- Она подумает, что ты отдуваешься.
- Да, ты прав.
Снова закурив сигарету, я принялся напряженно шевелить извилинами. И с первой попытки нашел решение, ибо мы, Вустеры, отличаемся быстротой ума. Мне вспомнился совет, который я дал Гасси по поводу сосисок и ветчины.
- Придумал! Есть один верный способ убедить девицу, что ты ее любишь. Действует безотказно и нам подходит как нельзя лучше. Сегодня за обедом не прикасайся к еде. Увидишь, какое впечатление это произведет на Анджелу. Она же знает, какой ты обжора.
- Ничего подобного! - взвился Таппи. - Я не обжора!
- Ну хорошо, хорошо.
- И вообще я к еде совершенно равнодушен.
- Согласен. Я только хотел…
- Пора положить конец этим разговорам, - кипятился Таппи. - Я молод, здоров, и у меня хороший аппетит, но это не значит, что я обжора. Я восхищаюсь Анатолем как великим мастером своего дела, и мне всегда интересно знать, чем он собирается нас попотчевать, но когда ты называешь меня обжорой…
- Хорошо, хорошо. Я только хотел сказать, если Анджела увидит, что ты отодвигаешь тарелку, не съев ни кусочка, она поймет, как ты страдаешь, и, скорее всего, сама сделает первый шаг.
Таппи задумался, нахмурив брови.
- Говоришь, совсем отказаться от обеда?
- Да.
- От обеда, приготовленного Анатолем?
- Да.
- Не отведав ни кусочка?
- Да.
- Не понял. Давай сначала. Сегодня вечером, за обедом, когда дворецкий поднесет мне зобные железы двухнедельных телят a la financiere или еще что-то, с пылу с жару, прямо из рук Анатоля, по-твоему, я должен отказаться, не попробовав ни кусочка?
- Да.
Таппи задумчиво покусывал губы. Невооруженным глазом было видно, как жестоко он борется с собой. Внезапно лицо у него просветлело. Ну прямо как у первых мучеников-христиан.
- Ладно.
- Ты согласен?
- Согласен.
- Отлично.
- Конечно, это будет пытка.
Я поспешил напомнить Таппи, что у тучки есть светлая изнанка.
- К счастью, недолгой. Ночью, когда все уснут, ты спустишься вниз и совершишь набег на кладовую.
Таппи просиял.
- И правда! Вот это мысль!
- Думаю, там найдутся холодные закуски.
- Конечно, найдутся, - сказал сразу повеселевший Таппи. - Например, пирог с телятиной и почками. Его сегодня подавали на ланч. Один из шедевров Анатоля. Знаешь, что меня в нем особенно подкупает, - благоговейно проговорил Таппи, - и чем я безмерно восхищаюсь? Хоть он и француз, он не привержен исключительно французской кухне, не то что все эти известные повара. Анатоль никогда не пренебрегает старой доброй простой английской пищей, такой, как, например, пирог с телятиной и почками, о котором я тебе говорил. Не пирог, а что-то сказочное. За ланчем мы съели только половину. Знаешь, Берти, этот пирог - как раз то, что надо.
- А от обеда ты отказываешься, как договорились?
- Нет вопросов.
- Отлично.
- Блестящая идея. По-моему, одна из лучших идей Дживса. Передай ему, когда с ним увидишься, что я чрезвычайно ему признателен.
Я выронил сигарету. Меня будто хлестнули по лицу мокрым кухонным полотенцем.
- Неужели тебе взбрело в голову, что этот план предложил Дживс?
- А как же иначе? Знаешь, Берти, не вешай мне лапшу на уши. Тебе до такого век не додуматься.
Я не стал ему отвечать. Только гордо выпрямился во весь рост, но когда понял, что Таппи на меня не смотрит, плечи у меня снова поникли.
- Ладно, Глоссоп, - холодно проговорил я, - идем. Пора переодеваться к обеду.
9
Я шел к себе в комнату, а обидные слова придурка Таппи все еще отдавались болью у меня в сердце. И когда я снимал свитер, и потом, облаченный в халат, шел по коридору в salle de bain, уязвленное самолюбие терзало меня с неослабевающей силой.
Сказать, что обида прошила меня навылет, значит, ничего не сказать.
Я не жду аплодисментов. Низкопоклонство толпы гроша ломаного не стоит. И все равно, когда вы берете на себя труд создать превосходный план, чтобы помочь попавшему в беду другу, то крайне оскорбительно обнаружить, что этот придурок приписывает все заслуги вашему камердинеру, да еще такому, который всячески норовит не уложить в чемодан ваши белые клубные пиджаки с золотыми пуговицами.
Однако, поплескавшись в ванне, я вновь обрел душевное спокойствие. В те минуты, когда у вас на сердце тяжело, ничто так не успокаивает, как хорошая ванна, это я всегда знал. Не скажу, что я сейчас запел во весь голос, но, кажется, был к этому весьма близок.
Гнев и обида, вызванные наглым заявлением этого придурка Таппи Глоссопа, заметно поутихли.
