- Ничего страшного, - утешила его старая хозяйка. - Мне и самой все это вино ударило в голову, и как это я еще осталась в живых. Смех и грех.
- А что сказал ваш сын?
- Гордон? Он о таких вещах вообще не говорит. Он хороший мальчик.
- А фру Юлия - милая дама.
- Правда ведь? Другой такой поискать. Мы все ее очень любим.
- В общем, все хорошо! - сказал Хольм, снимая с ее платья травинку.
- Чудесно! Бог ты мой, до чего же прекрасен мир! Будь моя воля, никогда бы его не покинула!
В гору не спеша поднимался Август, вид у него был задумчивый. Увидев их, он поздоровался и присел на минутку рядом. В руках у него была рулетка, он то доставал ее из футляра, то убирал обратно.
- А мы, Подручный, осматриваем дорогу, - поспешила сообщить старая хозяйка. - Мне что-то не сиделось дома.
- Само собой, в такой-то погожий день! - согласился он.
- И какая же это выйдет замечательная дорога!
- С Божьей помощью! - отозвался Август.
Аптекарь принял это за шутку и рассмеялся, да что с него взять. Вдобавок он показал на рулетку и развязно заметил:
- Если вы надумали повеситься, то эта штука никуда не годится.
Август:
- Оставьте эти грешные речи!
Аптекарю захотелось поправить дело:
- Ну как, удалось вам получить у судьи свой миллион?
- Миллион? - переспросил Август. - Миллион не миллион, а все ж таки деньги немалые. Нет, я их не получил и никогда, видно, не получу. Но я знаю, Господь, он все равно мне поможет, как и помогал по сю пору.
- Конечно, поможет. Для того он и существует. Чтобы помогать своим чадам.
- Ну все, будет мне рассиживаться, нужно браться за работу, - сказал, поднимаясь, Август.
- Какую работу? - спросила из приличия старая хозяйка.
- Надо кое-что промерить. Консул хочет, чтобы мы поставили здесь ограду. Над пропастью.
- Ух и глубоко же тут! Даже страшно смотреть… Ну что ж, Подручный, до скорого!
Пара удалилась. Август принялся за промеры. Услышав шорох, он поднял голову: у охотничьего домика стоял цыган Александер.
- Какого черта ты здесь ошиваешься? - забывшись, помянул нечистого Август.
- Я только что пришел. Я ходил в горы.
- И что ты там делал?
- А тебе какая разница?
- Разве тебе сегодня не нужно было коптить лосося?
- Уже накоптил. А если тебе еще чего желательно знать, могу рассказать, пожалуйста.
- Давай-ка отсюда, - сказал Август, возвращаясь к своей работе.
Александер не двинулся с места. Он глядел на Августа и все больше и больше злился.
- Черт бы тебя побрал! - крикнул он вдруг. - И чего тебе тут понадобилось именно сейчас?
Август опешил:
- Как что? Мне?!
- Надо ж тебе было сюда заявиться как раз, когда я собирался спихнуть аптекаря в пропасть.
- Я тебя за решетку засажу! - пригрозил Август.
Цыган усмехнулся и прошипел сквозь побелевшие губы:
- Ишь ты, какой порядочный, я и тебя могу подтолкнуть.
- Прежде чем ты успеешь это сделать, я тебя пристрелю, - предупредил Август, вытаскивая свой револьвер.
Цыган сошел на дорогу и побрел вниз. Он пожимал плечами, размахивал руками и что-то выкрикивал.
Август сунул револьвер обратно в карман, закончил свои измерения и записал кое-какие цифры. Он был совершенно спокоен. Да он бы уложил несчастного цыгана в одну секунду.
Взгляд его упал на горное озеро. Походившее на вход в гавань, оно пусть не сразу, но напомнило ему о Рио. В озере плескалась рыба, только как она туда попала? Время от времени та или иная рыбина шлепала по водяной глади, оставляя после себя большой круг.
XVII
В кинозал к Беньямину пришел соседский парень, какие-то у них были секреты, они стояли шептались и о чем-то договаривались: сейчас самое время, считают старики в Северном, новолуние, вёдрено, да и сенокосу не помеха. Поначалу они хотели идти втроем, но теперь решили, что обойдутся без третьего - чтобы, если уж повезет, поменьше делиться, а кроме того, говорили старики в Северном, нет ничего худшего, чем идти целой ватагой, эдак только распугаешь подземных жителей.
В воскресенье они причастились, а после не притрагивались ни к табаку, ни хороводились с девушками, но блюли себя. В восемь вечера поужинали, каждый у себя дома, и, встретившись в условленном месте, тронулись в путь.
Они двигались не разбирая дороги, сперва пробирались лесом, потом лес кончился, и пошли крутые склоны, осыпи и расселины, образовавшиеся после больших обвалов. Устав карабкаться, они сели передохнуть.
- Это ведь не будет считаться за грех - то, что мы делаем? - спросил Беньямин, бесхитростная душа.
