Из темноты вдруг вынырнул самолет, спикировал на прожекторную установку и погасил ее. Потом бомбы упали на зенитную батарею, обстреливавшую самолет Нечаевой. Тогда немцы перенесли огонь на машину смельчака, стараясь сбить ее, и этим воспользовалась Нечаева: она успела уйти в спасительную темноту.
Доложив обстановку, штурман Румянцева спросила:
- Кто вылетел следом за нами?
Маршанцева ответила, что не выпускала больше ни одного самолета.
- Но это был легкий бомбардировщик! Он нас и выручил!
Маршанцева позвонила в штаб гончаровского полка. Дежурный ответил, что с переправы только что вернулся самолет лейтенанта Коробкова. Коробков доложил, что удачно подавил несколько огневых точек и прожекторную установку противника. О самолете, который он, по словам Маршанцевой, выручил, лейтенант ничего не говорил, но это и естественно: в полку майора Гончарова взаимовыручка на первом месте, а хвастаться у них не любят.
Маршанцева положила трубку и с досадой сказала:
- А вот сам-то и есть первостатейный хвастун! - Помолчав немного, добавила: - А вам, девушки, этого Коробкова следовало бы разыскать и поблагодарить. Если бы не он, кто знает, что с вами могло бы случиться!
О благодарности командир могла бы и не напоминать. Катя и Даша уже успели подумать об этом.
Утром они отправились разыскивать своего спасителя.
Полк гончаровцев стоял у самого Терека. Там слышался веселый мужской гогот, удары по воде крепкими ладонями, будто прачки дубасили по белью деревянными валками: летчики купались. Выше по течению расположились девушки: кто стирал подворотнички, носовые платки, кто, взвизгивая, окунался в холодную горную воду.
Даша и Катя решили подождать, когда гончаровцы вылезут из воды и пойдут на аэродром - по дороге удобнее, словно бы невзначай, подойти к ним. А пока что недурно было последовать хорошему примеру и тоже искупаться.
Даша сбросила форму, поправила купальник и запрыгала с камня на камень, выбирая местечко поглубже. Катя еще сидела на берегу, а Даша уже окунулась и поплыла.
У Кати от страха округлились глаза. Дашу несло в бурном потоке, вертело, накрывало с головой, выбрасывало, и она не могла справиться с течением.
Вот Дашу уже пронесло мимо девушек, купавшихся возле самого берега, перевернуло под острозубой скалой, вот уже виден только голубой купальник да доносится еле слышный крик:
- Помогите!
Катя побежала по берегу туда, где весело гоготали гончаровцы. Дашу несло прямо к ним.
Дашин крик всполошил весь берег. Девушки бежали по камням, крича: "Спасите! Спасите!"
Несколько парней бросились в воду, образовав цепочку. Ближние к берегу держались за камни и удерживали спасателей, а те барахтались в бешеной воде, выжидая, когда Дашу швырнет к ним.
Сильные руки подхватили "утопленницу" и вынесли на берег.
Посиневшие от холодной воды парни торопливо отступили за кусты. Только Дашин спаситель, длинноногий, улыбающийся, стоял перед ней, глядя на перепуганную девушку.
- Спасибо, что выручили! - Даша протянула руку.
Спаситель ухватился за эту руку обеими своими и никак не мог отпустить, будто теперь тонул сам. Но и Даша не торопилась отнять ее. Только опустила глаза, торопливо назвалась:
- Даша Нечаева.
Парень словно проснулся, смущенно представился:
- Лейтенант Коробков. Иван. Ваня.
- Так это вы нас ночью выручили? Спасибо, товарищ Коробков, спасибо!
- Значит, это вас над переправой ловили?
В это мгновение и прибежала Катя. Даша обрадованно крикнула:
- Смотри, кто нас выручил! Лейтенант Коробков!
Тут она заметила, что Коробков все еще держит ее руку, и осторожно высвободила ее. Мало ли что подумают девушки, приближавшиеся целой толпой! Сама она могла бы простоять со своим спасителем хоть до вечера - у нее были наготове тысячи вопросов к нему, - но в полку было жесткое негласное правило: с "братцами" разговаривать поменьше! И она торопливо сказала:
- До свидания, товарищ Коробков!
- До очень скорого! - почти шепотом произнес Коробков и так посмотрел на спасенную, что Даша даже рассердилась на подруг: "Ну что они сбежались? Ведь не утонула же я! Не дали даже поговорить с хорошим человеком!"
Уходя, она несколько раз оглянулась туда, где стоял у шумной реки длинноногий лейтенант Коробков.
Глава четырнадцатая
Светало, и Катя готовилась лететь в последний раз. Маршрут лежал на Терек.
Неожиданно Маршанцева приказала:
- Румянцева, полетите с Зиминой - ее пора приучать к боевой работе.
- Я с ней несколько раз летала, - сказала Катя, - она держится хорошо.
В душе Катя насторожилась, не обрадовалась такому поручению. Полеты на Терек были опасны, да и утро наступало туманное. Но Даша уже давно обучала эту Зимину, и теперь отказать было неловко.
