Они оба восторгались этой исполнительницей; вместе и всплакнули в одном месте.
И вот на этом спектакле, в фойе, с ними повстречался
Элиодор Пятов.
Он еще издали "воззрился" в Надю, первый подошел, попросил Заплатина представить его.
Нельзя же было не познакомить! Элиодор, сейчас же распустив свой павлиний хвост, пригласил присесть, начал угощать Надю, расспрашивать про ее планы.
Они с ней и в публике на "ты".
Пятов осведомился - не сестра ли она или кузина, и Надя тотчас же объявила, что они - жених и невеста.
- Вот видите, какой Заплатин скрытный! - вскричал
Элиодор. - Мы с ним старые товарищи, а он - молчок!
Хоть бы какой намек на то, что он у себя там нашел свою судьбу!
И в следующем антракте Элиодор опять поймал их.
Надя нашла его "интересным", совсем не похожим на купчика.
Он узнал, что она мечтала о новых курсах, но вряд ли удастся поступить.
И до тех пор Пятов не отстал от них - они даже опоздали на последний акт, - пока не взял слова с Нади, что она как-нибудь на днях "удостоит" его посещением, вместе с женихом.
- Вот когда Заплатину нужно будет ко мне, насчет работы - и пожаловали бы с ним вместе позавтракать.
И, обращаясь к нему, он добавил:
- Только накануне, голубчик, дайте мне знать.
Заплатину было сильно не по душе, что Надя согласилась, а она, после театра, когда они возвращались на извозчике, стала ему говорить:
- Ты на него слишком уже строго смотришь, Ваня. Он вовсе из себя не корчит хозяина… принципала, как ты называешь. Тон с тобой совсем товарищеский. И такая прекрасная работа. Ее на улице не найдешь.
На другой день она вернулась к знакомству с Элиодором и спросила его:
- А разве ты, Ваня, не мог бы позволить мне взять на себя что-нибудь из твоей работы?.. Переводить отрывки, которые ты отметишь полегче.
- По-английски ты не знаешь.
- Ведь будут выписки и с других языков?
А когда она получила отказ по курсам - Надя опять заговорила о том, - с какой бы охотой она стала ему помогать.
- Пока мы решим, как мне толковее провести зиму - это было бы самой подходящей работой.
Он ничего не возражал. Может, он и сам бы ей предложил попробовать себя в переводах тех отрывков, какие он давал бы ей; но для него точно кол в горле было это знакомство с Элиодором и приглашение его пожаловать к нему "откушать".
Третьего дня она ему напомнила:
- Когда же мы к твоему Элиодору? Неловко так оттягивать.
Он должен был дать ей слово, что напишет ему в тот же день.
Сегодня он весь сам не свой с утра. В двенадцатом часу он должен зайти за Надей и везти ее туда, на Садовую, за Илью Пророка, в хоромы своего однокурсника-принципала.
Надя объявила хозяйке, что остается у нее только до конца месяца. На курсы она не попала, стало быть, нет ей и никакого резона подчиняться разным строгостям этого "полуобщежития" - как она называла эти комнаты.
А тем временем она подыщет себе что-нибудь поблизости.
Ее отец дал ей "carte blanche". Если она и не попадет па курсы - пускай осмотрится и выберет себе, что ей "по душе".
Он нашел Надю в большом туалете. Никогда еще не видал он ее такой нарядной. Видно было, что и своей прической она занималась, как никогда.
- Вот ты как расфрантилась! - не воздержался он.
- А тебе это не нравится? С какой же стати очень прибедниваться? Он все-таки купец. Таким надо показывать, что в их капиталах не нуждаются!
- Но вообще… я не вижу большого смысла во всем этом.
- В чем, Ваня? В моем знакомстве с Пятовым! Ха, ха! Да мы не ревнуем ли?
- Вовсе нет.
Он немного покраснел.
- Ты не знаешь этого народа. Это не что иное, как желание обласкать… в покровительственном духе.
- Вовсе нет! Как тебе не стыдно? Человек узнал, что я - твоя невеста. Ты с ним товарищ… Что же может быть естественнее?
- Но он живет не с матерью, а один, на холостой ноге.
- Так что ж из этого! Ваня, я тебя не узнаю… Ты точно классная дама какая-то… Право! А если б кто из твоих товарищей пригласил нас к себе чайку напиться - разве бы ты стал разбирать: женат он или нет?
- Большая разница - в оттенке.
- Ты опять скажешь: принципал, патрон, хозяин! Но ведь этого же нет. Если хочешь правды - ты с ним гораздо больше держишь себя - знаешь, как у нас говорят - "неглиже с отвагой", чем он. На его месте я бы давно обиделась.
- Это необходимо! Это - моя система. Пойми ты это.
- Понимаю… Но все-таки нет причины, Ваня, ему манкировать.
- Человек сильный в губернии! Ха, ха!
Возглас был с язвой. Он в первый раз поймал себя на этом и, боясь, чтобы не вышло опять неприятного спора, стал торопить Надю ехать.
