Рассказ о Дмитрии Донском как о полководце не будет полным, если не упомянуть о его огромном личном мужестве и самопожертвовании. Как простой ратник, великий князь сражался на самых опасных участках боя. Сначала, по свидетельству летописца, он был в сторожевом полку, "на первом сступе", затем "отъехал в великие полки", где оставался до конца сражения. "Все доспехи его избиты и пробиты, но на теле его не было ни одной раны. А бился с татарами лицом к лицу, став впереди в первой схватке, справа и слева от него дружину его били, самого его обступили вокруг, как обильная вода по обе стороны, много ударов ударялось по голове его и по плечам и по животу, но от всех ударов бог защитил его в день битвы, и таким образом среди многих воинов он сохранен был невредимым".
После битвы среди воинов, собравшихся к полковым стягам, великого князя Дмитрия Ивановича не оказалось, и его начали искать. Князь Владимир Андреевич расспрашивал "самовидцев". Об этом эпизоде подробно рассказал автор "Сказания о Мамаевом побоище": "И сказал ему первый самовидец, Юрка-сапожник: "Я видел его на третьем часу, сражался он железной палицей". Второй самовидец Васюк Сухоборец: "Я видел его в четвертом часу, бился он крепко". Третий – Сенька Быков: "Я видел его в пятом часу, бился он крепко". Четвертый – Гридя Хрулец: "Я видел его в шестом часу, бился он крепко с четырьмя татаринами". Некто по имени Степан Новосельцев сказал: "Я видел его в седьмом часу, крепко сражавшимся перед самым твоим выездом из дубравы, шел он пеший с побоища, тяжко раненный. А на великого князя наезжали три татарина". Из этих рассказов видно, что Дмитрий Донской находился на поле боя в течение всего сражения, от схватки сторожевого полка с ордынскими лучниками до решающей атаки из Зеленой дубравы засадного полка. Он сражался и уцелел: его нашли в избитых доспехах под березой, привели в чувство и посадили на коня…
Известный советский историк академик М. Н. Тихомиров так оценивал историческое значение Куликовской битвы: "В истории русского народа "Донское побоище", так называли его современники, было великим событием. Сражение на Дону сделалось символом непобедимого стремления русского народа к независимости, и ни одна русская победа над иноземными врагами, вплоть до Бородинского сражения 1812 года, не послужила темой для такого количества прозаических и поэтических произведений, как Куликовская битва" .
И это было действительно так. Мамаево побоище подробно описано всеми современниками-летописцами. Софоний-рязанец сложил о славной победе Дмитрия Донского поэтическую повесть "Задонщина". Для него это было торжество Руси над извечными врагами-ордынцами: "Уже ведь застонала земля татарская, бедами и горем покрылась. Приуныло у царей их желание и похвальба на Русскую землю ходить, веселие их поникло. Уже ведь по Русской земле распространились веселие и отвага, и вознеслась слава русская над позором поганых. Уже брошено диво на землю. Уже грозы великого князя по всей земле текут. Уже поганые оружие свое побросали и головы склонили под мечи русские. Трубы их не трубят, приуныли голоса их!"
Верно и то, что Куликовская битва оказалась связанной в сознании русских людей с грозными событиями наполеоновского нашествия, с Отечественной войной 1812 года. Великий русский полководец М. И. Кутузов, когда готовил в Тарутинском лагере контрнаступление против Наполеона, написал в своем воззвании: "Река Нара будет для нас так же знаменита, как и Непрядва, на берегах которой погибли бесчисленные ополчения Мамая" . После Отечественной войны 1812 года было решено для увековечения славы русского оружия соорудить памятники-обелиски на местах сражений, причем памятники были трех разрядов – "по важности мест сражения". Для Куликова поля, так же как и для Бородина, предназначался памятник первого разряда, потому что "слава соотечественников наших, действовавших на Куликовом поле, столь глубоко и справедливо вкоренилась в мнении народном…" Красноречивое признание!
