– Звоните маме и постарайтесь спокойно выяснить обстановку, а потом попросите к телефону старшую из девушек и предупредите её об опасности. Пусть запрутся в доме. Детей на улицу не выпускать!
Во время телефонного разговора Дорошин осторожно подошёл к окну, отодвинул угол шторы и выглянул на улицу. И сразу отпрянул назад: на расстоянии около пятидесяти метров от клиники, в стороне от стоянки машин, за густыми кустами рододендрона притаился тёмно-зелёный "ленд-ровер". В его кабине маячили незнакомцы.
"А вот и пропажа, те самые – плюс-минус два!" – сразу понял Дорошин.
– Мама говорит, что у них всё в порядке, и была удивлена тем, что я просила её не приходить сегодня. – Аиша заметно повеселела, нажав кнопку "отбой" на своём телефоне.
– А бойцов своих вы проинструктировали?
– Да, я попросила их закрыть двери, никого не впускать и не выпускать и ждать меня.
– Очень хорошо. Тогда начинайте собираться. Мы выйдем из госпиталя вдвоём, как муж и жена. Своё лицо вы скроете от посторонних, как и положено замужней женщине. Сальма, одолжи хиджаб своей госпоже, – обратился к девушке Дорошин. – А пока мне нужно отдать кое-какие распоряжения.
– Второй, второй, вызывает первый! – впервые за время начала операции нарушил режим молчания Павел.
– Второй на связи, – голос Борислава был абсолютно спокоен.
– Как обстановка?
– Пока всё тихо.
– У левого крыла здания за кустами у автостоянки прячется джип со спецназовцами. Блокировать ему путь ко входу в приёмное отделение одной из наших машин, но в бой не вступать. Ждать моих дополнительных указаний. Проверить, нет ли ещё где-нибудь поблизости от здания госпиталя подозрительного транспорта. Если больше никого – действовать быстро и решительно. У входа в приёмное отделение дежурят два британца. Их нужно убрать, не поднимая лишнего шума. Мою машину подгоните ближе ко входу в госпиталь. По выполнении, доложить. Как понял меня, второй?
– Вас понял, первый. Выполняю!
Минуты тянулись долго, будто часы. Дорошин смотрел на циферблат: пять… восемь… десять… пятнадцать… двадцать минут! И наконец…
– Первый, первый, я второй!
– Второй, я первый, на связи!
– На входе и около здания всё чисто. Спускайтесь, мы подстрахуем!
– Вас понял, конец связи!
Дорошин выключил рацию и оглядел присутствующих:
– Выходим в следующем порядке…
* * *
Дверь на лестничную клетку распахнулась, и из родильного отделения вышла симпатичная стройная девушка в европейском платье и лёгкой косынке на голове. Её большие чёрные глаза были искусно подведены сурьмой, а губы слегка подкрашены. Девушка выглядела очень эффектно.
Сальма (а это была она) пристально поглядела в глаза британского спецназовца и, проходя мимо, выразительно подмигнула мужчине.
Прежде чем тот закрыл рот от изумления, Дорошин уже держал его на мушке, освобождая от лишнего – рации, пистолета с глушителем и десантного ножа, спрятанных под одеждой.
– Иди вниз и без глупостей, если хочешь жить! – приказал ему Павел на английском. – И имей в виду, я не промахнусь.
– И я тоже, – убедительно добавила "милая" девушка, обращаясь к всё ещё не успевшему прийти в себя спецназовцу.
Британец послушно кивнул и начал спускаться по лестнице. Было видно, как он напряжён, ожидая увидеть "своих" в холле, и как обмяк, поняв, что ситуация кардинально изменилась. На выходе его "приняли" Борислав и Мазен, сменившие у дверей бесследно исчезнувших "родственников" беременной пациентки. За шагавшим впереди Дорошиным, игравшим роль главы семейства, следовала его "жена" в глухом чёрном хиджабе.
Никому из медперсонала и в голову не пришло останавливать "семейную пару". Личная охрана дочери полковника по плану действия ещё какое-то время должна была оставаться в клинике, отвлекая внимание спецназовцев, следивших за окнами палаты.
На улице в пяти метрах от госпиталя уже ожидал джип, подогнанный по приказу Борислава, в который спешно посадили Аишу и под усиленной охраной отогнали машину от греха подальше за соседние дома. Нужно было решать, что делать дальше.
* * *
– Что-то Роберт не отвечает, уснул там, что ли? – недовольно покрутил в руках рацию сидевший рядом с водителем спецназовец.
– Да просто не может сейчас говорить, вот и всё. Он ведь у них там – "обслуживающий персонал"! – хохотнул его напарник, и они весело рассмеялись.
