- Все дерут да дерут!.. Совсем совесть потеряли!.. - глухо простонал сидевший немного подальше крестьянин из Акори, мучительно вытягивая шею, словно придавленную непомерно тяжелой ношей. - Персу - налог, князю - налог, монастырю - налог… Все с крестьянина дерут! Семь шкур содрали! Иссушили нас, обессилели мы…
- Так, Езрас… Правильно ты говоришь!.. - поддержали его другие крестьяне - уроженцы Акори.
- Хмм… - вновь прокашлялся хмурый крестьянин. Он, видимо, близко принимал к сердцу каждое услышанное слово.
- Разве не так я говорю, брат странник? - обратился Езрас к крестьянину, понуро сидевшему в стороне. Это был Аракэл из Вардадзора.
Аракэл молча повернул к нему лицо. К беглецам из Вардадзора по пути присоединились мятежные крестьяне, спасавшиеся от преследований своих князей или персидских сборщиков; собравшись в группы, они направлялись в Арташат, думая как-нибудь там устроиться.
На противоположном берегу Аракса появилась большая и беспорядочная группа людей в черном; они быстро приближались к мосту, поднимая облака пыли, и, перейдя мост, подошли к беседовавшим. Это были монахи, обросшие, длиннобородые одни в пышных одеждах, другие в рубище. Громко стуча посохами, они шагали так быстро, словно уходили от погони или сами за кем-то гнались. Впереди шествовал настоятель сюнийского монастыря - Григориос; подаваясь вперед всем своим грузным телом, залитый потом, который, смешавшись с дорожной пылью, образовал корки у него на висках и на шее, - он вел за собой всех этих измученных и хмурых монахов. Непосредственно позади него, пыхтя, отдуваясь и уткой переваливаясь с ноги на ногу, шел эконом сюнийского монастыря.
Подойдя к сидевшим на лугу горожанам и крестьянам, монахи остановились, не решаясь войти в город: они еще не знали, что творится в Арташате. Их многочисленность объяснялась тем, что в эти годы монастыри полны были монашествующих дармоедов. Когда же их сытое и беспечальное существование было поставлено под угрозу, они бросили свои монастыри и стали бродить по дорогам. Так они сливались в толпы и шли в столицу. Сюнийский же настоятель, оправившись от ран, направлялся в Арташат, чтобы протестовать против беззакония персов. В числе монахов была и братия того захудалого монастыря, которая бесплодно просила Васака о защите. Были здесь и монахи из Айраратской долины; один из них - старик с длинными волосами, падавшими ему на плечи и грудь, выступил вперед.
- Да снизойдет на вас мир, дети мои! - глухим печальным голосом произнес он.
Собеседники поднялись и молча поклонились ему.
- Откуда вы, святые отцы? - спросил Оваким.
- Из монастыря Святого Акопа, брат мой во Христе! - простонал старый монах. - Есть и из других монастырей; все бежали от сборщиков. Вот, - показал он на настоятеля сюнийского монастыря, - отец Григориос из Сюника, он ведет нас в Арташат. Мы с жалобой к владыке и к нахарарам. Ворвался в монастыри перс Деншапух, обложил непомерной данью… Не по силам бремя! Горько и тяжело! Ненасытны они, аки волки, и безжалостны, аки звери…
- Будь они трижды прокляты! - яростно прогремел, задыхаясь и отирая пот со лба, сюнийский настоятель. - Руку подымают на духовенство, алтарь веры стремятся разрушить, хотят завладеть всем достоянием нашим, властью, нам от бога данной, монастырями, паствой нашей верующей, дабы в бездомных и нищих нас обратить!
- Истребить нас хочет перс! Истребить! - простонал старый монах. - Все хватает, не разбирая - монастырское перед ним или нахарарское…
- Азкерт с нахарара тянет, и оба вместе - с крестьянина… Ваше дело легкое, вам-то что? Знай молись да хлеб уминай… - усмехнулся Аракэл.
- Дай бог вам долготерпения! - без обиды благословил его старый монах. - Правду ты сказал, тянем и мы…
Кругом послышался смех. Отец Григориос злобно глянул на Аракэла и вдруг узнал его:
- Врага от друга не различаешь, сын мой! Не по-христиански говоришь!
- Врагов я видел, отец Григориос, друга не встречал!
- Не знаешь ты еще врага… Погоди, узнаешь! - злобно посулил настоятель.
Мимо собеседников шагом проехал Арцви.
- Арцви, что это с тобой приключилось? - окликнул его дед Абраам.
Арцви застенчиво усмехнулся, придержав коня.
- Арцви, верно, что от персидского царя недобрый приказ получен? - спросил кузнец Оваким.
- Верно, - отвечал Арцви, подбрасываемый плясавшим под ним скакуном. - Готовьте копья - будет война!
Он поскакал к городским воротам и въехал в город.
- Готовы копья у нас! - успели крикнуть вслед ему юноши.
- Опять война?! Вот дела!.. - безрадостно покачал головой худой, истощенный крестьянин.
