Старик удалился.
Марзпан рассеянно посмотрел на дверь, на продолжавший колыхаться черный занавес и задумался. Он поднял вопросительный взгляд лишь тогда, когда в комнату вошел тот, кого он ждал.
- А, это ты? - задумчиво произнес он.
- Желаю здравствовать тебе, государь марзпан! - приветствовал его вошедший. Кланяясь до земли, он прошел вперед и поцеловал марзпану руку.
Это был старик, присутствовавший при том, как персы взимали дань.
- Рассказывай, - вымолвил марзпан спокойно и мягко.
Вошедший, которого марзпан назвал Кодаком, отступил, пятясь к двери, и присел на корточки у порога.
- По повелению твоему я вернулся из Тизбона по Артазской дороге…
- В Арташате был? - нетерпеливо прервал его марзпан. - Что там делает католикос?
- Он собирает духовенство.
- Когда сообщили Спарапету?
- Немедленно! Ему была переслана копия указа.
- Как же иначе? Ведь он властелин!.. - усмехнулся марзпан. - А князья собираются в Арташат?
- Выехали, едут.
- Что у них в мыслях?
- Намерены сопротивляться.
Марзпан встал и мерным, сдержанным шагом заходил по комнате. Подойдя к окну, он вздохнул и молча остановился. В глазах его отражались глубокая печаль и затаенная горечь. Он долго глядел в окно, словно надеясь, что утесы ил и ущелья ответят на гнетущие его вопросы. Видимо, очень уж горьки были эти вопросы, не в первый раз они возникали. Но как всегда, не находя ответа, везде видя перед собой глухую стену, он с безнадежным жестом обернулся к Кодаку:
- Но на кого же, на что они надеются?
Кодак ответил презрительной усмешкой.
- Нет, нет, ты мне скажи - на кого они надеются? - повторил свой вопрос марзпан. - Греки сломлены. Иверы и агваны слабее нас. Гунны - угроза и персам и нам… На кого же они надеются?.. Хотя бы кто-нибудь мне растолковал! На таронца, что ли? Выходит, что таронец должен обуздать царя царей? Не понимаю… Ничего не понимаю!
Кодак молча внимал этому монологу марзпана; как человек, привыкший считаться с реальной обстановкой, он и сам всецело разделял его точку зрения.
Долго не садился на свое место марзпан. Однако, успокоившись, он остановился перед Кодаком.
- А не говорили в Арташате, что мне, как правителю страны, следовало бы находиться там?
- Не скрою - говорили! - бесстрастно подтвердил Кодак. - Особенно потому, что, мол, и марзпан причастен к этому делу. Почему, мол, так неожиданно удалился?
- Когда же поймут эти люди, что царь царей не нуждается в советах Васака?!
Марзпан горько закусил губу и после долгого Молчания вновь уселся в кресло.
- Ладно!.. Видел ты Варазвагана в Тизбоне?
- Видел.
- Он по-прежнему подкапывается под меня?
Кодак улыбнулся, помолчал и мягко сказал:
- Государь марзпан, тобой только он и жив, непрестанно возносит моления о здравии и благополучии твоем!
Васак заинтересовался:
- О чем ты это?
Кодак с лукавой улыбкой опустил глаза:
- Михрнерсэ держит его при себе, чтобы через него прибрать к рукам тебя… А он и старается.
Кодак многозначительно взглянул на Васака. Тот задумался, зная, что проницательный и хитрый старик на ветер слов не бросает, и прекрасно понял смысл сказанного Кодаком: азарапет Персии приютил у себя зятя Васака - Варазвагана, изгнанного марзпаном из Сюника. Варазваган бежал в Персию, отрекся от веры, поступил на службу к азарапету, стал орудием персов. Это должно было вынудить и Васака стать таким же и даже большим орудием в их руках, если только он дорожил своим положением… Азарапет Персии намеревался превратить марзпана в свою игрушку… Вот что было горько Васаку!
Дворецкий доложил:
- Сельский старшина Вардадзора…
- Пусть войдет! - равнодушно приказал Васак. Вошел старшина Бакур и молча остановился у дверей.
- Говори! - повелел Васак.
- Государь марзпан, - доложил Бакур, - сборщики Деншапуха разграбили монастырь, вывезли все запасы зерна, угнали скот, избили монахов, ранили настоятеля…
- Это все? Из-за этого ты и явился? - укоризненно заметил Васак.
Удивленный Бакур замялся, затем продолжал:
- Потом они стали грабить крестьян. Пошли из дома в дом и все выволокли. Крестьяне восстали, убили сборщика и двух воинов…
- Убийц задержали? - прервал Васак, сверкнув глазами.
- Не успели, государь, они бежали в горы. Но, государь марзпан, сборщик захватил то, что причиталось тебе. Он себе позволил такое…
Васак махнул рукой, приказывая замолчать. Бакур, напуганный злобным взглядом марзпана, смущенно размышлял, не напутал ли он чего-нибудь, не допустил ли чего лишнего… Он нерешительно добавил:
- Я вмешался, сказал, что это земля марзпана, как вы смеете? Дань царю, царей имеет меру. На то есть закон. А вы не соблюдаете!..
