Боюсь, я не понимаю, - в голосе слышалось явное раздражение, - если вы не можете мне сказать - Он позвонил мне и сказал, что я буду одной из участниц, и присылать мне бумаги. Я послала их обратно около месяца назад, и все еще не получила никакого ответа - А, понятно. Подождите секунду. Я соединю вас с нужным отделом. Она щелкала кнопками снова и снова и кликала, да сколько можно, а та все щелкала, пока Сара, приникнув к трубке, вытирала пот с лица: чем могу вам помочь? Переведите, пожалуйста, меня в отдел отбора участников. Минуточку. И снова Сара слушала звуки переключаемых телефонов, закатывая глаза, ее беспокойство и потливость все усиливаются, а ее рот, казалось, накрепко склеен старым клейстером. Чем могу вам помочь? Сара не могла вымолвить ни слова. Алло? Пот жег ей глаза, и когда она, наконец, разлепила губы, волна ужаса пробежала по ее телу. Она спросила Лайла Рассела, дрожа в ожидании ответа. Кого? Сара вжалась в кресло. Ей казалось, что она вот-вот провалится сквозь него. Ей показалось, что она умирает, и …БЕРЕГИСЬ! - она раскачивалась из стороны в сторону, глядя по сторонам, когда повторила имя. А вы уверены, что набрали правильный номер? Меня перенаправили к вам. Агония была невыносимой. Если бы только она могла сделать себе еще чашечку кофе. Усилием воли она разлепила губы и повторила свою историю голосу на другом конце провода, и - Да-да. Наконец-то! Наконец-то! Взаимопонимание. Сара едва не растаяла от облегчения. Наверное, это был один из наших работников. У нас их так много, вы знаете. Чем могу помочь? Я хотела узнать, какое это будет шоу и когда я могла бы - Могу ли я узнать ваше имя и адрес? Сара медленно и четко продиктовала свои имя и адрес, shiksa на другом конце провода плохо понимала по-английски. В конце концов ее данные были записаны. Я все проверю, миссис Голдфарб, и мы с вами свяжемся. Спасибо за звонок. Пип. Сара еще какое-то время говорила в пикающую трубку, когда щелчок разъединения уплыл, смешавшись со звуками работающего телевизора. Она смотрела на телефон, пот на вкус был почти как слезы. Они со мной свяжутся, они - БЕРЕГИСЬ!!!
Тайрон засмеялся: слава Господу, никто меня не грузит этими материнскими комплексами, друган. Вы, бледные, слишком сильно паритесь по этому поводу. Да уж, это не шутки. Я не знаю, в чем фигня, но я пытаюсь исправить отношения с матерью, но… Гарри пожал плечами: она постоянно грузит меня этим еврейско-материнским дерьмом. Чиерт, да евреи тут не при чем, вы, бледные, все такие. Вы, что, ребята, не врубаетесь, да? Матери норовят прочно поселиться у тебя в башке. Но они не бьют себя в грудь, не-а. Они вместо этого лупят тебя по жопе. Знаешь, мне иногда кажется, что без матерей было бы лучше. Может, Фрейд был прав. Не знаю, чувак. Моя мать умерла, когда мне было восемь лет, но я помню, она была крутой теткой. У нее нас было семеро, чувак, и она была типа этих негритянских мамаш, которых показывают по телеку, такая большая и все время поет и улыбается. У нее была вот такая здоровенная грудь, и, когда она меня обнимала, я чувствовал себя как у Христа за пазухой, и там так здорово пахло. Семь детей, чувак, и она никогда никого не шлепнула. Она просто любила нас… и все любили ее. И она постоянно пела, как заведенная. И днем и ночью она пела эти госпелы, так что мы верили, что небеса буквально за углом. Знаешь, она пела, и я чувствовал себя офигенно, как под героином. Лtрри засмеялся. Типичная Махалия Джексон, да? О, она была что-то с чем-то, братуха. Да, наверное в моем доме было круто, когда я был пацаном. Моя мама была жива и все казалось суперским. Типа, поездки всякие и все такое, и постоянное веселье. Потом мама умерла и… Тайрон пожал плечами… А что с твоим отцом? Бля, да он свалил еще задолго до того. Наверное, он еще жив, занимается своими делами. Когда мама умерла, нас всех раскидали по разным людям. Я переехал к моей тетке в Гарлем, и мы там жили какое-то время. Она сестра твоей матери? Да, но она была вообще другая. Но хорошая. Она не пела и частенько лупила нас по задницам, но она всегда заботилась о том, чтобы каждый из нас получил по сахарной сиське, когда приходил из школы. Сахарная сиська? Это что еще за хрень? Что это? Ты хочешь сказать, ты не знаешь, что такое сахарная сиська? Я знаю, что такое сладкая киска, чувак, но сахарная сиська меня просто выставляет. Они расхохотались, и Тайрон покачал головой: сахарная сиська - это масло с сахаром в сырном конусе, и ты сосешь его как сиську. А, так вот значит как это называется. Да уж, ты абсолютно необразованный сукин сын… Она была хорошей женщиной, моя тетя… Только мать была другая, совсем другая. Глаза Гарри были закрыты, и он, откинувшись назад, вспоминал, как его мать в детстве всегда заслоняла его от холодного зимнего ветра. И какой теплой она была, когда он возвращался домой, как она согревала ладонями его замерзшие уши и щеки, и как его всегда дожидалась горячая тарелка супа… Да, думаю моя старушка тоже была по-своему классной. Наверное стремно вот так вот быть совсем одному. Гарри Голдфарб и Тайрон Си Лав сидели, расслабившись, в своих креслах, прикрыв глаза и ощущая теплоту воспоминаний и путешествующего в их крови героина, готовясь к еще одной рабочей ночи.
