Он разговорился, рассказывал одну историю за другой. Они, словно живые картины, представали в Соркиной голове, каждая деталь звучала необычно, по-новому. Он говорил о студенческой жизни, о том, как приходилось недоедать, удивлялся, что Сорка никогда не слышала о студенческих гулянках и веселых компаниях. Каждая история была яркой, бурлила молодостью.
Сорка так увлеклась, что ей показалось, будто рядом идет отчаянный Печорин, который ночью приедет за ней на черной лошади и выкрадет Сорку из дома.
Студент остановил Сорку у срубленного дерева.
- Если хотите, можно ненадолго присесть. В такую ночь грешно идти домой. Смотрите, - он показал на густое звездное небо, - какая сумасшедшая ночь.
- Меня будут искать, мне нужно домой, - взмолилась Сорка.
- Не уходите, - он подошел ближе и взял Сорку за руку, - останьтесь!
Его колено коснулось Соркиного и словно обожгло ее с головы до ног. Сорка взволнованно отстранилась и улыбнулась:
- Спокойной ночи!
- Вы все-таки уходите? - Он долго пожимал Сорке руку и так пристально смотрел ей в глаза, что Сорка растерялась, а потом тихо спросил: - Как вас зовут?
- Меня? Сорка, - произнесла она, едва разжимая губы и улыбаясь. - А как вас зовут?
Студента так смутила Соркина улыбка, что он не сразу понял вопрос, и растерянно, будто испугавшись, что никогда больше не увидит ее, ответил:
- Владек.
- Ну, доброй ночи! - Сорка вновь подала ему руку, повернулась и почти бегом устремилась домой.
- Я буду ждать вас завтра у скалы! - крикнул он вслед.
Сорка не ответила и, счастливая, побежала домой, радостно перепрыгивая через срубленные деревья и сломанные ветки. Подбегая к дому, она почувствовала на себе чей-то взгляд. Повернув голову, Сорка увидела в открытом окне Бореха. Она сжалась, будто ее ударили веткой по спине, и с виноватым видом поплелась в дом.
Глава 9
Летней ночью
Колокольчик, висевший посреди двора, прозвонил к обеду. Крестьяне, стряхнув опилки, выбрались из укрытий, где они заготовляли доски, и разлеглись в тенечке - там их уже ждали жены и дети из соседних деревень с корзинами с едой. В звенящей тишине разнесся резкий запах капусты и вареного гороха.
Брайна накрыла стол, будто для миньяна гостей. От только что сваренной картошки поднимался пар, смешиваясь с запахом жаренного в масле линя, и у всякого, вдыхавшего этот аромат, глаза наполнялись жадным блеском.
Мордхе тяжелой поступью вошел в дом, тщательно умылся, вытер полотенцем лицо и шею, так что они даже покраснели, и сел обедать. Напротив него сидел Борех. Его бледные щеки подзагорели за пару недель, которые он провел в лесу. На щеках и подбородке показалось несколько кудрявых волосков, будто редкие травинки, выросшие на песчаной почве.
- Что стоишь, Зелик? Садись обедать! - обратился Мордхе к счетоводу, рослому мужчине с густыми усами, одетому как управляющий. Он привозил Мордхе прессу два раза в неделю.
Тот робко сел рядом с хозяином, вынул из нагрудного кармана номер "Гацфира", небрежно раскрыл его и стал искоса поглядывать, какое впечатление он производит на окружающих.
Брайна распределяла еду, перекладывая ее из одной тарелки в другую, и то и дело звала:
- Сорка, хватит читать, иди обедать!
- Уже иду! - слышалось из комнаты.
Борех посмотрел в зеркало, висевшее напротив над открытой дверью, и увидел сидящую над книгой Сорку: волосы падают на глаза, она глотает строчку за строчкой, будто спешит дочитать до определенного места. На лице Сорки легкая улыбка. Она становилась все шире, словно рождаясь изнутри, затем исчезала и возвращалась обратно. Борех тоже улыбнулся довольный, что Сорке нравится рассказ. Она стала листать книгу, чтобы посмотреть, далеко ли до конца главы, согнула страницу, на которой остановилась, и одним прыжком оказалась в столовой:
- Как рыба вкусно пахнет!
- Положить тебе серединку? - спросила Брайна.
- Я хочу голову!
- Ты же все испортишь! - Брайна поддела вилкой кусок рыбы. - Ну на, на тебе оба, только обещай все съесть, слышишь?
- Что ты читаешь? - спросил отец.
- По-польски, - ответила она нехотя.
- Что именно?
- Что? - Сорка быстро сообразила, что сказать, и ответила: - Это твоя книга, "Пан Тадеуш".
Сорка тут же поняла, что Бореху известно, что она читает, взглянула на него, почувствовала, что краснеет, обманывая отца, и принялась за еду.
