Спутница девушки что-то сказала ей и тоже обернулась в сторону окна. Это была немолодая женщина, с исхудалым и измученным лицом, очень похожая на Вардана Мамиконяна.
- Привет князю Артаку! - вставая, промолвила она с ласковой улыбкой. - В кои веки показался, наконец!
- Приветствую княгиню… - отозвался Артак. То была дочь Вардана - госпожа Шушаник, супруга иверийсксго князя Вазгена. Она гостила в доме отца.
- В путь собираешься, князь Артак?.. - сочувственно спросила она, намекая на недавние события.
- Собираюсь, госпожа Шушаник! Приехали мы на пир, уезжаем навстречу беде…
Артак заметил, что девушка не отводит от него внимательного взора.
- Такова жизнь!.. - вздохнула госпожа Шушаник. - Среди бедствий родились мы на свет, среди бедствий и уйдем из него…
- Выстоим, госпожа Шушаник! - уверенно отозвался Артак. - Нам не в первый раз! Да и не в последний, должно быть!
Артак взглянул на девушку и почувствовал приток такой силы, она так забурлила у него в жилах, что он даже как будто обрадовался приближению бедствия, которое ему предстояло встретить грудью. В сердце его ворвалась радость обретенной красоты, ликование молодости, славы, отваги, героизма.
От Артака не укрылось, что неприветливый взгляд девушки потеплел, когда он сказал: "Выстоим!"
Госпожа Шушаник заметила восхищение во взоре Артака. Она рассказала о своем путешествии из Иверии в Тарон, о том, как, приехав поздней осенью, она вынуждена была задержаться в замке из-за заморозков и метелей.
Она сказала также, что беспокоится за свой дом в Иверии и желала бы как можно скорей выехать обратно.
- Жаль, госпожа, что мы должны будем двигаться походным порядком, - сказал Артак. - Не то до Арташата ты могла бы ехать с нами…
- Нет, это невозможно, - вздохнула госпожа Шушаник. - Но я дам тебе письмо и попрошу переслать его из Арташата в Иверию моему супругу.
- С величайшей охотой, госпожа Шушаник! Но спеши, мы выступим, вероятно, завтра или послезавтра.
- Письмо я заготовлю. А тебя прошу пожаловать сегодня вечером в мои покои, мне нужно поговорить с тобой.
- Слушаю, госпожа!
Княгиня Шушаник кивнула в знак благодарности и прощания и обратилась к девушке:
- Пойдем к бабушке, Анаит! Узнаем, как она себя чувствует.
Девушка, которая стояла как чудесное видение, повернулась и легко сбежала по камням вниз. Обе пошли в сторону замка. Когда они скрылись за оградой, Артак услышал звонкий смех девушки.
Но кто она? Судя по ее головному убору, она была или землячкой Артака, или уроженкой какой-нибудь местности, расположенной по соседству с его родиной. Да и по типу она была истой горянкой…
Артака охватило страстное желание узнать, кто она. Но кого спросить? Свято блюдя законы благопристойности, подобающей учтивому гостю, Артак здесь, в замке Мамиконянов, ни к кому обратиться с расспросами не мог. Но и сдержать себя, успокоиться он также был не в силах. Он должен узнать! Положиться на случайную встречу? Но случай, возможно, и не представится вовсе; наконец, Артак сам мог скоро выехать из замка… Все свои надежды он возложил на госпожу Шушаник. Вздохнув, пытаясь облегчить грудь от тяжкого и сладостного гнета, он взялся опять за рукопись. Но вскоре заметил, что читает невнимательно и все думает о встреченной девушке.
Вечером к Артаку зашел слуга и от имени княгини Шушаник передал приглашение навестить ее.
Артак застал ее одну. Девушки, которую он надеялся увидеть у княгини, не было. Это огорчило Артака. Ему не приходило в голову, что он может не встретить девушку в покоях госпожи.
Госпожа Шушаник была в черном. В руках она держала пергаментный фолиант с заложенным в него пергаментным же листком. Грустная улыбка пробежала по ее лицу, когда вошел Артак.
- Готовлю письмо, князь. Благоволи присесть и расскажи мне, как дела твои. Значит, предполагалась охота, а получается война?
- Ты уже знаешь это, госпожа Шушаник?..
Шушаник дружелюбно улыбнулась. Затем, меняя тему, она с мягким лукавством спросила Артака:
- А ты не спрашиваешь о девушке, которая была со мною сегодня?
- О чем же мне спрашивать, княгиня?.. - уклончиво, скрывая волнение, спросил Артак.
- Не хочешь, значит, спросить?
- По правде сказать, очень хочу!
- Вот и хорошо, дорогой Артак. Поскольку… - И госпожа Шушаник рассмеялась.
- Что поскольку? Продолжай, княгиня!
- Поскольку и она хотела узнать, кто ты.
- Узнала?
- Узнала и… удивилась.
- Чему?
- Тому, что вы соседи, и такие близкие, а друг друга ни разу не встречали.
- Кто же она, госпожа Шушаник?
- А-а!.. Не терпится?
- Нет, почему же, потерплю!.. - слукавил Артак.