Нет, товарищ его нимало не опасался, ведь они в точности выполнили стариковские наставления и ничего не напутали: вывернули наизнанку рубахи, оставили дома ножи, в кармане у каждого - по три можжевеловых ягоды.
Они показали друг другу подарки, которые припасли для хюльдры: новые вещицы, ни разу не бывшие в употреблении у крещеного человека и приобретенные в Сегельфосской лавке, где можно было купить все на свете. Беньямин выбрал подвешенное на цепочке серебряное сердечко - этим летом он заработал хорошие деньги; у товарища подарок был нисколько не хуже - серебряное кольцо, а на нем - скрещенные руки из чистого золота. Так что оба были во всеоружии.
Они поднялись и покарабкались дальше, не то чтобы им нужно было поспеть к определенному часу, но явиться на место, вконец запыхавшись и ничего не соображая, не годилось. Крайний срок - полночь. Вон сколько предписаний! И все нужно держать в уме.
Приблизившись к пропасти, они высмотрели в скале подходящую расщелину, через которую подземные жители могли без труда выбраться наружу, и уселись ждать. Просидели тихонько около часу. Ночь была светлая, горные вершины еще освещало солнце, однако, прождав второй час, они стали томиться, они по-прежнему озирались по сторонам, но солнце уже зашло, и опустились сумерки.
- Как бы мы чего не напутали, - сказал Беньямин.
- Кажется, железо при себе иметь можно, - отозвался товарищ. - Ты проверил, карманы у тебя целые?
Оба проверили свои карманы: целые, у каждого лежало по три можжевеловых ягоды, а железные были набойки на башмаках, но это разрешалось.
После полуночи, так ничего и не дождавшись, они отправились восвояси. Беньямину предстояло проработать в кинозале еще несколько дней, в шесть ему уже надо было вставать.
Это была первая ночь. Но пока испытание продолжалось, им нужно было проявить стойкость и не прикасаться к табаку и не любезничать с девушками.
Товарищ кивнул, он считал, что они вполне могут повстречать хюльдру.
- Я слыхал, если она перебирается в другие горы, то обыкновенно идет в обход поверху. Тут-то мы и протянем ей наши подарки.
- Да, - сказал Беньямин.
Так они полуночничали до самой субботы, им осталось продержаться еще две ночи - старики говорили о двух воскресных ночах. Беньямин несколько выдохся, ведь каждый день спозаранок ему приходилось идти на работу в город, однако товарищ сильно надеялся на удачу и тем самым его подбадривал. В субботу в кинозал к Беньямину явилась Корнелия, при виде его она разразилась радостными восклицаниями, где только она его не разыскивала, и дома, и в городе, спрашивала у людей на улице - о, она готова была провалиться сквозь землю, они ей подмигивали и смеялись.
- Что тебе от меня надо? - коротко спросил Беньямин, потому как ему нельзя было любезничать с девушками.
- Что мне надо? - смиренно переспросила Корнелия. - Просто зашла проведать.
- Возвращайся домой, - сказал Беньямин.
Корнелия на миг онемела, а потом расплакалась.
Походив взад-вперед, она спросила его:
- Это ты из-за Хендрика на меня злишься?
Беньямин не отвечал.
Корнелия:
- Значит, ты все-таки приглядел себе одну из кухарок в усадьбе?
- Что?! - вырвалось у Беньямина.
- Думаешь, мне ничего не известно? В округе уже поговаривают, каков ты на самом деле, приударяешь и за мной, и за ней.
Не имея возможности оправдаться, Беньямин беспокойно переминался с ноги на ногу, а Корнелия продолжала молоть языком и все ему портила. В отчаянии он швырнул мастерок и бросился вон, а что ему еще оставалось? Очутившись на улице, он дал деру…
Субботняя ночь прошла так же, как и все предыдущие, они просидели возле пропасти до двенадцати, но ничего не произошло. Непонятно. Они же глаз не спускали с расщелины, однако она не раскрылась и никто оттуда не показался.
Беньямина мучила встреча с Корнелией, под конец он не выдержал и повинился товарищу: он с ней не разговаривал, а только лишь попросил уйти, но она не унималась и болтала и с ним заигрывала. Могло это навредить?
Товарищ заколебался было, но потом рассудил, что вряд ли, ведь Беньямин ни в чем тут не виноват, и потом, он же ее не щекотал и не целовал…
- Да, но она была не прочь, - признался Беньямин, - да и я тоже. Может, в этом и вся загвоздка?
Товарища вновь одолели сомнения:
- Похоже, так и есть!
Когда они возвратились домой, Беньямин прошептал, что больше он пытать удачу не будет. Но товарищ принялся его уговаривать: им всего-то одна ночь и осталась, последняя воскресная ночь, кто знает, может, подземные жители еще и покажутся, они ведь исполнили все тютелька в тютельку, и намерения у них самые чистые. Короче, стоит попробовать…