К тому же гуттаперчевый утенок, видимо, забытый каким-то малышом и обнаруженный мною в мыльнице, немало способствовал тому, чтобы я вновь развеселился. Вот уже много лет мне по разным причинам не случалось играть в ванне гуттаперчевыми утятами, и теперь я понял, какое это увлекательное занятие. Для тех, кого оно заинтересует, сообщаю, что если вы с помощью губки погрузите утенка в воду, а потом отпустите, он тотчас вынырнет на поверхность, и, уверяю, ничто другое так не утешает измученную заботами душу. Десять минут такой забавы, и к Бертраму вернулась его прежняя жизнерадостность.
В спальне я застал Дживса, который готовил вечернюю выкладку. Он, как всегда, учтиво со мной поздоровался:
- Добрый вечер, сэр.
Я ему ответил столь же любезно:
- Добрый вечер, Дживс.
- Надеюсь, поездка была приятной, сэр.
- Благодарю вас, Дживс, весьма приятной. Дайте мне, пожалуйста, носок или, если вас не затруднит, сразу оба.
Я начал одеваться.
- Ну что, Дживс, - сказал я, надевая белье, - вот мы и снова в Бринкли-Корте, графство Вустершир.
- Да, сэр.
- Хорошенькая кутерьма заварилась в этой сельской глуши.
- Да, сэр.
- Таппи Глоссоп и кузина Анджела, кажется, не на шутку рассорились.
- Да, сэр. В людской сложившуюся ситуацию расценивают как весьма серьезную.
- И вы, конечно, считаете, что я не в состоянии уладить дело, а потому умываю руки?
- Да, сэр.
- А вот и ошибаетесь, Дживс. У меня все схвачено.
- Я удивлен, сэр.
- Знал, что вы удивитесь. Да, Дживс, пока ехал сюда, я все время напряженно думал, и вот результат налицо. Только что мы с мистером Глоссопом побеседовали. Считайте, дело в шляпе.
- Вот как, сэр? Могу ли я поинтересоваться…
- Дживс, вы знаете мою методу. Попытайтесь ее использовать. А вы сами, Дживс, - сказал я, надев рубашку и приступая к завязыванию галстука, - вы вообще-то всем этим обеспокоены?
- О да, сэр. Я очень привязан к мисс Анджеле и был бы чрезвычайно рад оказаться ей полезным.
- Весьма похвальные чувства, Дживс. Но, полагаю, так ничего и не придумали?
- Не совсем так, сэр. У меня родилась одна мысль.
- Интересно, какая же?
- Мне показалось, что можно достичь примирения между мистером Глоссопом и мисс Анджелой, если воззвать к инстинкту, который в минуту опасности заставляет джентльмена бросаться на помощь…
Я был потрясен. Мне даже пришлось отвлечься от завязывания галстука и негодующе воздеть руки.
- Неужели вы предлагаете затасканную схему вроде "она тонет, а он ее спасает"? Неужели вы опустились до такой пошлости? Дживс, я крайне удивлен. Удивлен и огорчен. Когда я сюда приехал, мы с тетей Далией обсуждали создавшееся положение, и она презрительно сказала, что я наверняка придумал какую-нибудь ахинею, например утопить Анджелу в озере, а потом столкнуть туда Таппи, чтобы он ее спас. Я недвусмысленно дал тетушке понять, что считаю подобное предположение оскорбительным для себя. А теперь, если я вас правильно понял, именно это вы и собираетесь предложить. Опомнитесь, Дживс!
- Нет, сэр. Не совсем так. Прогуливаясь по парку, я заметил строение, где висит пожарный колокол, и у меня мелькнула мысль, что если вдруг ночью раздастся сигнал тревоги, то мистер Глоссоп, без сомнений, приложит все усилия, чтобы помочь мисс Анджеле укрыться в безопасном месте.
Меня всего передернуло.
- Бредовая мысль, Дживс.
- Тем не менее, сэр…
- Бесполезно. Все это чепуха.
- Мне кажется, сэр…
- Нет, Дживс. Довольно. Хватит. Оставим эту тему.
Я молча завязал галстук. Меня обуревали чувства, которые невозможно выразить словами. Конечно, я знал, что в последнее время Дживс потерял былую хватку, но не подозревал, до чего он докатился. Вспоминая его прошлые выдающиеся находки, я содрогнулся от ужаса при виде его нынешней беспомощности. Или глупости? Я говорю об этой его крайне неприятной манере вбить себе в голову совершенный вздор и с ослиным упорством настаивать на своем. Впрочем, по-моему, случай весьма банальный. Человеческий интеллект подобен автомобилю, который годами мчится с предельной скоростью. И вдруг, представьте себе, что-то ломается в коробке передач, и автомобиль летит в кювет.
- Сложновато, Дживс, - сказал я мягко, делая вид, что не замечаю полной несостоятельности его плана. - Вы всегда этим грешите. Разве вы сами не видите, что он сложноват?
- Вероятно, предложенный мною вариант решения может быть подвергнут критике, но faute de mieux…
- Дживс, я вас не понимаю.
- Французское выражение, сэр, означает "за неимением лучшего".
Минуту назад я испытывал к бедняге, утратившему свой некогда блистательный интеллект, лишь глубокую жалость. Однако это его замечание уязвило гордость Вустеров, и я заговорил довольно резко.