Тайрон обожал шелковые рубашки. Черт, ему ужасно нравилось мягкое ощущение гладкости, прямо как задница его подружки, а она потрясающая киска, брат, ну, я имею в виду, очень приятная на ощупь. У него в шкафу висела пара дюжин таких рубашек разных фасонов и цветов, практически всех цветов радуги. Ему нравилось гладить свои рубашки так же, как гладить Элис, и частенько он стоял перед шкафом, трогая свои красивые шелковые рубашки. Черт, он обожал даже этот шкаф-купе с двумя огромными дверями и зеркалами. Иногда он мог просто стоять и открывать и закрывать дверцы просто так, ради прикола. Ты что делаешь, милый? Почему бы тебе не вернуться в постельку? Блин, да у нас куча времени для этого, детка, я нашел себе отличную игрушку, которая мне очень нравится. Помню, когда я был маленьким, я посмотрел киношку, и там у чувака был такой огромный шкаф, типа этого, с раздвижными зеркальными дверями, и вся эта хреновина была забита костюмами, а за ними был секретный ход. Это было круто. А зачем ему был нужен секретный ход? Не помню. Помню только шкаф. Тайрон закрыл дверцы шкафа, посмотрел в зеркало, увидел позади свою красотку и улыбнулся ей. Когда Тайрон пришел смотреть эту квартиру, он просто влюбился в шкафы в спальне, и тут же принял решение снять ее. Двери шкафа были шириной десять футов и полностью зеркальные. Это было первое, что показал ему посредник. Сами шкафы были примерно двенадцать футов в высоту. Оба. Друг напротив друга. Ставишь кровать между ними, и получается отличное шоу, детка, и он засмеялся и ткнул Тайрона в зеркале пальцем, хахахаха. Тайрон стоял посреди комнаты, голый, и гладил живот, да сэр, меня зовут Тайрон Си Лав, и я такой, какой есть, и Элис захихикала, когда он прыгнул, дурачась, в кровать. Нс делай так больше, Тайрон, ты меня пугаешь до смерти. О, моя маленькая мамочка, я не хочу твоей смерти, он стал мягко массировать ее плечи и шею, я вообще не хочу никого пугать, особенно самую красивую лисичку, которая проживает на этой планете, и Элис начала постанывать, когда он целовал ее шею, потом прижалась к нему, когда он начал целовать ее горло, затем грудь, поглаживая ее бедра, и она схватила его голову, и целовала его, целовала его, целовала и прижималась к нему и стонала и Вздыхала, когда Тайрон Си Лав делал ей так хорошо, а когда он кончил, упав на спину, она вся подрагивала еще секунду и, ооооооо, потом перевернулась на бок и целовала и обнимала его, пока они не успокоились, мирно лежа в объятьях друг друга: Тайрон на боку, Элис, его девочка, тоже на боку, тепло дыша в его плечо, - оба чувствовали умиротворение, которого никогда прежде нс испытывали, даже с помощью героина. Иногда Тайрон приоткрывал глаза, чтобы удостовериться в реальности происходящего, что он действитсльно лежит в этой постели, в этой комнате, с этой девочкой, а потом он вздыхал тихонько, чувствуя ее тепло и гладкую кожу, и умиление разливалось у него внутри. Он слегка повернул голову в сторону и поцеловал свою Элис в лоб, погладив ее по голове: ты и вправду здесь, - и она прижалась к нему еще сильнее, и он чувствовал ее дыхание на своей руке, и каким-то образом знал, что ее жизнь теперь стала частью его жизни, и ему хотелось быть с нею и заботиться о ней. Ему хотелось держать ее в своих руках, такую прелестную, и защищать ее, и все у них будет клево, и они будут смеяться и отрываться, и у них никогда не будет напрягов.