Светлана развернула бумагу и ахнула - отрез превосходного тончайшего бархата. Она вновь завернула подарок и сунула его в кухонный шкаф, поглубже, подальше за кастрюли. Сюда Жаксылык никогда не заглядывал. Потом крадучись, на цыпочках пошла в спальню. Сегодня она впервые обманула мужа.
11
Четвертый день шла уборочная, а темпа не набирала. С прохладцей работали механизаторы. Причем если вначале за день давали два - два с половиною процента к плану, то на третий день - всего полтора. Мамутов собрал водителей уборочных машин и стал требовать высокой выработки.
- А зачем? - ответили они. - Нам по-прежнему начисляют согласно плановой площади бригады.
Вмешался Даулетов. Бухгалтерия действительно руководствовалась, как он выяснил, старыми данными. Для нее обмер и даже акт обмера не был еще документом. Цифры-то плановые спускались сверху. И спускались раз в год. Новый год еще не наступил, следовательно, никаких перемен не может быть. Пришлось взять на себя права планирующих органов и проставить на всевозможных ведомостях и сводках новые цифры.
- А как будет с урожайностью? - не без ехидства спросил плановик.
- Как и было, - ответил Даулетов.
- Простите, мы планировали двадцать девять центнеров хлопка с гектара, бригады взяли обязательство - тридцать один. А гектаров оказалось на двадцать - тридцать процентов больше. Делим общий урожай на новое количество гектаров и получаем средний урожай не больше двадцати центнеров… Уразумели?
- Уразумел, - смутился Даулетов. - Но общий урожай тот же?
- Естественно.
- Будем исходить из общего урожая, Юсуп Абдуллаевич. Сколько должен сдать совхоз, столько и сдаст. План выполнит.
- Премию, однако, дают за перевыполнение по урожайности. А у нас его не будет.
- Не будет перевыполнения, не будет и премии.
- Окажемся на последнем месте, - предупредил плановик.
- Окажемся на таком, Юсуп Абдуллаевич, которого достойны.
Плановик склонил голову, дескать, воля ваша - повинуюсь, но рассуждения Даулетова он считал, мягко говоря, странными и, если грубо говорить, глупыми, а мог бы сказать и еще грубее.
- А как у нас рис? - поинтересовался Даулетов. Для формальности поинтересовался, знал, что рисовый клин тоже не порадует его.
- Несколько лучше, но не у всех. Аралбаев даст, пожалуй, план.
- С дополнительной площади?
- У него дополнительной почти нет. Постарается, дотянет и до обязательства.
- Будем ориентироваться на Аралбаева. И бригадир толковый, и человек порядочный. Еще таких пару бригадиров, и можно засыпать район рисом.
- Вы оптимист, Жаксылык Даулетович.
- Как все плановики.
Насмешку почувствовал плановик и нахмурился.
- Вы не плановик, - насупился Абдуллаев, - вы, так сказать, экономист-теоретик, экономист-прогнозист, а вот я действительно плановик-практик и потому далек от радужных мечтаний. Пока что конкретные цифры не внушают оптимизма.
- Да у нас, Юсуп Абдуллаевич, как я посмотрел, ни одной цифре верить нельзя, ни той, что обнадеживает, ни той, что угрожает.
- Преувеличиваете, Жаксылык Даулетович!
- Хорошо бы… к сожалению, преуменьшаю. Абдуллаев ушел обиженным, и не успела за ним закрыться дверь, как в кабинет директора ввалился Сержанов и за ним двое мужчин, не местных, не жаналыкцы, один русый, другой чернявый. С какими-то папками, свертками.
- Радуйтесь! - пробасил Сержанов. - С января начнем строить новый поселок.
- Радуюсь! - весело откликнулся Даулетов. - Указание старших - закон.
- Я не шучу. Действительно надо радоваться. Архитекторы привезли проект нового поселка Жаналык, детища нашего…
Архитекторы представились Даулетову.
- Здравствуйте! Новый аул нам нужен. Очень нужен.
- Поселок, - поправил светловолосый и стал разворачивать рулон.
- Я и говорю - аул.
Архитектор пожал плечами, но поправлять снова директора не стал, счел его выходку за чудачество: каких только директоров ему не приходилось встречать на своем веку!
Начали рассматривать план застройки главной усадьбы совхоза. Проектировщики должны были давать пояснения, как и принято в таких случаях, но Сержанов не упустил возможность показать свою осведомленность и причастность к созданию проекта. Он тыкал пальцем в кальку и растолковывал, где что должно стоять и как выглядеть. Все знал: не первый раз, видно, держал он в руках проект.
- Здесь клуб с парком и фонтаном у входа… Стадион выносим на край поселка, чтобы попросторнее было ребятам. Там ведь и футбольное поле, и беговые дорожки. Контора наша, естественно, в центре, сплошь бетон и стекло…
Впечатляющим был проект.
- Дома? Дома рабочих какие? - Даулетов стал искать на отдельных листах проекты жилых зданий. - Учтены малосемейные и многосемейные?
