- Ты мне больше не понадобишься. Что ж это я хотел сказать… не понимаю, чего ты тянешь волынку. Лет тебе уже вон сколько. В твоем возрасте я успел дважды овдоветь, а ты все раскачиваешься. Может, у тебя и девушки-то еще нет?
- Да уж не скрою, есть у меня девушка, я люблю ее, иона меня любит. Это та самая, которую зовут Корнелия.
- Откуда же мне знать?
- Как откуда?
- Ты с ней встречаешься? Танцуешь с ней? А на рождественских вечеринках она садится к тебе на колени?
- Чудные у вас вопросы, - говорит Беньямин.
- И уж наверное, вы с ней пьете кофе из одной кружки?
Беньямин, улыбаясь:
- Бывает. А почему вы спрашиваете?
- Эти рождественские вечеринки - рассадник нечистой силы, скажу я тебе. Я туда - ни ногой.
- Ну а в молодые-то годы?
- Нет, - сказал Август, - я себе такого не позволял. Молодые годы… Чтоб ты знал, я для танцев нисколечко не устарел. Ты небось думаешь, ты один такой молодой, а посмотрел бы ты, как я отплясывал за границей в большом танцевальном зале прямо перед тем, как приехать сюда. Остальные даже не решались со мной соперничать. Так Корнелии и передай!
- Вы с ней знакомы?
- Ну сколько можно тут торчать и меня задерживать. Сказано же тебе было, уходи.
Беньямин:
- Хорошо-хорошо. Только вы до того чудно со мной говорили. Никакая девушка в Северном селении мне не нужна, потому как у меня есть уже суженая, в Южном.
- Я это учту, - сказал Август.
Хе! Это же в голове не укладывается: никак бородатый парень из Северного возомнил, что может прийти к своему начальнику обсуждать свои сердечные дела. За границей так не принято…
У Августа была назначена встреча с хозяином. Они собирались обследовать дорогу, которая проходила через город и соединяла два округа. Так-то по ней передвигались на простых колымагах, а теперь консул захотел выяснить, как далеко он может заехать на своем автомобиле в оба конца, на юг и на север, а заодно повергнуть в изумление местных жителей.
Консул сидит за рулем. Навыки у него есть, с этим все в порядке, он обучился искусству вождения за границей. Прохожие шарахаются на обочину, от удивления они даже смеются. Так что и с этим полный порядок. Ох уж этот консул!
Автомобиль проезжает над Сегельфоссом по старому каменному мосту необычайной крепости, он на двух быках, с чугунными перилами. Должно быть, где-то тут они друг друга и перекрещивают, подумал Август и даже поежился при мысли о подобном глумлении над Святым Духом. Когда тяжелый грохот водопада остался позади, он сказал:
- Жаль, что такая большая мельница наверху, и простаивает!
- Она себя не оправдывала, - отвечает хозяин.
- Может, она оправдала бы себя как фабрика.
- Не знаю. А какая фабрика?
- Ну-у… скотобойная, кожевенная. А в придачу того шерстяная. Три в одной.
Хозяин останавливает автомобиль и, поразмыслив, говорит:
- Дело за овцами, которых нету.
- Тут столько можно овец развести, сколько звезд на небе.
- Думаешь?
- Да, - отвечает Август, - столько, сколько песка на морском берегу.
- Им нужен корм.
Август показывает на горы:
- Там на мили простирается пастбище. Можно держать тысячи овец. И что еще хорошо, ни тебе волков, ни медведей, ни рысей. И всего-то нужен один пастух.
Консул помолчал с минуту и говорит:
- Мельница, того и гляди, обвалится. Последний раз я был там ребенком.
Внезапно он переводит взгляд на часы, словно ему пришла мысль не откладывая подняться наверх. Но нет, он снова заводит автомобиль.
До церкви и за нею дорога была хорошая, а потом она стала сужаться и разветвляться на тропки, ведущие к усадьбам и редким домишкам. Теперь они продвигались черепашьим шагом и глядели в оба, им пришлось притормозить и пропустить встречную двуколку, лошадь взвилась на дыбы, а у возницы прямо выпучились глаза.
Август продолжает соображать, воодушевившись своей же идеей об открытии фабрики. Сперва его осенила мысль вообще открыть какое-нибудь предприятие, мысль эта получила стремительное развитие, и вот уже из одного предприятия выросло целых три. Как бы невзначай он поинтересовался, знает ли консул, кому принадлежит горное пастбище.
- Нет. Может, эта земля общинная, а может, государственная.
- Хорошо бы. Тогда она в два счета станет вашей!
- Моей? Нет, - говорит консул, качая головой, - на что мне она? Между прочим, я слыхал, кто-то из прежних владельцев усадьбы держал в горах овец. Вот только не пойму, как он обеспечивал их кормом на зиму.