- Э-э, братец ты мой, - повернулся к нему дед Абраам. - Как же иначе? Где царь да князь - там всегда война и кровь! - Он громко расхохотался.
Крестьянин из Акори косо, с неодобрением взглянул на него:
- Не говори так, Абраам: ведь нагрянет перс, принесет нам иго, поборы, рабство, резню…
- А чем лучше перса наш князь? - пренебрежительно бросил Аракэл.
- Братец ты мой, да ведь перс что волк: попадет в стадо, так не довольно того, что нажрется, - он всех овец передушит, разорвет! Наш князь хоть страну-то защитит…
- Защищать-то он свою страну защитит! - грубо и насмешливо отрезал Аракэл. - Страна-то у нас ведь княжья…
Дед Абраам круто повернулся и строго взглянул на Аракэла:
- Если страна княжья, то ты где живешь? У тебя свое место в стране есть?
- Почему нет? - пожал плечами Аракэл и насмешливо прибавил: - Вот когда дело дойдет до моей страны, тогда я и отвечу!
- Э-э, да о чем вы тут? - заволновался Езрас, передергивая выглядывавшими из ветхого рубища худыми голыми плечами. - Столько времени разговариваете, а того понять не хотите, что Азкерт прислал приказ: отдавайте, мол, мне всю вашу страну с народом вместе!
Аракэл пренебрежительно взглянул на Езраса:
- Ты о чем? Страна с народом - что это тебе? Птичье гнездо? Взял в руки и передал? Как это можно - отдать страну? - Он даже привстал от изумления.
- Вот станет он над душой, возьмет - тогда и узнаешь, как отдают!..
- Как бы не так! Не возьмет! - стоял на своем Аракэл. - Кто ему страну отдаст?!
- Да нахарары - вот кто!
- Нахарары?!. - так резко повернулся Аракэл, что все испуганно отодвинулись. - Налогами нас притесняли, из камя хлеб выжимали и отбирали, а теперь страну им отдать?! Вот для чего съехались нахарары и духовенство? Не будет этого!
- Будет, брат странник! Будет! - простонал Езрас. - Душит нас проклятый! Плохо нам, поистине плохо! Веру нашу отнять хочет!..
Аракэл махнул рукой.
- Подумаешь - "вера"!.. Были мы с ним одной веры, так разве не рвался он всей страной овладеть? Все ясно: не в вере тут дело, а в народе и в его земле! Вот что перс хочет отнять, чтобы сесть нам на шею! В пленников нас обратить, в рабов!
- Вот, вот… А то - "вера", мол! Какая там вера?! Скажи: народ, земля! Это мы и есть - народ и земля…
- Спарапет приехал. Как посмеют они теперь страну отдать?! - вмешался какой-то воин.
- Не посмеют отдать, нет! - раздался со всех сторон гул голосов. - Если отдавать, скорей, марзпан отдаст. А Спарапет страны не отдаст!
Внезапно со стороны города донесся колокольный звон - зловещий, мрачный, похожий на погребальный…
Все вскочили.
- Что это, что? - послышались тревожные голоса.
- Идем! - воскликнул Оваким и бросился бежать в город. Толпа последовала за ним.
В городе царило смятение. Набат гудел все громче. Население высыпало из домов. Все спрашивали друг друга, что случилось, и никто не мог дать ответа.
Распространившиеся за последние дни вести, приезд нахараров, посещения марзпана персидскими сановниками, ночные совещания - все это вызывало тревогу среди населения.
К хлынувшей в город толпе пришлых стали присоединяться местные жители. Разбухая с быстротой горного потока, толпа свернула ко дворцу. Народ начинал понимать, что в храме и во дворце совершается нечто недоброе, касающееся всей страны. Люди с беспокойством следили за дворцом, ожидая, что оттуда покажется кто-нибудь и объяснит, что там происходит.
Внезапно из ворот выскользнули трепещущие языки факелов и мрачным багровым блеском осветили тысячеликую толпу, бурлившую на всех улицах города.
- Дорогу, дорогу! - взывал гонец, мускулистый и подвижный юноша, размахивая в воздухе жезлом и стремительно прорезая толпу. - Раздайтесь шире! Нахарары идут!..
Народ расступался, образуя неширокий проход. Все впились глазами во дворец, откуда должны были появиться нахарары.
- Настали вновь дни Шапуха… Проклятие персам!.. - послышался чей-то голос.
Нахарары вышли. Лица их были мрачны и озабочены. Впереди шли Ваан Аматуни, Нершапух Арцруни, Вардан Мамиконян и Гадишо Хорхоруни.
Позади шла группа телохранителей.
- По закону предков поступайте! Не отдавайте! - выкрикнул дед Абраам, когда нахарары поровнялисъ с ним.
- Вспомните дни Шапуха! - воскликнул еще кто-то.
Толпа зарокотала, качнулась и тронулась с места; все пошли за нахарарами. Но телохранители оттеснили народ. Толпа снова остановилась.
Нахарары проследовали в храм, который находился в нескольких кварталах от дворца. Тяжелым, гнетущим молчанием встретил храм вступивших под его своды князей. Холодом смерти пахнуло нахарарам в лицо.