- Вот, - сказал полковник, и на этот раз появилась надпись ровным, четким шрифтом: ПРОИЗВОДСТВО БРИТАНСКОЙ КОМПАНИИ ВУНДЕРФИЛЬМ. Надпись эта, сильно вибрируя, но в остальном не меняясь, заполняла экран довольно долго ("Титры, конечно, надо будет немного подрезать, прежде чем выпускать ее в прокат", - объяснил полковник), а потом сменилась другой: С УЧАСТИЕМ ЭФФИ ЛАТУШ. Это сообщение на экране не задержалось, они едва успели его прочесть, как оно покатилось куда-то вбок и вниз ("Черт, - сказал полковник, - съехало".) Последовала долгая пауза, а затем:
ЧУДОМ СПАСШИЙСЯ
ФИЛЬМ, ОСНОВАННЫЙ НА ЖИЗНЕОПИСАНИИ ДЖОНА ВЕСЛИ
("Вот видите", - сказал полковник.)
АНГЛИЯ XVIII ВЕКА
Четверо мужчин в париках и маскарадных костюмах сломя голову бросились к столу и стали играть в карты. На столе были стаканы, горы денег и свечи. Мужчины играли с лихорадочным азартом и много пили. ("Тут должна быть песня, - сказал полковник, - но мой аппарат, к сожалению, не дает звука".) Потом появился разбойник, задержавший ту самую карету, которую Адам видел во время съемок; потом голодные нищие у входа в даутингскую церковь; потом дамы в маскарадных костюмах, танцующие менуэт. Временами головы их исчезали над верхом экрана; временами они по пояс погружались вниз, словно в трясину; один раз сбоку мелькнул мистер Айзекс без пиджака, знаками подгонявший танцующих. ("Я его выкину", - сказал полковник.)
ДОМ СВЯЩЕННИКА В ЭПВОРТЕ
ЛИНКОЛЬНШИР (АНГЛИЯ)
("Это на случай, если картину приобретут в Штатах, - сказал полковник. - Линкольншира, у них там, кажется, нет, но все же уточнить не мешает".)
Появился угол дома в Даутинге, из окон валил дым. Старый священник в лихорадочном темпе передавал стоявшим поблизости ребенка за ребенком. ("В доме пожар, - объяснил полковник. - Это мы устроили совсем просто - жгли какое-то снадобье, которое Айзекс привез с собой. Вонь стояла невыносимая".)
Так события в фильме сменялись в течение примерно получаса. Одна из особенностей картины состояла в том, что в самых драматических и важных для развития сюжета местах лента, казалось, крутилась особенно быстро. Крестьяне бежали в церковь, как наэлектризованные; любовники пулей влетали в окна и вылетали обратно; лошади мелькали перед глазами, как автомобили; восстания происходили так мгновенно, что их едва успевали заметить. Зато эпизоды спокойные, статичные - разговор в саду между двумя священниками, миссис Весли на молитве, леди Хантингдота, спящая в своем замке, и т. п. - тянулись нестерпимо долго. Даже полковник Блаунт обратил внимание на этот изъян.
- Здесь, пожалуй, можно кое-что вырезать, - сказал он после того, как Весли просидел за сочинением памфлета четыре с половиной минуты.
Когда пленка кончилась, все с облегчением зашевелились.
- Очень, очень мило, - сказал жена пастора. - Очень мило и поучительно.
- Поздравляю вас, полковник, картина захватывающе интересная. Я понятия не имел, что жизнь Весли была так богата приключениями. Надо будет перечитать Леки.
- Просто божественно, папа.
- Большущее вам спасибо, сэр. Я получил огромное удовольствие.
- Что вы, что вы, это не конец, - сказал полковник. - Есть еще четыре катушки.
- О, это хорошо. - Я так рада! - Великолепно. - Да?… Но досмотреть картину им не удалось. В самом начале второй части - когда в Америке леди Хантингдон, переодетая ковбоем, спасает Весли от краснокожих индейцев - произошла одна из тех неприятностей, от которых не застрахованы и самые современные суперкинематографы. Что-то вдруг затрещало, вспыхнула длинная голубая искра, и свет погас.
- Экая досада, - сказал полковник. - Что там еще? Сейчас как раз будет такое интересное место.
Он принялся энергично теребить свои шнуры, в спешке обжигая пальцы. Публика сидела в темноте. Потом дверь отворилась и вошла горничная со свечой.
- Прошу прощения, мэм, - сказал она. - Света нет во всем доме.
Пастор торопливо вышел в коридор и попробовал выключатель. Он несколько раз щелкнул им вверх и вниз, постучал по нему, как по барометру, легонько подергал его.
- Видимо, пробка перегорела, - сказал он.
- Ну, знаете, уважаемый, это не дело, - сказал полковник сердито. - Без электричества я показывать фильм не могу. Вы уж как-нибудь его почините.
- К сожалению, тут потребуется монтер, а вызвать монтера можно не раньше понедельника, - сказал пастор не по-христиански холодным тоном. - Да, мне уже ясно, что нам с женой и всему моему дому предстоит провести рождественские праздники в темноте.
