Я сидел за столом. Передом стояло блюдо с картошечкой и мясом, и от него шел приятный парок. Геша и Юра злобно на меня сверху пялились и мне почему-то стало стыдно за эту аппетитную картошку перед моим носом - такое гадливое чувство досады, будто меня мама поймала за спортивной мастурбацией в неполные четырнадцать лет.
- Хоть пару пачух тасанул? Ты тарифы-то знаешь, мужик?
- Ничего - я сказал правду и даже собирался добавить, что знаю Юру лично и он мол - просто суперский мужик, но Геша уже взревел глядя на Юру:
- То есть это как это? Ничего? Вы чё там в ткацком нюх начинаете терять? А? Не уважаете? Или проездной купили студенческий? Давай быстро все из карманов на стол! Юра вывернул карманы и выложил на стол початую пачку сигарет "Караван" без фильтра, спички и прокуренный до янтарной желтизны плексигласовый мундштук.
- Всё? - удивленно спросил Геша.
- Всё! Женя, я ща нырну обратно - и сразу вернусь - всё красиво с тобой разведу. Как ана есть.
- Что думал, объебешь молодого, да? Вот рассомаха херова. Это мой пост, а не молодого, нехер давать мне повод, понял да?
Геша обратился ко мне:
- Видишь, какие шустряки здесь, а? Вот тебе урок номер один - смотри в оба - спалится этот путешественник - тебе влетит не меньше, чем ему. Он тебя перед ментами не станет выгораживать - ты же гад. Вот так. Не доглядишь оком - заплатишь боком. Эта платная услуга. Слышишь, ты, Нехорошев Юрий, отряд 12 бригада 3, это у нас пла-тна-я услуга.
- Я сейчас все сделаю красиво. Пошёл?
Юра искательно улыбнулся Геше. Геше продолжал, не сводя с меня глаз:
- Вот учись, молодой. Больно быстро он все красиво хочет сделать. Ведь в цех сходил - мы ему не нужны уже - а он такой милый и сговорчивый. А досмотр что нам дал? Ничего не дал. Но напряг нашего пассажира - вон, глянь внимательно - напряг слегонца, а? Вот тебе урок номер два.
- Смотри на свет!
Геша подвел Юру к окну, будто и глянул ему в глаза. Потом подозвал меня:
- Зрачки, вишь, вон - не реагируют на солнечный свет. Пациент скорее мертв, чем жив - что, оприходовался Юрий Нехорошев?
- Ты что, Женя, я в завязе - какие приходы?
Геша порылся в карманах и вытащил пачку "Пайна". Во внутрь коробки была вложена маленькая золотая зажигалка. Геша зажег огонь и вдруг резко ткнул зажигалкой Юре в рожу. Я отчетливо услышал, как от жара затрещали волосы юркиных бровей.
- А вот хрен чё там бля, не наебешь медицину-то, нехороший мой. Говорю же - прешься, баран ебучий! В ноль совсем вон упали зрачки.
Геша подошел к Юре вплотную и стал тщательно его шмонать.
Пока я готовился к первой разнарядке, Сагит заставил несколько раз прочесть устав вахтёра СПП. Там черным по белому было написано, что мы может производить только досмотр, но не обыск. То есть предложить Юре вывернуть карманы - мы могли, но обшаривать его самого - это было уже нарушение. Мы ведь не менты. Полномочия ограничены.
Еще я думал, как несладко сейчас Юре - ведь пожаловаться на беспредел Геши ментам ему запрещали идиотские понятия, ментами же придуманые.
И вот тут из его носка Геша ловко выудил наполовину заряженную пятикубовую машинку с мутноватым раствором геры.
- Вуаля! Гиёхвандлик блять - хранение и распространение, давай-ка, Нехорошев - ***рь-ка за смотрящим.
- Почему распространение? - по старой барыжной привычке возразил Юра.
- Потому что ты уже упоролся и несешь это кому-то другому. Но мы это - другого-то сейчас огорчим просто до невозможности. Профилактика правонарушений.
Когда Юра, вполголоса проклиная нас с Гешей, поперся из будки, лекция по курсу молодого бойца продолжалась.
- Вот смотри - сейчас есть три варианта - вызвать режимника и составить акт, набрав у начальства очки, но при этом разозлить заводскую администрацию - а нам на этом долбаном заводе сидеть по восемь часов, шесть дней в неделю. Такой душняк создадут - на хлеб и воду с махрой присядем.
Второй вариант - позвонить операм и запустить под хер мастера ткацкого цеха - его и так пасут уже - таскает все что ни попадя, умник. Сдать мента дело хорошее, святое, можно сказать, но это обозлит начальника режима - Бахрома. Он терпеть не может, когда мы с кумовьями васькаемся. Взъебет Сагита - а он и так на нас с Греком неровно дышит.
Поэтому самый предпочтительный это вариант номер три - отдаем твоего нехорошего Юрия в нежные руки блатных, а с блатных снимаем тройную цену за то, что никого не сдаем. Возьмут с общака и утрясут.
Уловил, Шурик? Учись, пока Женя добрый.
Правда есть еще четвертый вариант - художественный - сыграть на жадности. Вернуть в будку и вмазать этого Юрика всем раствором тут же - под угрозой, что выльем.
