- А хорошо было бы народу при таком социализме, - задумчиво проговорил Шерипов. - Почему ты не веришь в это?.. И обо всех русских не надо, по-моему, говорить так. Разве ты не видишь, что сделал русский народ: во-первых, скинул царя, которого, как говорили, сам аллах поставил; во-вторых, совершил революцию, которая перевернула весь мир. Почем знать, может быть, большевики и построят этот самый социализм.
- Странный ты все же, Асланбек, - усмехнулся Маза. - Ты и сейчас не понимаешь, что должен мыслить, как трезвый политик: дело большевиков заранее проиграно. Молодо - зелено! - И подумал про себя: "Почти вся эта нынешняя молодежь заразилась большевизмом".
- Я говорю так потому, что все люди мечтают о счастливой жизни без мучений, - уклончиво сказал Шерипов.
- Как будто я против счастливой и богатой жизни для всех! Но надо помнить, Асланбек, что нас окружают такие сильные государства, как Англия, Германия, Франция, Турция. Они никогда не позволят у себя под носом перестраивать большевикам жизнь по-новому. - Маза даже засмеялся, но потам снова заговорил серьезно и горячо: - Нам с ними не по пути. Мы должны отстаивать национальную независимость. - И, решив, что ему все же удалась урезонить строптивого юношу, он вдруг переменил тему: - Но не об этом я хотел с тобой говорить, Асланбек.
- А о чем?
Маза, несколько помедлил и произнес важно:
- Да вот есть одно ответственное поручение. Союз горцев считает, что его следует возложить на тебя…
- Какое поручение?
Маза опять помедлил, разглядывая тонкую гравировку своего портсигара.
- Как ты посмотришь, если тебе поручат поехать в Сухуми?
- Зачем?
Инженер опять достал из портсигара толстую папиросу, закурил ее и только тогда ответил:
- Видишь ли, Асланбек, абхазцы еще не вступили в Союз горцев.
- А что должен буду сделать я в Сухуми? - спросил Шерипов.
- Тебе следует встретиться с их влиятельными людьми и уговорить их присоединиться к нашему союзу.
- А если они будут против?
- Если они не согласятся, пусть эти переговоры останутся в тайне. Не будем же мы воевать с братьями по вере… Но я верю, что ты убедишь их, докажешь им, что в этом состоит сейчас их долг перед всеми народами Кавказа, вековой упорной борьбой доказавшими свою любовь к свободе…
Асланбек почувствовал, как у него загораются глаза. Он согласился незамедлительно выехать в Сухуми.
Тут же было оформлено официальное вступление его в Союз горцев. А войдя в танец, как известно, танцуют под ту же музыку, что и другие плясуны. Недаром ведь говорят: "Садишься на чеченскую арбу - пой по-чеченски, садишься на кумыцкую - пой по-кумыцки".
V
В этот день Газиев решил обязательно заглянуть на Московскую улицу, надеясь поговорить наконец с Асланбеком. Им так и не довелось всерьез побеседовать c той самой встречи у Мазы Кайсаева. Но и на этот раз Шерипова не оказалось дома: Решиду сказали, что он еще не вернулся из поездки в Сухуми. Тогда Решид отправился на вокзал, чтобы встретить Ивана Радченко, который должен был приехать из Владикавказа, куда его срочно вызвали несколько дней назад.
Протяжно посапывая и выпуская длинные струи пара, паровоз устало остановился у платформы.
С площадки вагона, к которому подошел Решид, сошли трое рабочих с заступами и лопатами в обветренных руках. Один из них нес еще корзину, туго увязанную веревками. Рабочие переговаривались хриплыми голосами, глаза у них были усталые и какие-то тревожные. Вдруг перед ними, как по мановению волшебной палочки, выросло несколько здоровенных полицейских. Они грубо выхвалили корзину и тут же, на платформе, принялись потрошить ее. Только теперь Решид заметил, что на перроне скопилось необычно много полицейских и подозрительных личностей, сильно смахивающих на шпиков.
Радченко не было. Это также встревожило Газиева.
Но вот из вагона в числе других пассажиров сошла смуглая высокая девушка. Она чуть задержалась на перроне, то ли в надежде увидеть встречающего, то ли не зная, как пройти в город.
Оглядывая толпу приезжих и надеясь еще обнаружить Радченко, Решид поймал на себе острый взгляд шпика. Чтобы отвести его подозрения, он смело подошел к высокой девушке.
- Простите, пожалуйста, вам ведь, наверно, в город? Не возражаете, если я вас провожу?
- Спасибо, - ответила девушка, - я и сама дойду. - Подхватив маленькую дорожную корзинку, стоявшую у ее ног, она пошла рядом с Решидом.
- Дайте мне вашу корзинку. Извините, но я не решался взять ее до сих пор, - сказал Решид.
- Да ничего, спасибо, сама донесу! Она ведь не тяжелая.