А первым памятником павшим героям стала церковь на Куликовом поле, срубленная из могучих дубов Зеленой дубравы. До нашего времени она не сохранилась. Зато по-прежнему стоит на площади Ногина в Москве каменная церковь Всех Святых на Кулишках, заложенная самим Дмитрием Донским в память павших на Куликовом поле русских воинов. В память всех сразу, отсюда и название – Всех Святых…
А памятник на самом Куликовом поле был поставлен только в 1850 году, его проект разработал известный русский архитектор А. П. Брюллов. Двадцативосьмиметровый чугунный столб поднялся над Красным Холмом, надпись на нем гласила: "Победителю татар великому князю Дмитрию Ивановичу Донскому – признательное потомство". Над мемориальным комплексом Куликова поля позднее работал выдающийся архитектор А. В. Щусев, по проекту которого был создан Мавзолей В. И. Ленина. Храм-памятник, похожий обликом на мощную крепость, украсил Куликово поле. В 1980 году у его стен состоялось всенародное торжество, посвященное шестисотлетию Куликовской битвы. И прозвучали над Куликовым полем строки из замечательного стихотворного цикла Александра Блока, посвященного славной победе русского оружия:
Мы, сам-друг, над степью в полночь стали:
Не вернуться, не взглянуть назад.
За Непрядвой лебеди кричали.
И опять, опять они кричат…
На пути – горючий белый камень.
За рекой – поганая орда.
Светлый стяг нал нашими папками
Не взыграет больше никогда.
И, к земле склонившись головою,
Говорит мне друг: "Остри свой меч.
Чтоб недаром биться с татарвою.
За святое дело мертвым лечь!"
Я – не первый воин, не последний,
Долго будет родина больна.
Помяни ж за раннею обедней
Мила друга, светлая жена!
Глава седьмая Иван III
Рубеж XV и XVI столетий – новая страница отечественной истории, эпоха образования могучего Российского государства.
Завершалось объединение русских земель под властью "государя всея Руси" Ивана III Васильевича, создавалось общерусское войско, которое пришло на смену княжеским дружинам и феодальным ополчениям.
Время складывания единого государства было одновременно временем формирования русской (великорусской) народности. Росло самосознание русского народа, объединенного великой исторической целью – свергнуть ненавистное ордынское иго и завоевать национальную независимость. Даже само название "Россия" появилось именно в этот период, заменив прежнее – "Русь".
Было свергнуто ордынское иго, больше двух столетий тяготевшее над русскими землями. Россия начала успешную борьбу за возвращение западнорусских земель, захваченных литовскими феодалами, нанесла серьезные удары своим извечным врагам – ливонским рыцарям-крестоносцам. Казанский хан фактически стал вассалом великого московского князя.
Россия получила международное признание как большое и сильное государство. В западноевропейской генеалогии многие авторы вообще начинали родословную русских правителей "от Иоанна III", а известный английский поэт, публицист и историк Джон Мильтон в своем трактате "История Московии" подчеркивал, что "Иван Васильевич первый прославил русское имя, до сих пор неизвестное".
Очень высоко оценил государственную и военную деятельность Ивана III и Карл Маркс:
"В начале своего княжения Иван III все еще был данником татар; власть его все еще оспаривалась другими удельными князьями; Новгород… господствовал на севере России; Польша, Литва стремились к завоеванию Москвы, а ливонские рыцари все еще не были сокрушены.
К концу своего княжения Иван становится совершенно независимым государем; женою его делается племянница последнего императора Византии. Казань лежит у его ног, и остатки Золотой Орды стремятся к его двору. Новгород и другие народоправства приведены к повиновению. Литва ущерблена, и великий князь ее – игрушка в руках Ивана. Ливонские рыцари побеждены.
Изумленная Европа, которая в начале царствования Ивана III едва подозревала о существовании Московского государства, затиснутого между литовцами и татарами, вдруг была огорошена внезапным появлением колоссальной империи на ее восточных границах. Сам султан Баязет, перед которым трепетала Европа, вдруг услышал однажды высокомерную речь от московитянина".
Ясно, что для достижения всего этого потребовались огромные военные усилия, целая серия победоносных войн с ордынцами, ливонскими и шведскими рыцарями, литовскими и польскими феодалами, собственными удельными князьями. Большие походы великокняжеских полков и Стремительные рейды конных ратей, осады и штурмы крепостей, упорные полевые сражения и скоротечные пограничные стычки – вот чем заполнены страницы русских летописей второй половины XV – начала XVI столетий. Обстановка военной тревоги была повседневным бытом, Служилые люди почти не слезали с коней.