Даже такая мелочь дает понять, что ты избран.
И вот он, все тот же бар, что и пять лет назад, все тот же манерный бармен за стойкой, те же обои с золотым теснением и те же первоклассные шлюхи, только на пять лет старше. Я вхожу. Морти уже на месте и встречает меня взглядом. Без лишних слов он переходит прямо к делу. У него есть возможность достать кокаин исключительного качества. Причем количество будет определяться скоростью и объемами реализации. Товар очень хороший, просто отличный. Источник надежный и безопасный. Потом я узнаю, что это мистер Прайс. Также у Морти уже имеются желающие приобрести товар. Правда, он плохо разбирается в тонкостях переговоров. Для него это обычная торговля или профессия, мало чем отличающаяся от всех других. Впрочем, здесь наши мнения совпадают. Морти намерен заняться бизнесом просто потому, что не хочет оказаться в положении вымершего динозавра. Он и так уже староват для новичка: четыре десятка все-таки. Зато за эти годы Морти наработал кучу полезных связей, а также прочную репутацию безжалостного, но очаровательного негодяя. Прямой вопрос требует не менее прямого ответа. Тут дурака не сваляешь. Хочешь вступить в игру? Стать партнером? В равных долях? Пятьдесят на пятьдесят? Да или нет? Ответ нужен сегодня. Точнее, сию минуту. Морти говорил о ценах, о наличии товара так, словно он уже давно знаком с этим бизнесом. Почему я? Почему он обратился именно ко мне? Потому что я мыслю как парень, который не хочет попасться и загреметь на многие годы в тюрягу. Морти и так уже немало пришлось отмотать. А я рассуждаю как преступник, но как преступник, которого еще ни разу не ловили. Хоть он меня и не знает, но наслышан. И люди говорят, что на данный момент я подхожу как никто другой. Я – не трепло, в делах не приемлю суеты. Но для начала мне нужны здравомыслящие союзники. Хочу ли я начать продвигаться с самого нижнего уровня? С розничной торговли? Ему нужен партнер. В некоторых делах без партнера не обойтись. Что для меня важнее: сохранить репутацию или сколотить состояние? Он обещает, что я не буду мальчиком на побегушках. «Сынок, я просто хочу заниматься с тобой бизнесом», – сказал он. «Идет», – ответил я. И попросил лишь об одном: никогда больше не называть меня «сынком». Терпеть этого не могу, даже когда так зовет меня мой старик. Морти дал слово, что этого не повторится. Мы ударили по рукам.
Мы скинулись поровну: по десять «штук» каждый. Спустя несколько недель казна увеличилась втрое, а наш товар блуждал по всему Лондону. Мы забивали стрелки, вели переговоры, сливали определенным людям информацию о нашем предприятии. Как говорится, развернули бурную деятельность. Клиентов в Хайгейте теперь обслуживал я. Мы предложили им более выгодную цену, да и товар наш был лучше. Еще через пару лет к нам присоединились Кларки и Терри. С их приходом работы заметно прибавилось. Мне стали открывать двери там, где в иной ситуации просто захлопнули бы перед носом. Я на равных разговаривал с людьми, чьим единственным желанием было перемахнуть через стол, сдавить мне голову и не отпускать до тех пор, пока не вытекут глаза. Я видел, как они мечтали придушить меня, а потом глумиться над моим телом, пиная его ногами по заднему двору. Их останавливало только одно: моим компаньоном был Морти. Вскоре я узнал, что в «Первой лиге» люди понимают лишь один язык – язык власти, выраженной посредством насилия или угрозы насилия. Раньше я полагал, что чем выше ты поднялся, тем цивилизованней решаются проблемы. Ничего подобного. На самом деле угрозы всего лишь не выражаются так открыто. Оттопыренный пиджак как бы намекает, что его обладатель вооружен.