- Внимание, внимание, - заговорил репродуктор, - машина № 28, итальянская "омега", за рулем капитан Марино, прошла первый круг за 12 минут 1 секунду, со средней скоростью 78,3 мили в час. Поставлен новый рекорд скорости.
Новость эта была встречена взрывом аплодисментов, но Адам сказал:
- Что-то я потерял интерес к этим гонкам.
- Понимаете, любезный, - сказал майор, когда все опять успокоилось. - Я тут дал маху. Даже признаваться стыдно в таком идиотстве, но дело в том, что у меня в этой давке стибрили бумажник. Мелочь у меня, конечно, есть, до гостиницы добраться хватит, а там они, само собой, примут мой чек, но мне очень хотелось заключить пари с одними людьми, которых я почти не знаю. Так вот, вы бы не могли дать мне взаймы пятерку? А я ее верну заодно с теми тридцатью пятью тысячами.
- Ну, разумеется, - сказал Адам. - Арчи, дайте мне взаймы пять фунтов.
- Премного благодарен, - сказал майор, запихивая банкноты в боковой карман. - Если вам все равно, может, добавите до десятки?
- Мне очень жаль, - сказал Арчи сухо, - но у меня осталось только-только на дорогу домой.
- Ничего, ничего, любезный. Все понятно. Ни слова больше… Ну, выпьем за всех.
- Я был на ноябрьском гандикапе, - сказал Адам. - По-моему, я вас там видел.
- Жаль, что не встретились, это бы сильно упростило дело, верно? Ну да все хорошо, что хорошо кончается.
- Ваш майор - просто ангел, - сказала мисс Рансибл. Когда они допили шампанское, майор - теперь уже, несомненно, пьяный - поднялся.
- Ну-с, любезный, - сказал он, - мне надо топать. Обещал тут кое с кем повидаться. Спасибо за угощение. Приятно было со всеми вами встретиться. Пока, милашечка.
- Когда же мы теперь увидимся? - спросил Адам.
- Да в любое время. Когда ни заглянете, буду рад. У меня для старых друзей всегда найдется бутылка и закусончик. Привет всей компании.
- А нельзя зайти к вам поскорее? По поводу денег.
- Чем скорее, тем лучше, дорогой. Только насчет денег я что-то не понял.
- Мои тридцать пять тысяч.
- А, да, конечно. Надо же, совсем забыл. Вот что. Вы нынче к вечеру приходите в "Империал", там я вам их и отдам. Я сам не чаю с ними разделаться. В семь часов в американском баре… или чуть раньше.
- Пошли смотреть гонки, - сказал Арчи.
Они спустились с холма, бодрые и беззаботные (как и положено себя чувствовать, когда много выпьешь до второго завтрака). Подходя к будкам, вспомнили, что проголодались. Решили, что снова подниматься в буфет - очень далеко, и съели завтрак механика - ту его часть, которая не пострадала от сигареты мисс Рансибл.
Тут с машиной № 13 случилась беда. Она нерешительно съехала на обочину, за рулем сидел механик. Он объяснил, что приятеля Майлза ударил в плечо гаечный ключ, брошенный из автомобиля Марино, когда они обгоняли его под железнодорожным мостом. Механик помог ему выйти и повел в палатку Красного креста.
- Дело труба, - сказал механик. - Больше он сегодня ни на что не годится. Чего же было и ждать, раз вытянули тринадцатый номер.
Майлз пошел ухаживать за своим приятелем, а мисс Рансибл, Адам и Арчи бессмысленно уставились на машину. Арчи легонько икал, дожевывая яблоко механика.
Вскоре появился инспектор.
- Что тут случилось? - спросил он.
- Водитель убит, - сказал Арчи. - Гаечный ключ. Под железнодорожным мостом. Марино.
- Так вы что, сошли? Кто у вас запасный водитель?
- Не знаю. Вы не знаете, Адам? Запасного водителя тоже могли убить. Очень просто.
- Запасный водитель - это я, - сказала мисс Рансибл. - У меня на рукаве написано.
- Запасный водитель - она. Вон, на рукаве написано.
- Ну, так вы как, хотите сойти с круга?
- Не надо сходить с круга, Агата.
- Нет, я не хочу сходить с круга.
- Отлично. Как ваше имя?
- Агата. Я - запасный водитель. У меня на рукаве.
- Вижу. Ладно, можете садиться и ехать.
- Агата, - твердо повторила мисс Рансибл, забираясь в машину. - Вон, на рукаве.
- Послушайте, Агата, - сказал Адам. - Вы в себе вполне уверены?
- На рукаве, - сказала мисс Рансибл строго.
- Я хочу сказать, вы вполне уверены, что это безопасно?
- Не совсем безопасно, раз они швыряют гаечные ключи. Но я сначала поеду медленно, а потом привыкну. Вот увидите. Вы со мной?
- Я останусь здесь и буду махать флажком, - сказал Адам.
- Хорошо. До свиданья… Ой, как страшно, это же умереть можно.
