он не подчиняется законам, но устанавливает их. Чем бы он ни занимался: бездельничал или притворялся, будто бездельничает, в то же самое время обдумывая шедевр, тащился в скверном экипаже, запряженном одной-единственной лошадью, или мчался в коляске, запряженной четверней; сколько бы у него ни было денег: двадцать пять сантимов или груды золота, - он всегда остается носителем великой идеи и властителем дум общества.
Когда г-н Пиль пришел к г-ну виконту де Шатобриану, тот принял его в кабинете, обставленном дубовой мебелью: министр, обладающий несметными сокровищами, внезапно убедился, что мебели с золотой и серебряной инкрустацией, загромождающей английские гостиные, не под силу соперничать с этой простотой.
Художник всегда велик. У него особая элегантность и особая судьба, потому что за каждым его движением стоят его ум и его слава. Сколько художников, столько судеб, столько новых идей. Мода над художниками не властна: эти необузданные существа все перекраивают на свой лад. Если они берутся за урода, то для того, чтобы его преобразить.
Из этого учения вытекает афоризм европейского значения:
VI. Художник живет, как хочет, или... как может.
§ 3. О жизни элегантной
Грош цена будет нашему трактату, если мы не дадим в нем определения элегантной жизни. Трактат без дефиниции все равно что полковник без ног: далеко он не уйдет. Дать определение - значит ограничить тему: так ограничим же ее.
Определения
Элегантная жизнь есть совершенство внешнего убранства жизни;
или:
искусство по-умному тратить деньги;
или:
наука, которая учит нас делать все не так, как другие, оставаясь при этом похожими на других;
или еще лучше:
изящество во всем, что находится в нас и вокруг нас;
логичнее же всего было бы сказать вот как:
умение с пользой для своей репутации распоряжаться своим состоянием.
По мнению нашего почтенного друга А-Я, элегантность есть
благородство, которое человек сообщает вещам.
По мнению П.-Т. Смита,
элегантная жизнь - это то, что оплодотворяет нашу промышленность.
По мнению г-на Жакото, трактат об элегантной жизни бесполезен ввиду того, что его уже написал Фенелон (см. в "Телемахе" главу "Салентская конституция").
Г-н Кузен дал более возвышенное толкование:
"Деятельность разума, неизбежно сопровождающаяся деятельностью чувств, воображения и сердца, которая, вкупе с изначальными установлениями и непосредственно-животными озарениями, окрашивает жизнь в свои цвета"
(обратитесь к "Курсу истории философии", с. 44, и судите сами, не являются ли слова "Элегантная жизнь" разгадкой этого ребуса).
Согласно учению Сен-Симона,
элегантная жизнь - самая тяжкая болезнь, от которой может страдать общество, потому что "большое состояние есть воровство".
По мнению Шодрюка,
она - смесь пустяков с нелепостями.
Все эти частные определения, перефразирующие наш афоризм III, объясняют, что такое элегантная жизнь, однако понятие это связано, на наш взгляд, с вопросами куда более важными; так что, раз уж мы обещали ограничить тему, придется для этого ее развить.
Народ богачей - несбыточная политическая утопия. Любая нация состояла и будет состоять из людей, которые производят, и людей, которые потребляют. Как же выходит, что тот, кто сеет, поливает и собирает урожай, ест меньше всех? Разгадать эту загадку нетрудно, хотя многим людям угодно видеть в ней великую тайну бытия. Быть может, мы разъясним этот вопрос позже, когда дойдем до конца пути, которым следует человечество. Пока что, рискуя быть обвиненными в аристократизме, скажем прямо, что человек, стоящий на нижней ступеньке общественной иерархии, имеет не больше прав требовать у Бога отчета в своей судьбе, чем устрица.
Это философское и одновременно исполненное христианского духа замечание, несомненно, разрешит недоумения всех тех, кто хоть немного разбирается в конституциях, а поскольку мы обращаемся именно к ним, продолжим наши рассуждения.
С тех пор как существует общество, правительство всегда играло роль страхового полиса для богачей против бедняков. Междоусобная война, являющаяся плодом этого неравенства, разжигает во всех цивилизованных людях страсть к преуспеянию - слово, которое каждый трактует по-своему; никто не желает принадлежать к сословию страдающему и притесняемому: так возникают знать, аристократия, социальные знаки отличия, царедворцы и куртизанки.