Сорка не ответила, на цыпочках прокралась в дом, написала несколько слов в записке, положила ее на стол, постояла немного над спящим ребенком, словно над маленькой птичкой, и без горечи разлуки вышла из дома. Молча, тихо они проскользнули между деревьями, и чем глубже они удалялись в лес, тем тоскливее становилось Сорке. Она не верила, что оставляет ребенка. Что-то подсказывало ей, что еще не поздно, она может одуматься и вернуться. Кроненберг обнял Сорку, прогнав из головы все сомнения, усадил ее в сани, устроил поудобнее, и они исчезли в чаще леса.
Глава 14
Последний в семье
Как только утренний свет начал пробиваться сквозь лес, посеребрил верхушки деревьев и крышу сарая, разбросал блики тут и там, Брайна проснулась.
Брайна знала, что сегодня суббота, можно поспать подольше и понежить старые косточки. Однако привычка взяла свое, и она встала с постели.
Брайна вымыла руки, произнесла пару слов молитвы и открыла сундук с бельем. Из раскрытого сундука повеяло яблоками и ароматной корой. Брайна довольно перебирала свежие, как весенние листья, выглаженные вещи и проверяла, целые ли они. Она знала, что Мордхе не любит заштопанного белья, и собиралась, дай Бог, на Кущи купить полотна, потому что рубашки скоро износятся.
Брайна сложила две сумки и закрыла набитый сундук. Она была счастлива, что в доме полный достаток, что сегодня суббота и ею пахнет во всех углах: от серебряных подсвечников, стоящих на столе, от медных сверкающих подвесных ламп, от куриных косточек, валяющихся на полу после вчерашнего ужина, и даже от леса. В субботу лес тоже отдыхает.
Брайна пошла посмотреть, спит ли ребенок. Фейгеле лежала, раскрыв одеяло и положив правую ручку под голову, и сладко спала. Брайна не хотела ее будить. Она подумала, что даже волосы у ребенка Соркины - прямые, густые, черные, спадающие на глаза. Чем дольше Брайна глядела на свежие матовые щечки, на улыбку в уголках рта, тем теплее ей становилось.
- Точно как мама, как две капли воды, - тихо произнесла Брайна, и внезапно на ее лице выступили красные пятна. Чтобы оставить такую лебедушку, надо иметь сердце убийцы. Но кто бы мог вспоминать о Сорке в такой прекрасный день?
Брайна тихонько подняла подушку и положила под нее белье. Фейгеле проснулась и открыла глаза:
- Пора вставать, Брайна?
- Спи, спи! Поспи еще, дитя мое! Я приготовила тебе белье, - успокоила Брайна Фейгеле и укрыла ее одеялом.
Фейгеле повернулась, устроилась поудобнее и сонно закапризничала:
- Тогда положи белье под одеяло! Холодно!
- Хорошо, хорошо, девочка моя! Спи, мой бриллиант! - сказала старуха, положила белье под одеяло и произнесла заговор от сглаза.
Брайна надела белую субботнюю кофту с кружевами. Будто жена, она вошла в комнату, где спал Мордхе, и положила ему в ноги белье.
Черная борода Мордхе, подернутая сединой, царственно лежала поверх белого одеяла, на лице была улыбка. Брайна подняла влажные глаза и довольно вздохнула:
- Ой, батюшка, я ведь только грешная женщина, будь благословенно святое имя Божье!
Брайна прислуживала еще у отца Мордхе. Тот дал ей пятьсот золотых и корову в приданое и выдал замуж за деревенского портного. Вскоре после свадьбы портного забрали в солдаты, и он погиб. Брайна вернулась на свое старое место, потом перешла к Мордхе и осталась здесь единственной хозяйкой. Она заботилась о доме, как считала нужным.
Когда Мордхе попытался ее в чем-то упрекнуть, Брайна раскричалась, стала угрожать, что уйдет, мол, у отца Мордхе, да покоится он с миром, она вела хозяйство, а Мордхе не умнее будет!
Мордхе понравился ее настрой. Он уговорил ее остаться и всегда вспоминал, как Брайна порола его в детстве.
Старуха краснела, точно девочка, и стыдливо улыбалась:
- Вы все же выросли человеком!
Брайна надела очки, взяла молитвенник "Корбн минхе" и вышла на веранду. Все вокруг сияло и сверкало, словно облитое серебром. Чистая Висла слепила глаза и наполняла радостью сердце.
Из леса прилетела стайка воробьев. Они облепили корыто с водой посреди двора. Птички плескались в воде, возились в белом песке вокруг колодца и щебетали.
Иногда петух вытягивался во весь свой рост, расправлял крылья и кукарекал. Со всех сторон вразвалку сбегались курицы, глупо кивая головами. Они копались лапками в песке, разыскивая зерна, а петух гордо стоял в сторонке, глядя, как курицы лакомятся.