Машина пулей вылетела на середину дорожки, чудом не задела другую и с ревом скрылась за поворотом.
- Арчи, послушайте, а это ничего, если на гонках за рулем и в нетрезвом виде? Ее не арестуют?
- Ничего, ничего. Они тут все пьяные.
- Правда?
- Правда.
- Все?
- Все до единого. В стельку.
- Ну, тогда ничего. Пойдем выпьем. И они опять поднялись на холм и прошли сквозь бойскаутов в буфет.
Вести о мисс Рансибл не замедлили последовать.
- Внимание, - заговорил репродуктор, - № 13, английская "планкет-бауз", за рулем мисс Агата, столкнулась на Чертовом повороте с № 28, итальянской машиной "омега", за рулем капитан Марино. № 13 выправилась и продолжает путь. № 28 перевернулась и вышла из гонок.
- Молодец Агата! - сказал Арчи.
Несколько минут спустя:
- Внимание! № 13, английская "планкет-бауз", за рулем мисс Агата, прошла круг за 9 минут 41 секунду. Это рекорд скорости.
Раздались возгласы патриотического восторга. Во всех концах буфета пили за здоровье мисс Рансибл.
Несколько минут спустя:
- Внимание! Вынужден опровергнуть последнее сообщение, будто № 13, английская "планкет-бауз", за рулем мисс Агата, установила рекорд. Только что поступило сообщение, что № 13 сошла с трека сразу после железнодорожного переезда и пять миль шла без дороги, а на трек вернулась только у поворота "Красный лев". Судьи этот этап не зачли.
Несколько минут спустя:
- Внимание! № 13, английская "планкет-бауз", за рулем мисс Агата, вышла из гонок. Некоторое время назад она покинула трек, свернув у Церковного угла не вправо, а влево. В последний раз замечена на объездном шоссе, по которому шла на юг, судя по всему потеряв управление.
- Ну, деточки, мне повезло, - сказал подоспевший Майлз. - Только второй день работаю в газете, и пожалуйста, сенсация. Уж если за такое в "Эксцессе" не похвалят… опять же деньги… - И он побежал в палатку связи - одно из удобств, предусмотренных устроителями гонок, - диктовать длинную корреспонденцию о несчастье, постигшем мисс Рансибл.
Адам пошел с ним и отправил Нине телеграмму: "Пьяный майор в буфете не фикция тридцать пять тысяч поженимся завтра все чудесно Агата пропала целую Адам".
- Как будто все ясно, - сказал он.
Потом они пошли в санитарную палатку - тоже одно из удобств, предусмотренных организаторами, - навестить приятеля Майлза. Он жаловался на боль в плече и тревожился за свою машину.
- Какая бессердечность, - сказал Адам. - По-моему, ему бы следовало тревожиться за Агату.
- Автомобилисты вообще бессердечные, - сказал Майлз со вздохом.
В палатку внесли на носилках капитана Марино. Когда его проносили мимо приятеля Майлза, он с громким стоном повернулся на бок и плюнул ему в лицо. Еще он плюнул в лицо врачу, который делал ему перевязку, и укусил одну из сестер.
В санитарной палатке сложилось мнение, что капитан Марино - не джентльмен.
Арчи выяснил, что до конца гонок уехать невозможно, а гонки продлятся еще не меньше двух часов. Машины все носились и носились по кругу. Время от времени бойскауты наклеивали против какого-нибудь номера большую красную букву В , тем отмечая очередную жертву неполадок в моторе, столкновения или Чертова поворота. По гребню холма к дверям палатки-столовой тянулась длинная очередь. И пошел дождь.
Ничего не оставалось, как снова идти в бар.
Последняя машина финишировала уже в сумерках. Победителю вручили серебряный позолоченный приз. Репродуктор передал "Боже, храни короля" и бодрым голосом распрощался с публикой. Стоявшим в очереди перед столовой вежливо сообщили, что обедов больше не отпускают. Буфетчицы в баре затянули: "Стаканы, леди и джентльмены, просим сдавать стаканы". Санитарные машины в последний раз пустились по трассе - подбирать уцелевших. Только тогда Адам, Майлз и Арчи Шверт пошли разыскивать свою машину.
На обратном пути стемнело. До города ехали час. Адам, Майлз и Арчи Шверт почти не разговаривали. Опьянение их достигло той второй стадии, красочно описанной во всех брошюрах о вреде пьянства, когда мимолетная иллюзия довольства и душевного подъема сменяется меланхолией, расстройством желудка и моральным распадом. Адам пытался сосредоточить мысли на своем внезапном обогащении, но они, казалось, неспособны были держаться на столь высоком уровне и всякий раз, как он подтягивал их вверх, бессильно соскальзывали обратно, к его жалкому физическому самочувствию.
Ленивый поток машин, в котором они двигались, вынес их наконец в центр города, к неярко освещенному фасаду отеля "Империал". У его вращающихся дверей крутился бурный водоворот энтузиастов автомобильного спорта.
- Я просто падаю от голода, - сказал Майлз. - Давайте сначала поедим, а потом уж займемся Агатой.