– Как думаешь, этим, – кивнул в сторону окна первый британец, – нас видно в машине? Вон, смотри – занавеска ходуном ходит.
Дорошин проинструктировал охрану Аиши: поиграть занавесками на окнах палаты, создавая эффект присутствия и отвлекая внимание британцев.
– Не думаю. Ведь машина не на виду, к тому же стёкла затемнены. Хотя какая разница? Скоро "птичка" попадёт в клетку, а девок её перестреляем, как кур, в первом же овраге за городом!
– По-хорошему, надо бы и её с мамашей да выводком грохнуть и поскорее уносить отсюда ноги!
– А куда торопиться? Здесь никакой войны нет. А то, что нам поручили, – мелочь. Не понимаю, как с ними нянькался спецназ Катара? Не могли справиться с девицами?… Впрочем, мне всё равно. Пусть Роберт решает, что с ними делать. Хотя, может, прежде позабавимся с ними? – Британец оскалился, вопросительно глядя на своего товарища. – Вон, смотри, какие две фифы идут. Сами в чёрном с ног до головы, а лица открыли, хохочут! А ничего на вид, молоденькие!.. Видели бы их муженьки, как они себя ведут на людях, вот нагорело бы…
– А откуда ты знаешь, что они замужем?
– А кто на них паранджу надел, они сами, что ли?
– И то правда! А скажи, Джек, ты ведь много раз посещал Африку и Ближний Восток. У тебя были когда-нибудь близкие отношения с арабской женщиной?
– Фу! – брезгливо поморщился тот, которого назвали по имени. – Для меня все эти аборигенки – грязнее грязи! Ещё подхватишь от них какую-нибудь заразу!..
– Ну, это ты зря! По-моему, в жизни надо попробовать всякую. А арабки, я слышал, горячие женщины!
Не доходя нескольких метров до джипа, "амазонки" перестали смеяться и набросили на лица непроницаемые покрывала.
– Ишь ты, нас увидали, курицы! – открыл окно тот, что сидел за рулём. Он высунул руку, пытаясь ухватить девушек за одежду. Те отпрянули в сторону. Из джипа послышался дружный гогот.
Одна из "амазонок", обернувшись, многозначительно покрутила пальцем у виска, что вызвало новый приступ самодовольного восторга, и стекло водителя поползло вверх. В этот момент вторая девушка, быстро нагнувшись, молниеносным движением прикрепила к днищу джипа мину.
Через пять минут, когда "амазонки" уже заняли свои места в автомобиле, всё было готово для подрыва джипа с английскими спецназовцами. Только не хватало охраны Аиши, которая задерживалась в госпитале.
"Ну что же вы мешкаете?!" – мысленно обратился к ним Дорошин, держа в руках пульт дистанционного взрывателя. Напряжение росло. Несмотря на работу автомобильного кондиционера, пот градом катился по лицу подполковника. Он постоянно поглядывал в зеркало заднего вида на вторую машину, где должны были разместиться девчонки.
Наконец они показались у входа и уже на улице бегом побежали к машинам. Как только последняя из них запрыгнула в кузов джипа, Павел нажал кнопку пульта. Раздался оглушительный взрыв, следом – звук разлетевшихся оконных стёкол и вой автомобильных сигнализаций. Послышались крики, и всё вокруг пришло в движение.
– Скорее, уезжаем отсюда! – подал команду Дорошин и, сидевший за рулём Мазен вжал в пол педаль газа.
* * *
– Никитка, скажи, у тебя не получилось связаться с папой? – Светлана Леонидовна уже трижды за последнюю неделю звонила с этим вопросом сыну.
– Я постоянно ему набираю, но связи нет, – неожиданно неизвестно на кого разозлился сын. – А ты сама ему позвони! Может, он тебе ответит? – неожиданно для себя самого выпалил Никита.
Дорошина лишь вздохнула в ответ.
Говоря со своей матерью, парень всё пытался понять: "Что же такого могло произойти с нею, если она вдруг так настойчиво стала интересоваться судьбой отца? Может, она его всё ещё любит и всё наладится в нашей семье?… Эх, хорошо бы!.."
– Ма, ты не волнуйся! – одумался сын, стараясь загладить вспышку непреднамеренного раздражения, вызванную своим собственным волнением. – Я буду постоянно пытаться и, если дозвонюсь, попрошу его скорее вернуться. Скажу, что мы его ждём!
В трубке послышались сдавленные всхлипывания.
– Плачет? – огорчённо спросила Никиту его невеста, Татьяна.
Тот только расстроенно кивнул в ответ.