Брайна отложила молитвенник, насыпала в фартук немного пшеницы, спустилась с веранды и позвала:
- Цып, цып, цып, цып, цы-ып!
Курицы налетали одна на другую и падали, обступая Брайну со всех сторон.
Брайна с очками на носу стояла посредине и любовалась курицами. Она заправила подол фартука за пояс, хватала по очереди куриц, щупала их под крыльями и дула.
- Жирная, чтоб не сглазить! Птица, глупое создание, а как капризничает! А уж человек, не рядом будь помянут, тем более! Ну, Шунра, Шунра, - звала Брайна, протягивая маленькую дрожащую руку.
Курица расправляла крылья, садилась и позволяла до себя дотронуться. Брайна поднесла курице горсть пшена:
- Ну, ешь, ешь! Лапка поскорее заживет! Не хочешь? Ты больна? - сетовала старушка и прижимала курицу к груди. - Горе с тобой!
Взъерошенная хромая собака вышла из будки, обнюхала старую Брайну, уселась на задние лапы, зевая, почесала за ухом и скрылась из виду.
Брайна вернулась на веранду, протерла рукой стекло и произнесла субботнюю молитву. Не прерываясь, она прислушалась, спят ли в доме, огляделась и вздохнула:
- Ой, отец небесный, нельзя грешить! "…Прими мою молитву, как ты принял молитву нашей праматери Хавы…"
Курицы пробрались в сад, принялись рыться в грядках и выкапывать овощи.
- "…и так, как ты принял молитву Двойры…" Кыш, кыш! - Брайна отложила молитвенник, спустила с веранды и погнала куриц прочь.
Из конюшни вышел парень, молодой крестьянин с кнутом в руке. Он умылся у колодца, стукнул кнутовищем и пригляделся к животным.
Юная крестьянка с круглым лицом, словно красное спелое яблоко, сидела на корточках, заправив платье между колен, и доила корову. Она то и дело обмакивала пальцы в молоко, чтобы они не скользили, ловко действовала обеими руками, и парное молоко, пенясь, переполняло ведро.
- Доброе утро! Ты уже встала, Магда? - спросил парень и поставил кнут у двери.
- Нет еще! - засмеялась крестьянка, приподняв сосок и направив струйку молока в лицо крестьянину.
Парень довольно утерся, снял со стены иконки, встал на колени на солому и прочитал молитву. Перебирая иконки и шевеля губами, он глядел на полные плечи девушки и на пенящееся молоко. Вдруг крестьянин встрепенулся и пощекотал ей шею кнутом.
Девушка вздрогнула, потеряла равновесие, с трудом удержалась на ногах и крикнула:
- Отстань, Вацек! Молоко прольется!
Вацек продолжил молитву, стукнул кулаком в грудь, но, увидев, как Магда встает на ноги, подскочил к ней, обнял и прижал к стене.
Брайна пригляделась, заметила парочку и плюнула:
- Прямо с утра, как животные!
Магда стыдливо вырвалась и пожаловалась Брайне:
- Вацек не дает подоить корову, пристает ко мне!
- Иди, иди, лучше выгони лошадей на поле! Тебе бы только полюбезничать! - прикрикнула Брайна на парня и обернулась к Магде: - И ты не лучше, выгоню обоих! Ну хватит уже, нечего время терять!
Недовольная Брайна, словно ей осквернили святую субботу, подождала в стойле, пока Магда закончит доить коров, и вышла во двор. Было тихо. Из леса доносился негромкий шелест. Когда Брайна поднялась обратно на веранду, из дома послышался спокойный субботний голос:
- …Ой, малбиш арумим!
Брайна потерла руки о стену:
- Борух-у, борух шемо, омейн!
Реб Лейб Книгоноша читал утреннюю молитву. Реб Лейб, маленький щуплый еврей с жидкой бороденкой, таскался на телеге по окрестным городкам, продавал книги в синагогах, а в субботу, когда мог, заезжал к "писателю" Мордхе в лес. И Мордхе, и Книгоноша были довольны. Мордхе таким образом совмещал приятное с полезным: ему надоедала деревня и хотелось поговорить с евреем. А Книгоноше было где провести субботу да еще и набрать яиц с маслом на неделю вперед.
- Доброй субботы, Брайна! - Книгоноша заглянул на веранду: - Можно к вам на чашку чая?
- Конечно, милости прошу, - приветливо ответила Брайна и скрылась в доме.
Книгоноша в белой выглаженной рубашке, длинном арбоканфесе и бархатной ермолке вышел на веранду. Обеими руками он держал чашку с чаем и с удовольствием прихлебывал из нее, Брайна с очками на лбу и подставкой для ног в руке шла следом.
- Ну, реб Лейбл, какие новости? - спросила Брайна и присела. - Вы разговаривали с Мордхе о сватовстве?