- Достойная книга "Пан Тадеуш", - сказал счетовод, глотая горячую картошку и запивая ее холодным щавелевым супом, довольный, что представилась возможность показать свою начитанность. - Каждое слово на вес золота! Теперь уже не те аристократы, а тогда!.. Когда я читал ее в первый раз, - обратился он к Сорке, - я был вашего возраста! Что я хотел сказать? Да, мне казалось, что я знаком со всеми аристократами, которых он описывает! Я хочу сказать, что был с ними почти знаком! Как он описывает их охоту, лес, споры по поводу зайца, - такое впечатление, будто ты рядом стоишь!
- Однако когда он рассказывает о еврейских обычаях, - отозвался Мордхе, - то начинает спотыкаться, все же нееврей!
- Что ты имеешь в виду? - Сорка раскрыла глаза, удивленная тем, что удалось втянуть отца в беседу.
- Он постоянно пишет, что евреи прикладывают к голове цицит, а не филактерии, - улыбнулся Мордхе. - Это, и правда, мелочь, но лично мне ее достаточно, чтобы относиться к писателю с недоверием.
Сорка хотела продолжить разговор, ей очень нравилось слушать рассуждения отца, однако она постеснялась что-либо говорить в присутствии Бореха. Ей хотелось побыстрее сменить тему, так как она боялась еще больше завраться.
Знакомство с Владеком многое изменило в ее душе. После встречи с ним она могла часами сидеть в своей спальне, вспоминая каждое его слово, придумывая, что она должна была ему сказать и что он бы ей ответил, и так без конца. Вначале Сорка решила обо всем рассказать отцу, чтобы тот знал, что ей не нужен Борех, чтобы он, отец, встретился с родителями Владека. За другого замуж она не выйдет. Но каждый раз, когда Сорка возвращалась домой, она чувствовала, что никогда не заговорит об этом с отцом. Не потому, что не хватит смелости, она просто не хотела, чтобы кто-то знал об их ежедневных встречах с Владеком, словно вся суть заключалась в том, чтобы домашние, и среди них отец, не узнали, что, когда грустно, Сорке есть куда пойти.
Борех догадался, что Сорка с кем-то встречается, она сама ему рассказала, что берет книги у сына их соседа. А когда Борех спросил у какого, Сорка не ответила.
Закончив рыбу, отец поднялся, громко произнес "Бойре нефошес", снял широкий светлый халат и обратился к Сорке:
- Ты уже пообедала? - Не ожидая ответа, он положил руку Бореху на плечо: - Если тебе не лень, Борех, дойди с Зеликом до ольшаника и разметь сто четвертей леса. Возьми маленький топорик.
- Я схожу.
Сорка знала, что отец позовет ее почитать ему газеты, приходившие раз в неделю в лес. После обеда отец отдыхал, а дочь читала ему вслух сообщения со всех концов света, недельные новости о преступлениях и политике.
Мордхе, кряхтя, снял тапочки, растянулся на мягкой оттоманке, положил одну руку под голову, другой поправил длинную бороду, поднес ее поближе к носу, чтобы посмотреть, не пробиваются ли седые волоски, и сказал:
- Ну, читай, доченька!
Сорка взяла "Польский курьер", положила ногу на ногу, устроилась поудобнее и начала:
- "Морское сражение. Эскадрилья японского флота, состоящая из легких и тяжелых крейсеров, напала на русские корабли, и после четырехчасового сражения три русских корабля были потоплены, а остальные обратились в бегство с серьезными повреждениями".
- Ай, хорошо. - Мордхе вытер бороду. - Я всегда говорил, что могущество русского медведя преувеличено, теперь ему грозит поражение в войне с Японией! Ну, читай дальше!
Сорка читала одно сообщение за другим о русско-японской войне. Она видела, как отец закрывает один глаз, затем открывает его снова и повторяет слово, на котором он задремал, чтобы показать дочери, что еще не спит:
- Прямо так? Потопили корабль? Ну, читай! Думаешь, я сплю? Я не сплю!
Вскоре отец закрыл глаза. Он лежал на спине, положив руку на сердце, и громко храпел.
Сорка посидела еще немного, посмотрела, крепко ли отец заснул, и тихо прошла в свою спальню. Она закрылась на замок, вынула шкатулку с украшениями, оставшимися ей от матери, померила тяжелую золотую цепочку и длинные бриллиантовые серьги, доходившие до плеч. Сорка искала, что бы надеть, чтобы казаться красивой при встрече с Владеком, и ей совсем не хотелось думать о том, что через две недели каникулы закончатся и он уедет обратно в Варшаву. Почти каждый день она меняла платья, доставала новые ленты, по-другому причесывала волосы. У Сорки оставалось еще несколько часов до встречи с Владеком, но она уже начала принаряжаться, перебрала много шелковых чулок и так увлеклась, что представила себя одной из героинь "Homo sapiens", который Владек дал ей почитать. Теперь она готовится уехать вместе с Фальком и собирает вещи. В дверь стучат, она открывает. Жених, хромой художник, заходит в комнату. Он очень похож на Бореха, но хромает на одну ногу.
- Куда собираешься? - побледнев, спрашивает он.
- Я уезжаю.