- Признаться, - сказал полковник, - я этого не ожидал. Я, конечно, понимаю, что для вас это так же огорчительно, как для меня. Но все-таки…
Горничная принесла несколько свечек и велосипедный фонарь.
- Последние, сэр, - сказала она. - А лавки только в понедельник откроются.
- Полагаю, что в таком случае мое гостеприимство вам больше не требуется, полковник? Хотите, я позвоню в Эйлсбери и вызову вам такси?
- Что такое? Такси? Да это просто смешно - вызывать такси из Эйлсебри, чтобы проехать четверть мили.
- Миссис Литлджон едва ли захочется идти пешком в такую погоду.
- Может быть, правда вызвать такси, папа?
- Разумеется, если вы предпочитаете переждать… метель, возможно, утихнет. Но не думаю, чтобы вам улыбалось сидеть здесь вот так, в темноте.
- Нет-нет, вызывайте такси, - сказал полковник. По дороге домой он сказал: - Я совсем было решил дать ему на праздник две-три наши лампы. А теперь и не подумаю. Это надо же - гнать такси за семь миль, чтобы проехать несколько сот ярдов. Да еще в сочельник. Жалуются, что народ мало ходит в церковь, а чего же и ждать, когда у них у самих такое понятие о рождественском братстве. И я-то еще старался, привез ему показать мою картину…
Наутро Адам и Нина проснулись под Адиной веткой омелы и услышали гудящий над снегом рождественский благовест. "В церковь, люди добрые, в церковь поспешайте". Накануне они повесили на видном месте по чулку, и Адам положил Нине в чулок флакон духов с пульверизатором, а она ему - два галстука и безопасную бритву новой марки. Ада принесла им чай и поздравила с праздником. У Нины были приготовлены подарки для обоих Флоринов, но про Аду она забыла, поэтому подарила ей свои духи.
- Радость моя, - сказал Адам, - они стоят двадцать пять шиллингов - записаны в магазине Астри на счет Арчи Шверта.
Крошки от хлеба они высыпали на подоконник, прилетел снегирь и стал их клевать. В таком духе прошел весь день.
Завтракали Адам и Нина в столовой одни. На поставленных в ряд спиртовках грелись серебряные блюда с омлетом, жареной куропаткой, пловом, почками, рыбой и булочками; был там еще окорок, холодный язык, солонина и маринованная селедка. Нина съела яблоко, Адам - несколько гренков.
Полковник Блаунт спустился сверху в одиннадцать часов, облаченный в серый фрак. Он поздравил их с праздником, и они обменялись подарками. Адам подарил ему ящичек сигар, Нина - большую иллюстрированную книгу о современном кинематографе. Он подарил Нине брошь с мелкими бриллиантиками, принадлежавшую ее матери, Адаму же - календарь с цветной картинкой - бульдог, курящий трубку, - и строкой из Лонгфелло на каждый день года.
В половине двенадцатого они пошли в церковь.
- Преподам ему урок истинно христианского всепрощения, - сказал полковник (однако с начала до конца проповеди демонстративно читал свою Библию).
После службы они навестили нескольких арендаторов. Флорин еще накануне обошел их и оставил пакеты с провизией. Арендаторы были очень рады познакомиться с мужем мисс Нины. Многие из них помнили его мальчиком и отметили, что он изменился прямо до неузнаваемости. Они взахлеб напоминали ему про всякие компрометирующие эпизоды из детства Рыжика, главным образом случаи жестокого обращения с кошками.
После второго завтрака они пошли смотреть праздничные украшения в людской.
Это был обычай, освященный временем, и Флорины, соблюдая его, развесили в комнате бумажные вымпелы, прикрепив их к газовым рожкам. Ада ушла обедать к родителям, жившим в деревне среди заправочных колонок, так что Флорины ели индейку и плумпудинг вдвоем.
- На моей памяти за этим столом обедало об Рождестве по двадцать пять человек, - сказал Флорин. - Когда полковник и мистер Эрик были школьниками, вот уж бывали праздники, так праздники. Спектакли ставили, весь дом, бывало, вверху дном перевернут, и каждый гость приезжал со своим лакеем.
- Да, - вздохнула миссис Флорин.
- Теперь не то, - сказал Флорин и потянулся за зубочисткой.
- Да, - вздохнула миссис Флорин.
И тут из столовой пришли господа.
Полковник постучал в дверь и спросил:
- Можно нам войти, миссис Флорин?
- Можно, сэр, милости просим, - ответила миссис Флорин. Адам, Нина и полковник полюбовались украшениями и преподнесли Флоринам подарки, завернутые в папиросную бумагу. Потом полковник сказал:
- Давайте-ка выпьем вместе по бокалу вина.
Флорин откупорил принесенную еще утром из погреба бутылку хереса, налил бокалы и подал сперва Нине, потом миссис Флорин, потом полковнику, потом Адаму, а последний взял себе.