- Так они, наверно, целый год были на подножном корму.
- Может быть. Если он был, подножный корм.
Август приумолк. Он чувствовал, что его идея насчет фабрик повисла в воздухе, но ему, как всегда, не хотелось так просто сдавать свои позиции, и он стал быстро раскидывать умом.
Хозяин сказал:
- Подручный, ты человек со сметкой. Несомненно, надо бы здесь что-то организовать. Но мне это не по силам.
Хозяин явно остыл к предложению Августа, зато Август, наоборот, загорелся.
- Надо только отогнать овец в горы, и все! - возразил он.
- Ну да, на лето, - сказал хозяин.
Август стал ссылаться на то, что он объездил весь свет и знает все это из опыта:
- Я видел, как овцы переносят зимние холода и ненастье в Австралии и Африке. Овцам все нипочем. Кроме летней засухи, тогда они мрут как мухи.
- А здесь они погибнут от снега, ты так не считаешь?
- Кое-что я видал и в Норвегии.
Хозяин промолчал.
О, Август переусердствовал, да, к сожалению, он зашел слишком далеко, но идею надо было спасать.
- Господин консул мне, похоже, не верит, но однажды я занял под овечье пастбище все Хардангерское плато. Не встать мне с этого места.
Хозяин затормозил:
- Правда? Я же столько времени провел за границей, я об этом ничего не слышал и не читал в газетах.
- Сначала я рассчитывал его купить, а потом взял в аренду.
- И пас там овец?
- Несколько тысяч. Около десяти тысяч.
Консул пытается вникнуть, пытается уследить за полетом его мыслей:
- Но я не понимаю… а осенью как… зимний корм…
- Осенью я их забил. А мясо отправил на продажу в разные страны, только вы, наверное, об этом не читали.
- Нет. Но как же… если ты забил всех своих овец, тогда у тебя не осталось на развод?
- Видите ли, господин консул, мне надо было уезжать. Я не мог дольше оставаться, потому что мне предложили важный пост в Южной Америке.
Консул ничего не сказал и поехал дальше.
Август тоже умолк. Он чувствовал, что ему не поверили, но это не слишком его волновало, да и никогда особенно не волновало. Он не раскаивался, что наплел небылиц, не жалел ни о едином словечке. Его миссия - способствовать развитию и прогрессу, и он разворачивал свою разрушительную деятельность где только мог. Он не ведал, что творит, и потому был невинен, он был поборником всеобщего процветания, хотя его начинания приводили к тому, что все летело в тартарары. Разве нам не следует идти в ногу со временем? Чтобы заграница над нами не потешалась. Время, дух времени избрали его и нашли ему применение, даже такому, как он, и то нашлось применение; моряк, мореплаватель, расхристанный что внутри, что снаружи, он не знал ни сомнений, ни угрызений совести, однако у него были толковая голова и умелые руки. Время сделало его своим посланием. Его призванием стало содействовать развитию и прогрессу, пусть даже ценой уничтожения установившегося порядка вещей. Будучи патологически лжив, как и само время, он при этом не ведал, что творит, и потому был невинен. Он состарился, но еще не растратил пороха, Господь пока его миловал.
- Я смотрю, где бы развернуться, - сказал консул, - тут уже полное бездорожье.
На обратном пути народу им стало попадаться побольше, похоже, весть об автомобиле разнеслась далеко окрест, хоть оно и не комета, но тоже зрелище: телега, которая катит сама собой. Ох уж этот консул! Обидно только, он не мог проехаться с ветерком, они не всполошили даже ни одной курицы.
Они вернулись к мосту, переехали через реку, и тут Август неожиданно произнес:
- Здесь могла бы быть и фабрика по производству йода.
- Какая-какая?
- По производству йода.
Черт бы побрал старика Подручного с его фабриками, теперь вот его осенила очередная идея!
- Да, - произнес вслух консул, - йод - товар неплохой, он применяется в медицине.
- И сырья навалом, чуть ли не у каждого за порогом кучи морской травы и ламинарий, и все эти дары Божии пропадают зря.
- Действительно. В усадьбе мы удобряем водорослями землю, но вообще-то мы используем их далеко не в полном объеме.
- Всего и потребуется, что несколько аппаратов, - сказал Август.
Консул спросил:
- Такты разбираешься и в производстве йода?
- Немного! - Поскольку перед тем Август не на шутку расхвастался, он, похоже, захотел исправить положение: - Я не был ни мастером, ни помощником мастера, а простым рабочим.
- Пока я не забыл, - сказал консул, - на горной дороге в двух самых опасных местах нам надо поставить ограждения.