- И совсем нет надобности терпеть, дорогой! К чему скрывать? Девушка тебе понравилась. И…
Артак хотел было отпереться, солгать и обратить все в шутку, но не смог и с замирающим сердцем ждал, что скажет княгиня.
- И ты ей…
Артак почувствовал, что в груди у него что-то сладостно встрепенулось. Он задыхался и еле выговорил охрипшим голосом:
- Кто она?..
- Свояченица нахарара Рштуни. Я ее очень люблю и каждый раз, приезжая на родину, приглашаю к себе. И если твое сердце чует, что тебе предстоит с кем-нибудь связать свою судьбу, то знай, это именно с ней!
Артаку вновь захотелось возражать, лукавить, но доброжелательный тон княгини победил его, принуждая к искренности и откровенности.
- Не мучай себя и не лги своему сердцу, Артак. Если полюбишь ее, не ошибешься.
- Но я и не говорил еще о своей любви. Я даже с тобой стесняюсь говорить об этом, госпожа Шушаник…
- Совершенно не надо стесняться, дорогой… Правда, ты о любви не говорил, но в сердце у тебя любовь, хотя ты, быть может, и сам того не ведаешь!
Они оба умолкли.
- И потом ведь я тебе ничего не предлагаю, Артак, - немного холодно прибавила госпожа Шушаник. - Одно только скажу; счастливы те супруги, которые встретили друг друга на путях любви!.. Ты сам знаешь, каково тем, кто вступает в брак в интересах княжеских родов или из иных соображений…
Внезапно занавес откинулся, и вошла девушка. Она сделала движение, чтоб повернуть обратно, но княгиня Шушаник немедленно остановила ее:
- Нет, нет, Анаит, не уходи! Князь - не чужой человек. Он гость мой, заходи, не стесняйся.
Анаит зарделась и, опустив голову, застыла у занавеса.
- Войди же, Анаит! Говорю тебе, князь - мой гость. Думаю, этого довольно.
Однако Анаит не двигалась с места. Тогда княгиня сама встала и, взяв ее за руку, подвела к своему креслу. Анаит села на подушку у ее ног.
Госпожа Шушаник стала рассказывать Артаку о жизни в Иверии. Понемногу освоилась с обстановкой и Анаит. Она начала прислушиваться к беседе, порой улыбаясь. Потом и Артак рассказал о своем путешествии в Грецию и в Египет.
В покоях уже царили сумерки. Вдали за горами угасало солнце, и его медные отблески падали в глубину ущелий. Одинокая звезда блеснула в бездне небес.
И в то время, как Артак мягким голосом образно и с увлечением продолжал свой рассказ, Анаит, прижавшись к коленям княгини, доверчиво и дружелюбно глядела на него. Они и сами: не заметили, как успели так быстро сблизиться.
Иногда рассказ Артака прерывали короткие вопросы, вначале одной лишь княгини, а затем и Анаит. Отвечая им, Артак рисовал жизнь в Греции и Египте со всем присущим ей многообразием и красочностью. Он описывал греческие театры, собрание философов, книгохранилища и храмы, рассказывал о пирамидах Египта, о сфинксе, самуме и зное пустыни…
Непроницаемый мрак прильнул к окну снаружи. В полутьме комнаты смутными видениями казались госпожа Шушаник и Анаит.
Слуга внес светильник. Артак увидел, как в трепетной игре света и теней менялось лицо Анаит. Она казалась ему дивным изваянием. Девушка была поистине прекрасна. Артак был охвачен вдохновением: он отдавался музыке слова, которым овладел за годы, посвященные наукам. Он чувствовал себя счастливым.
Внезапно вбежала служанка и взволнованно сообщила, что у Старшей госпожи опять начался бред.
Княгиня Шушаник поспешно вышла; Артак остался наедине с Анаит. Он прервал свой рассказ. Оба сидели молча, какое-то необычное чувство околдовало и сковало обоих. Они молчали, опустив головы и не смея поднять взгляд друг друга, но краем глаза каждый видел другого.
Артак чувствовал волнение девушки так же, как ей передавалось его волнение. Оно было полно еще неизведанной радости, подобной приходу юной весны, когда еле-еле начинают набухать почки.
Молчание лучше и красноречивее всяких слез раскрывало им обоим, что они стали близки к дороги друг другу.
Артак и сам не понимал, как он решился, как осмелился он обратиться к Анаит и спросить ее - правда, голосом, который ему самому показался чужим:
- Анаит, я приеду к твоему родителю. Как ты скажешь, приехать мне…
Анаит не ответила, не пошевельнулась.
Артак был смущен. Он взглянул на девушку, не зная, как быть дальше. Но Анаит подняла свои черные, как ночь, глаза и глубоко заглянула в глаза Артаку. Ни тени смущения или робости не было в ее взгляде.
- Анаит!.. Приехать мне к твоему родителю?
- Приезжай!.. - прошептала Анаит и вновь опустила глаза. Настало долгое молчание. Но Артак набрался смелости и сказал на этот раз уверенней:
- Приеду, пока не началась война! А там, кто знает…
Анаит вздрогнула. В ее взгляде мелькнуло смятение и грусть, Немного погодя она спросила:
- Значит, войны не миновать?..
- Не миновать.
- Но из-за чего?