Дорогой они мало говорили.
И похоже было на то, что они немножко дуются друг на друга.
Когда стали подъезжать к тем местам, где дом Пятова, Заплатнп называл ей разные "урочища": он всегда употреблял этот термин, говоря о разных характерных местностях Москвы.
- Видишь… бельведер-то высится в воздухе? - указывал он ей рукой, когда они выехали на Садовую. - Это и есть палаты Элиодора Кузьмича Пятова.
- Что же! Красиво! И как стоят живописно! Неужели он один занимает такой дом!
- Один… Маменька где-то спасается.
- И ни сестер, ни родственниц?
- Никого.
- Обыкновенно ведь в таких богатых домах живут всякие старушки в задних комнатках.
О купеческих повадках Надя не стеснялась шутить с Заплатиным, как бы не считая его купцом. Да и в их городке на его мать смотрели как на "образованную" и помнили, что она была чиновничья дочь.
Но ее отец и все их знакомые любили пройтись насчет купеческих нравов.
Здесь, в Москве, такие вот "купчики-голубчики", как хоть бы этот самый Элиодор, - совсем другого сорта. Видно, что они давно начинают ставить себя "на линию дворян".
И этот первый визит в "хоромы" Пятова немного волновал Надю.
Когда их извозчичья пролетка въехала в ворота и поднялась к барственному подъезду, - она ощутила стеснение; но не желала ничем выдать себя ни перед женихом, ни перед хозяином дома.
В таких "хоромах" она еще не бывала. В губернском городе самые роскошные дома, куда она попадала, были
Дворянское собрание, губернаторский дом и дом самого большого местного богача, где она, в зале, что-то продавала на благотворительном базаре, тотчас по выходе из гимназии.
Ливрейный швейцар почтительно снял с них верхнее платье. Видно было, что ему был уже дан приказ насчет приглашенных к завтраку "особ".
И на верхней площадке лакей в белом галстухе растворил дверь и попросил их в кабинет Элиодора
Кузьмича.
Пятов встретил их посредине комнаты и сейчас же подошел к Наде и стал крепко пожимать руку.
Заплатину он кинул товарищески:
- Здравствуйте! И рукопожатие было совсем не такое усиленное.
- Если угодно, приступим к завтраку. Аппетит есть? - спросил он игриво у Нади.
- Не скрываю, Элиодор Кузьмич, - есть.
- Милости прошу.
Он повел их в столовую, предложив руку Наде. Заплатин шел позади.
У закусочного стола хозяин накладывал Наде на тарелочки всякой снеди, начиная со свежей икры, и настаивал, чтобы она отведала хоть "капельку" выписанной из Киева рябиновой настойки.
Заплатину он раза два сказал:
- Кушайте, голубчик, кушайте!
Надя была особенно в ударе, зато ее жених - молчаливее обыкновенного, и она даже раз-другой поглядела на него, как бы желая сказать:
"Полно тебе дуться, Ваня!"
Явилось вино в бутылках, положенных в корзины, на парижский фасон. И опять особые вилки для раков, на этот раз уже не речных, а морских, и даже не омаров, а лангуст.
"Скрозь" подавали и шампанское. Пятов предложил здоровье "дорогой гостьи", а потом и здоровье "обрученных".
Эти любезности не трогали жениха. Он сказал на ту и другую здравицы: "Спасибо, Пятов", и даже не предложил здоровье самого хозяина.
Это сделала Надя, и в такой милой форме, что Пятов покраснел как пион, встал и произнес даже нечто вроде спича.
Вино заиграло и на щеках Нади. Ее большие и длинные глаза с удивительными ресницами заискрились.
Она весело болтала и так просто, по-товарищески, точно она давно знает хозяина, как товарища своего жениха.
Заплатин не хотел попасть им в тон и для такого завтрака был слишком хмур.
- Вы знаете, Элиодор Кузьмич, - начала Надя, допивая свой стаканчик шампанского, - я теперь вольный казак!
- В каком смысле, Надежда Петровна? - все так же игриво спросил Пятов.
- На курсы я не попала. Надо ждать до будущего года.
- Будто это такое несчасгье? Заплатин, что вы скажете?
- Неудача большая. Целый год пропадет. Не шутка.
- Ну да, конечно. Но разве Надежда Петровна так уже твердо определила свою жизненную дорогу?
- Элиодор Кузьмич! - остановила Надя Пятова. - Не касайтесь этого пункта! Заплатин и без того сегодня видите какой хмурый. Для него все должны быть: мужчины - студентами, девушки - курсистками.
Ха, ха!
И, дотронувшись пальцем до локтя Заплатина, сидевшего справа от нее, она приласкала его взглядом.
- Ваня! Ты не сердись! Виноват хозяин… и его шампанское.
- Позвольте, еще налью!
Пятов протягивал бутылку.
- Нет, не могу… И так я слишком много выпила.
- Сколько я вас понимаю, Надежда Петровна… вы не так уж об этом сокрушаетесь… Да и в самом деле, - что же такое особенно соблазнительное в звании курсистки?