Леонардо встал перед судьёй - тот восседал на высоком, ограждённом деревянным барьером помосте, одетый в белое. Мягкие складки его длинного обрюзгшего лица стекали на шею под тяжестью жира. Он явно скучал и был к тому же близорук, потому что поднёс бумагу с печатью Медичи слишком близко к глазам.
Потом появился Нери; с тревожным видом он встал рядом с Леонардо. Он открыл было рот, но стражник прикрикнул:
- Тихо! Помни, перед кем стоишь, преступник! - Стражник, разумеется, говорил о судье. Нери кивнул и вперил взгляд в пол.
Стражники ввели златокузнеца Бартоломео и портного Баччино; Леонардо был шапочно знаком с ними, так как они были друзьями Нери. Но он удивился и даже почувствовал облегчение, когда увидел входящего в зал Марко Торнабуони. Тот держался так, словно был их капитаном, а не взятым под стражу узником. Торнабуони, юный щёголь, друживший с Леонардо, носил одно из лучших имён Флоренции; у его семьи были дела с Медичи. Возможно, его присутствие облегчит участь их всех.
Глаза их на миг встретились в безмолвном приветствии - но и только. Почему же их всех собрали здесь? - спросил себя Леонардо. Тут он ощутил уверенное прикосновение Пико делла Мирандолы, но не осмелился задать ему этот вопрос. С Пико появились ещё двое, очевидно, советчики Нери и Торнабуони. К Нери пришёл маленький человечек с близко посаженными глазками и большими ушами, оттопыренными официальной, слишком большой для него шапкой; второго человека Леонардо знал - это был приятель его отца.
Леонардо кивнул ему, потом отвернулся, сделав вид, что разглядывает галереи. Там стоял Сандро; он выглядел смущённым, словно это по его вине Леонардо попал в эту западню. Леонардо рад был увидеть его.
- Это все обвиняемые? - спросил судья капитана, что стоял между судейским помостом и галереей.
- Да, ваше преподобие.
Судья кивнул и, глядя сверху вниз на арестованных, проговорил:
- Сейчас я зачитаю обвинение, найденное отцами прелатами в ящике перед Палаццо Веккио апреля восьмого дня: "Будьте извещены, судебные старшины: истинно, что Джакопо Салтарелли, кровный брат Джиованни Салтарелли (он живёт с братом в доме златокузнеца в Ваччереккиа против Вуко, а лет ему семнадцать), означенный Джакопо претерпел много бед, вынужденный уступать людям, которые домогались от него нечестивых удовольствий, одно из коих - содомия. Таким образом ему доводилось делать многое, скажем так, обслуживать нескольких человек, о которых я знаю весьма много. Называя лишь некоторых, скажу о Бартоломео ди Паскуино, златокузнеце, что живёт в Ваччереккиа; Леонардо ди Сер Пьеро да Винчи, что живёт у Андреа Верроккьо; Баччино, портном, что живёт в Орто Сан Микеле; Марко Торнабуони, - тут судья глянул из-под своей бумаги на юношу и, покачав головой, закончил: - И Гульельмо Онореволи, прозываемом Нери, что одевается в чёрное.
Джакопо Салтарелли, подумал Леонардо. Он привёл Леонардо и его друзей к Нери в тот пасхальный вечер; он был тем раскрашенным ало-пегим созданием, которое трудилось над пенисом Нери. Но Салтарелли знал, что делает фелляцию не Леонардо, потому что как раз тогда Нери разгримировался, сняв с лица накладки и грим.
Леонардо понял, что стоит здесь не случайно.
- Итак, юные преступники, - сказал судья, откладывая бумагу, - мне достоверно известно, что вы не питаете уважения к ночным колоколам, что вы носитесь по улицам, обнажив мечи, с криками: "Смерть тем, кто на нашем пути"; что вы пьёте и дебоширите, развратничаете с мужчинами и женщинами. Не собрались ли вы вместе в пасхальный вечер, чтобы поносить Христа на оргии, где и был развращаем вами юный Джакопо Салтарелли? Не поклонялись ли вы Сатане в ту самую ночь в доме Онореволи, и не превратилось ли это поклонение в совокупление? - Судья возвысил голос, словно возбуждённый собственным красноречием. - А ты, молодой Онореволи, не проник ли в его задний проход, хоть он и совсем дитя? Ты, что выдаёшь в себе приспешника Сатаны одними только чёрными одеждами - ты скоро увидишь, что единственное твоё достояние - клочок тряпья, чтобы подтереться!
Галереи взревели.
Потом судья взглянул на Марко и Леонардо.
- Позор вам, Марко Торнабуони и Леонардо ди Сер Пьеро да Винчи! Марко, ты из древнего патрицианского рода; Леонардо, твой отец славится незапятнанной репутацией и хорошо знаком мне. Вы развратничали с детьми и покрыли себя позором педерастии.