- Все учтено, Жаксылык Даулетович, - достал листы светловолосый. - Проекты жилых построек разработал наш Досмурза. Он хорошо знает быт и местные условия…
- Аульчанин? - бросил взгляд на чернявого Даулетов. Тот усмехнулся:
- Из аула Нукус. Все захохотали.
- Нукус - большой аул…
Досмурза развернул ватман и показал проект дома. Кроме плана помещений здесь были даны контуры фасада жилой застройки.
- Есть и макет коттеджа со всеми хозяйственными пристройками. - Он открыл чемодан и вытащил из него аккуратно вылепленный домик, покрашенный в яркие цвета. Домик походил на игрушку, и, как в игрушке, тут были и скамеечки миниатюрные, и деревца, и цветы, и даже куры, клюющие траву.
- Рай! - восхитился Сержанов. - Отцы наши о таком не мечтали…
- Верно, - согласился Даулетов. Однако согласился как-то неохотно, с усмешкой внутренней. - Не мечтали о таких домах, потому что не нужны они им были.
- Ясно, не нужны, - вскипел черноволосый. - Это еще смотря какие предки, ближайшие в юртах ютились, а дальние вообще в пещерах жили. Может, вам пещеры надобны? Что ж, пожалуйста, но с этим заказом уже не к нам, не к архитекторам, а к спелеологам.
Его русый товарищ был постарше, опытней - поднаторел в словесных схватках с заказчиками, да и, видать, не столь горяч, сдержан, солиден, в выводах убедителен. Он знал, что криками ничего не докажешь, оскорбится заказчик, заупрямится, и тогда его уже никакими аргументами не проймешь. Знал, что лучше идти не от общего к частному - толкуя об абстрактных принципах, лишь глотку сорвешь, - а от частного к общему. Пусть человек примерит жилье на себя, скажет, что лично ему не нравится, тогда уже можно с ним дискутировать, можно грозить… да мало ли что можно тогда?
- Скажите, только искренне… - здесь светлоголовый сделал паузу, как бы давая Даулетову время остыть и посовещаться с собственной совестью. - Вы лично, подчеркиваю, не директор совхоза, а вы, как человек, как будущий новосел, хотели бы жить в таком коттедже?
- Я лично? Да.
- Вот видите. А чем же ваши рабочие хуже?
- Они не хуже, они во многом даже лучше…
- Ну это уже риторика, чтоб не сказать - демагогия.
- Если не будете прерывать меня на полуслове, - Даулетов был сердит, - то увидите, надеюсь, что вовсе не демагогия. Я согласен жить в таком доме, потому что у меня и семья-то вся - жена и дочь. Если хотите, то оставьте в проекте пару домиков: для меня да вот для Ержана Сержановича, у него тоже сейчас - он да жена, дочки разъехались. А как быть многодетным? Таких у нас абсолютное большинство. Как в трех-четырехкомнатной квартире расселить мужа с женой, деда с бабкой и шестерых-семерых ребятишек, особенно если половина - сыновья, половина - дочери? Как?
- Но у нас есть нормативы, - мягко и назидательно поправил старший из архитекторов.
- Допустим, - согласился Даулетов. - Допустим, что обувщики выпускают ботинки лишь до тридцать восьмого размера - нормативы у них, предположим, такие. А вам-то что до их нормативов, если вы носите сорок первый? Помните, всюду строились пятиэтажные коробочки, и тоже говорили: "нормативы", "ГОСТы", но сумели же вы доказать, что в архитектуре должны быть учтены и национальные особенности. Только почему все национальное своеобразие у вас свелось к орнаменту? А многодетность разве не специфическая особенность нашего народа? Почему же вы ее-то не учитываете?
Дальше. - Даулетов остановил жестом желавшего возразить архитектора. - Я лично согласен жить в вашем коттедже потому, что хозяйством не обзавелся и, видимо, уже не обзаведусь: жена-горожанка не приучена ходить за скотиной и птицей, и мне нет времени возиться с огородом и садом. Но другим-то как? У вас ведь какая площадь отведена на подворье?
- Пять соток.
- А государство дает крестьянину пятнадцать.
- Хватит и пяти, - вступился за проектировщиков Сер-жанов. - Нечего зря землю разбазаривать.
- Ну да, а "скрытые поля" - это не разбазаривание. Сержанов обиделся. Помянул все-таки Даулетов эти злосчастные "лишние гектары". Крепился-крепился, старался не наступать на мозоль, а тут надавил. Уж ты бы, мол, помолчал. Обиделся Сержанов: "Раз так, шайтан с тобой, помолчу".
- Подождите, - архитектор, несмотря ни на что, не сбивался с тона, - сады и огороды запланированы. Они отнесены за пределы поселка для того, чтоб ансамбль жилой застройки сделать компактнее. Иначе поселок растянется, это неудобно и дорого - растянутся коммуникации, но главное - некрасиво.