Васак топнул ногой.
- Довольно! - крикнул он. - Сейчас же вернись в село; и если немедленно не приведешь ко мне убийц - сам будешь повешен в ущелье вместо них! Понял? Ну, убирайся!
Бакур, пятясь, отошел к двери и скрылся за занавесом, более изумленный, чем обиженный таким неожиданным и унизительным приемом.
- Козни Деншапуха! - проговорил Кодак. - Он хочет, чтобы ты восстал против царя. Поэтому-то он больше всего и притесняет твой удел. Я там был, сам все видел. Невозможно было терпеть…
Васак недовольно слушал старика, сознавая в душе, что тот говорит правду. А Кодак продолжал, словно размышляя вслух:
- Если только, конечно, все это - не козни самого азарапета арийцев…
- Азарапета? Почему?..
- Чтобы, с одной стороны, испытать твою покорность, вынудить тебя отказаться от протеста, остаться преданным ему. А с другой стороны - ослабить твою страну.
Васак разъярился. Кодак был прав. Но ему понравилось, что так рассуждает и даже осмеливается вслух говорить об этом человек, известный своей продажностью.
- Михрнерсэ не пойдет на это! - отрезал он.
- Я тоже так думаю, - тотчас же поправился Кодак.
- А каковы его намерения? - спросил Васак, вновь возвращаясь к волновавшим его мыслям.
- Относительно чего, государь марзпан?
- Собирается он послать войска в Армению?
- Не заметил…
- Ладно! Иди! - сказал Васак, помолчав. - Зайдешь ко мне ночью.
Кодак встал.
- Прости за дерзость, - сказал он, испытующе взглянув на Васака. - Собираешься ехать в Аргашат?
- Да! И скоро! - ответил Васак, тряхнув головой. - Да, да, очень скоро, не то наши черноризцы заварят там кашу…
- Разрешаешь удалиться?
Васак сделал знак рукой. Кодак удалился.
Марзпан ударил в ладоши и приказал вошедшему дворецкому:
- Шубу!
Дворецкий удалился и быстро вернулся с собольей шубой в руках. Васак, морщась, медленно надел ее и вышел. В коридоре к нему присоединился телохранитель.
Выйдя из замка, Васак направился к обрыву. Долго стоял он, глядя вниз, туда, где в причудливых нагромождениях лежали обломки скал. Вдали, в залитой солнцем долине, курился над лугами пар. Где-то недалеко на вершине скалы щебетала птичка возвещая приход весны.
Васака не оставляли угнетавшие его заботы. Варазваган… зять его, изгнанный им из Сюника за жестокое обращение с женой - сестрой Васака… Марзпана удручало мнение Кодака, что азарапет держит при себе его личного врага с целью прибрать к рукам его, Васака. Васак помнил, что Варазваган честолюбив, падок на почести, на высокое положение. Он стал вероотступником, послушным орудием персидского двора. Выходило, что азарапет стремится натравить Васака и Варазвагана друг на друга. Если Васак не станет на путь уступок и сотрудничества с персами, тогда это охотно сделает Варазваган. А если победу одержит Варазваган, марзпаном будет назначен он, вместо Васака. "И погубит страну, отродье сатаны!.." - простонал Васак.
Он все еще был во власти этих тяжелых дум, когда его слуха коснулись веселые молодые голоса. Васак оглянулся. Навстречу ему шли двое юношей. Они несли в руках луки; колчаны за их плечами были полны стрел: очевидно, они шли упражняться в стрельбе.
- Отец! - воскликнул младший. - Бабик уверяет, что мы едем в страну персов… Верно ли это?
- Верно! Не едем… - отшутился Васак, с улыбкой заглядывая в глаза сыну.
- Перестань шутить, отец! - и, подбежав к Васаку, он обнял его.
Это был златокудрый круглоголовый мальчик с большими синими глазами. Нежная белая кожа делала его похожим на девушку. Его спутник, Бабик, был высокий юноша с черными глазами, которые глядели из-под густых бровей не совсем дружелюбно.
- Ну что ж, едем в страну персов? - с улыбкой спросил его Васак.
Юноша упрямо взглянул на отца, помолчал и нехотя ответил с усмешкой:
- Тебе решать, ехать или нет, а ты меня спрашиваешь?
Васак ласково оглядывал сыновей. Казалось, он забыл все удручавшие его заботы, попал в новый и светлый мир.
Он всегда чувствовал себя совершенно одиноким. Одно было ему дорого в жизни, одно согревало ему сердце и скрашивало его одиночество - почти болезненная любовь к детям.
- А вам разве не хотелось бы поехать в Персию? - мягко спросил он.
- Зачем нам ехать в страну персов? - недовольно отозвался Бабик.
- А военное образование? Ведь ты обещал мне, Бабик, что будешь изучать военные науки!
- Военное образование мы можем получить и здесь! - упрямо возразил Бабик.
- Здесь это невозможно! - по-прежнему мягко, но решительно заявил Васак.
- Я туда не поеду! - отрезал Бабик. - Так и знайте - не поеду! Пусть едет Нерсик, если ему хочется…