- Я не педераст! - выкрикнул Леонардо, не в силах больше сдерживаться. - Не содомит!
Стражники бросились к нему, но тут мягко вмешался Пико, извинился перед судьёй и прошептал:
- Ты не должен взрываться; обо всём можно будет договориться, но, если ты спровоцируешь судью, я ничего не смогу сделать.
- Но это унижение...
- Ничего не поделаешь. Тебе придётся выдержать это.
- Сохраняйте спокойствие! - велел судья и продолжал перечислять грехи и извращения тех, кто стоял перед ним. Леонардо понадобилась вся его воля, чтобы отрешиться от голоса судьи и насмешек с галереи; он вновь грезил о своём соборе памяти, перебирал имена, места и события, испытывая странное ощущение deja vu: горящие бумаги и левантинская засуха... землетрясения и сердцебиения... убийства, кровь, разрушения... Так грезил он наяву.
Он ощутил тепло, словно на левую сторону его лица, на щёку и шею кто-то наставил увеличительное стекло. Чей-то взгляд жёг его, и неудивительно - на галерее было полно народу. Но он не удержался от того, чтобы посмотреть вновь на своих обвинителей, на тех, кто счёл его виновным, не разбираясь, правда это или ложь; и тогда увидел, что у дверей, с лицом бледным, как у больного, стоит отец.
Сер Пьеро да Винчи стоял, выпрямившись, облачённый в платье нотариуса - и из его суженных глаз изливался на сына огонь преисподней.
То был не просто взгляд, а овеществлённая ненависть.
И в миг, когда глаза их встретились, Леонардо ощутил, что горит заживо.
- Но тебе нечем защищаться, Леонардо, - сказал Пико во время перерыва, объявленного судьёй. Было уже поздно, и солнце клонилось к горизонту. Леонардо был измучен, унижение не прекращалось.
- Это был Нери, переодетый мной, а не...
- Я понимаю, что ты мне сказал, и уверен, что так и было. Но никто тебе не поверит, и я знаю этого судью - ему не понравится, если ты обвинишь другого.
- Но ведь всё было именно так!
Пико взглянул на Леонардо и пожал плечами.
- Тогда что же нам делать? - спросил Леонардо.
- У меня уже всё готово.
- И что же?..
- Мы попробуем купить тебе свободу. Великолепный выделил для этого кое-какие деньги.
- Но это не очистит моего имени, - мрачно сказал Леонардо. - Лоренцо мог бы прекратить всё это.
- Мы уже обсуждали это, - раздражённо сказал Пико. - Если бы он мог спасти тебя - он спас бы; но он Первый Гражданин, а не тиран. Что бы он ни думал, он не может поступать только так, как ему нравится.
- Ты прав, Пико, во всём прав, - сказал Леонардо. - Прости. Ты более чем добр ко мне.
- Я ничего не обещаю. Ты, кстати, всё-таки можешь провести пару месяцев в тюрьме. Но не дольше того...
- Ты же сказал, что Лоренцо позаботится о моём освобождении.
- И он, и я. Но на это может понадобиться время.
Леонардо закрыл глаза и кивнул, словно решение суда было уже оглашено.
Леонардо стоял в зале собраний перед судьёй с обрюзгшим лицом, который готовился огласить приговор. Снова взгляд отца жёг ему затылок. Он крепко сжимал дрожащие руки, терпя издёвки галереи.
Пико говорил в защиту Леонардо:
- Культ красоты мальчиков совершенно платонический... в лучшем смысле этого слова. Что он такое, как не восторг перед красотой товарищества и дружбы?.. Быть может, освобождение на поруки... Мы готовы внести две сотни флоринов.
На галерее раздались крики, свист, гогот: сумма была немаленькая.
Леонардо глубоко вздохнул. Будь что будет, подумал он, тюрьма - так тюрьма. Воля его пошатнулась, мысли расплывались; и в долгие мгновения перед тем, как судья объявил его участь, Леонардо вспомнилась детская игра. Святой отец в Винчи учил его, как представить Христа во плоти, как видеть сквозь время, подобно монаху-картезианцу Лудольфу: "Ты должен продвигаться вперёд с осторожным любопытством. Должен ощутить свой путь. Должен коснуться каждой раны Спасителя".
Леонардо насчитал тогда 662 раны.
Но Лудольф насчитал их 5490.
Леонардо снова считал раны Христа и чувствовал, как мучение волнами омывает его душу.
Глава 12
ОЛИВКОВАЯ ВЕТВЬ
Пришедшего в отчаяние изобрази поразившим
себя ножом и руками разодравшим на себе одежды;
одна из его рук пусть раздирает рану; сделай его
стоящим на ступнях, но колени должны быть несколько
согнуты; тело также нагнулось к земле, волосы вырваны
и растрёпаны.
Леонардо да Винчи
Глаз, называемый окном души...
Леонардо да Винчи
Могло ли всё это быть дурным сном, лихорадочным кошмаром, фантазмом?