- Нет, нет! Дайте мне, по этой грязи вам будет тяжело ее тащить, - настаивал Решид и взял наконец из ее рук корзинку.
Паровоз глухо свистнул, длинный состав дрогнул и, грохоча, тронулся.
Смело разговаривая с девушкой, Решид прошел мимо шпика. Тот свободно пропустил Газиева, решив, что обознался: право же, не мог иметь никакого отношения к большевикам этот галантный кавалер или жених, встречающий свою невесту.
Решиду все еще не удалось заглянуть в лицо своей спутнице. Она все время смотрела куда-то в сторону, да и сам он отводил взгляд, считаясь с чеченскими обычаями, не позволяющими молодому человеку вести себя развязно с посторонней женщиной. Однако юноша все же ушел заметить черные брови с красивым изгибом, изящный профиль и пышные волосы. Девушка была похожа на чеченку, но по-русски говорила без акцента, и видно было, что она и образованна, и воспитана.
- Скажите, как пройти на Московскую улицу? - опросила она, вдруг оборачиваясь к Решиду. Только теперь он увидел ее блестящие черные глаза.
- Здесь недалеко. Я иду в том же направлении, - неожиданно для самого себя солгал Решид. - А кто у вас там живет?
- Дяди.
- А как их зовут?
- Их два брата, Асхаб и Али, - ответила девушка, снова поглядев на своего спутника.
- Асхаб и Али? Так вы что, чеченка? - удивленно спросил Газиев, невольно сбавляя шаг.
- Да, чеченка, - улыбнулась девушка.
- А как вас зовут?
- Петимат.
- Петимат… А как звали вашего отца?
- Отца моего звали Арсби, его нет в живых, - промолвила она с грустью, а потом, слегка улыбаясь, опросила: - Мне кажется, что я видела вас во Владикавказе. Вы не были там в начале лета?
- Бывал, - ответил Решид. - Но не представляю, где вы могли меня видеть.
Петимат промолчала.
- Я тогда только что освободился из заключения и сразу уехал в Грозный, - проговорил Решид, почему-то чувствуя, что смело может сказать об этом.
- Я еще помню, как вы перед тюрьмой стащили с фаэтона пристава, - обернулась она к Решиду и с живым интересом взглянула ему в глаза.
- А как же вы там оказались?
- У меня был арестован брат, студент, - пояснила Петимат, - вот я и ходила к тюрьме вместе с матерью, чтобы порасспросить, не встречал ли его кто…
- Ну и нашли?
- Нет, тогда не нашли. Но теперь он на свободе.
Так они дошли до угла переулка. Поравнявшись с дощатой старой калиткой, Петимат остановилась. Уже стемнело, в городе зажглись вечерние огни.
- Вот мы и дошли, спасибо вам, - сказала Петимат, улыбаясь Решиду.
За невысокой оградой Газиев увидел маленький садик, посреди которого возвышался дом, крытый черепицей. Стоял он недалеко от Четверговой площади, у самого берега Сунжи.
- Мне кажется, что я знаю этот дом, - сказал Решид. - Окажите, ваши дяди - Турловы?
- Да. Разве вы их знаете? - оживилась Петимат.
- Близко не знаю, но слышал о них. Тут, в соседнем доме, живет мой школьный товарищ, Хамид… А вы надолго сюда? - спросил он, передавая корзинку.
- Не знаю, - ответила она. - На днях сюда должна приехать мама. Во Владикавказе мы совсем одиноки. Возможно, что переберемся сюда…
- Вот это было бы замечательно! - вдруг воскликнул Решид и сразу умолк, смущенный, не зная, как оправдать свою неожиданную радость. - Петимат, - сказал он мягко после небольшой паузы, - простите меня, но не можем ли мы с вами видеться в будущем?
Девушка потупила глаза, но ответила:
- Почему же нет? - Потом подняла голову и улыбнулась: - Можно, конечно, если вам это будет интересно.
- Благодарю вас! А мы не могли бы еще погулять сегодня вечером?
- Нет. - Петимат серьезно покачала головой. - Сегодня я еще должна сделать одно очень срочное дело.
- А я не могу проводить вас туда? - Решиду очень не хотелось расставаться с ней.
- Нет, нет! Это невозможно…
Юноша смутился, неловко поклонился и помахал рукой девушке, тихо прикрывшей за собой калитку.
Улицы в этом районе города почти не освещались. Только в фонарях над номерами домов слабо горели керосиновые светильники. За рекой медленно всходила луна, блеск ее, пробиваясь сквозь огромные деревья, вырывал из тьмы ряд неказистых домов да исхоженную тропу, вьющуюся по берегу Сунжи.
Некоторое время Решид бесцельно плутал по кривым улочкам: он просто не мог, да и не хотел освободиться от чувства непонятной радости после случайной встречи с девушкой. Но вот он вспомнил, что ведь так и не встретил другого человека - Радченко, и сразу острое беспокойство охватило его. Он решил, не откладывая, наведаться к Лозанову, благо жил тот неподалеку.