Может там доза на пятерых. Положить после его голову на колени и гладить, гладить волосы - наблюдая, как он весь обслюнявится и проглотит собственный язык. Еще спасибо на том свете скажет, золотой укол - это красивая нежная смерть.
Это конечно будет происшествие - но какой восторг! Какой восторг! Они знаешь как умирают? Как будто лампочка внутри перегорела - прям видно в глазах - чик - замутились за секунду - и - понеслась душа в небо.
Геша мечтательно осклабился.
Забыл вам сказать - Женя мокрушник, а они - мокрушники, в большинстве все до одного художники и психопаты. Женин отец рано умер, мать вышла замуж за другого. Когда Геше было девятнадцать, он, разрываемый эдиповым комплексом и молодецкой удалью, вытолкнул отчима из окна восьмого этажа.
Деталей не знаю - но думаю, он спустился потом вниз на лифте, и еще какое-то время наблюдал судорожные реакции отчима на неожиданно быстрый и жёсткий контакт с асфальтом.
Вскоре появился смотрящий за ткацким и довольно долго о чём-то перетирал с Гешей на улице.
Вернулся Геша в приподнятом настроении.
- Давай-ка, Шурочка, собирайся - пока дядя Женя добрый - шивейка пайдём, сапожкя - пайдем - мала-мала тебя, как вахтёра, адивать будим-дэ, а то скажут, у дяди Жени напарник - чмо.
- А как же пост? Бдеть не надо теперь?
- Не бдеть, не бздеть теперь не надо - ща блатные сами прогон дадут и вся движуха перекроется. Третий вариант - он самый надежный, я же говорю.
* * *
Раньше, когда я еще не жил в образцово-показательном бараке номер один, колонии номер один, где живут твёрдо вставшие на путь исправления, мой нежный утренний сон прерывали патетические рулады гимна узбекской Джамахирии. Если не слышали - это что-то вроде марша Люфтваффе. Вдохновляет на боевое бомбометание.
Вот и слушай эту аппассионату, да еще и каждое, граничащае с суицидом, тюремное утро.
Теперь же в новом пристанище, раз мы все на хорошем счету у ментов, завхоз первого отряда, прогнивший до мозга костей Сеня, разов тридцать прошвырнувшийся уже наверное "этапом из Твери", но в независимом от здравого смысла Узбекистане, благополучно засухарившийся под не обстрелянного первоходочника, врубает нам по утрам политически некорректного владимирски-центрального Круга.
Он сентиментальный - Сеня. Любит Круга, а когда мы всем скопом смотрели в телевизионке Титаник - Сеня в голос заплакал. Он был гадом в настоящих лагерях, самых лагерных лагерях на свете - российских. И если пренебречь экспериментальной базой и рискнуть строить все выводы глядя на Сеню - я знаю - один российских гадила стоит троих наших. Лагеря это безусловно фирменный русский брэнд, как автомат Калашникова.
Такой вот он у нас - завхоз гадского барака. Гоняет по утрам Владимирский централ - вместо гимна джамахирии.
Или это тоже своего рода гимн? Гимн маленькой теневой зазаборной страны.
Страны как две капли воды похожую на большую - со своими президентами, выборами и мрачными думами. Теперь первым делом проснувшись, я всегда думаю, что же это такой за Владимирский централ - наверное, следственный, объединенный с пересылкой, а может и с исполнительным отсеком походу, типа Таштюрьмы. Тут вас и встретят и пальчики откатают, и лоб зеленкой помажут, если придется. А название какое звучное - Владимирский. От Волги до Енисея, понимаешь. Князь Владимир совершил инспекционную поездку в централ названный его именем.
Умывшись, пока не проснулся Геша, я совершаю полный риска и опасности марш-бросок в столовОй. Там еще не сменился ночный гад Валерчик и нужно быстро набрать картохи с луком - вкушать на на посту у прядильного целый день. Я тороплюсь не потому что боюсь запала - столовая находится под протекцией шеф-повара Рустама - а запалить его посмеет разве что сам Хозяин, я тороплюсь, чтобы быстрее унести ноги от Валерчика.
Мне всегда хочется убить этого чертова спортсмена. При каждой встрече. Пользуясь методикой Геши - перерезать гаду горло, потом положить его башку на колени и гладить по волосам, наблюдая, как в его глазах погаснут лампочки.
Усиленное питание и пост сильвестра столовой превратило Валерчика в наглого сексуально-озабоченного маньяка, поэтому он то норовит схватить меня за задницу, когда я наклоняюсь выбрать не особо гнилую картошку из вываленной сюда прицепом кучи, то начинает умолять зайти к нему на минутку в будку - "просто быстро повожу тебе между булок и всё". Иногда молитвенно предлагает позвать Рамилю и заставить ее по очереди у нас отсрочить.
Что же касается самой Рамильки - то мы почти не видимся уже третий месяц. Только за ужином - да и то я уже усталый после долгого дня в одной будке с психопатом Гешей, а девчонка еще спросонок готовится заступить в ночную смену. Завтракает.
Говорить тоже почти не о чем - почему-то пропадают все слова, хотя готовил их днём немало. Зато просто удается положить на стол ладонь рядом с Рамилькиной и тогда между нашим ладонями проскочит неуловимый, но чувствительный разряд электричества.