Бывший техник Зимина быстро усвоила теорию, несколько часов уже налетала, правда в разведывательных полетах, в поисках новых посадочных площадок. Теперь надо было приучать ее к боевой работе.
- Ну, зови свою ученицу, - сказала Катя Нечаевой.
- Вот спасибо! - обрадовалась Даша. - Надо готовить смену, скоро начнутся такие бои, что только держись! Многие могут выйти из строя.
Катя погрозила ей пальцем. Она не позволяла даже намекать на возможность беды: не умирать они прибыли на фронт, а побеждать.
- Алло, Маша, я жду! - закричала Катя, увидав Зимину.
- Тише! - рассердилась летчица. - Комиссар услышит, она тебе покажет Машу! Не на свадьбу летишь! - И, повернувшись, строго, по-уставному, приказала: - Младший лейтенант Зимина, в самолет!
Зимина подбежала, радостно взглянула на Катю:
- С вами, товарищ Румянцева? Очень рада. Когда летишь с хорошим штурманом, забываешь, что ты начинающая летчица, так все складно идет.
- Не тараторь, - оборвала ее Даша. - Помни: теперь ты не техник, а летчица. Характер надо вырабатывать! Ну, лети, не осрами меня! Счастливого пути!
Зимина подняла самолет, и Катя сосредоточила все внимание на маршруте.
Отбомбились удачно. Зимина, слушая указания штурмана, быстро увела самолет от прожекторов, удачно миновала зенитчиков. Катя облегченно вздохнула: задание выполнили.
Они подходили к аэродрому, когда с гор надвинулся вязкий туман, он залепил все долины и ущелья. Катя вывела самолет на аэродром, но летчица, не видя посадочной площадки, начала кружить, не решаясь опуститься.
- Смелее, - подбадривала ее Катя, - веди на посадку!
- Не могу, - дрожащим голосом отвечала летчица, - не вижу земли.
Наблюдая за ней, Катя старалась унять свое раздражение: "До каких пор она будет кружить? Пока бензин не кончится? А после ей и совсем не приземлиться".
Скоро Катя поняла, что они ушли от аэродрома. Поняла это и летчица и, растерявшись, уже не слушала указаний штурмана. Наконец Катя, заметив на земле просвет, заставила ее посадить самолет.
И самолет сел в густые волны пшеницы.
Стиснув зубы, Катя оглядывалась. Летчица испуганно спросила:
- Где мы? Может быть, на вражеской стороне?
Она подняла пистолет и приготовилась встретить врага. Но вокруг тихо шумела пшеница, косыми стрелами пролетали над ними встревоженные ласточки. И вдруг послышались голоса.
- Идут, - прошептала летчица.
Прислушавшись к голосам, Катя сказала:
- Спрячь пистолет. Наши! Я-то знаю, где мы находимся. Ты должна была доверять штурману.
Волны пшеницы раздвинулись, и появился солдат. Мгновение он рассматривал девушек, сморщенное лицо его было тревожно, но вдруг морщины разгладились, голубые глаза засияли. Катя узнала Ивана Бывалова из одиннадцатой стрелковой.
- Это же мои летчицы! - воскликнул он, обернувшись к подбежавшим солдатам. - Это же наши сестрички! Да как же вы сюда попали?
- Здравствуй, Иван, здравствуй, - ответила обрадованная Катя. - Мы-то попали случайно, а вы как? Неужели здесь проходит линия фронта?
- Где мы? Далеко ли немцы? - тревожилась летчица.
- Какие немцы! - успокоил ее солдат. - Здесь, можно сказать, глубокий тыл. И мы тут на особом задании - хлеб убираем. А вы зачем сюда прилетели? Неужели письма привезли?
- Нам не до шуток, - строго сказала летчица, - помогите самолет вывести на дорогу.
- Это мы можем, только не торопитесь. Пойдемте в колхоз, погреетесь, отдохнете, туман сойдет - и полетите. Ай-ай, где же это видано - на хлеб садиться? - ворчал солдат.
Пока Катя обдумывала, как бы ответить - и себя не посрамить, и от правды не отступиться, летчица вдруг без всякого стеснения объяснила солдатам, что они опустились на это поле потому, что не могли из-за тумана сесть на свой аэродром.
Катя ждала, что "зубастый" Иван сейчас же начнет потешаться над ними, но солдат слушал, морщил лоб, потом облегченно вздохнул:
- Хорошо, что уцелели. Пойдемте в колхоз чай пить.
Катя взглянула на побледневшую летчицу:
- Иди отдохни, я постерегу самолет. Туман рассеется - полетим.
- Идите отдохните, - заговорили солдаты, обступая их, - мы постережем ваш самолет.
- Нет, нет, - запротестовала Зимина, - я никуда от самолета не уйду! - Ей было стыдно за только что проявленную трусость, и она хотела загладить свою вину. - А ты осмотри местность.
Катя пошла за солдатами и скоро увидела реку, на берегу которой раскинулось горное селение. Окна в домах закрыты ставнями, тишина вокруг. Даже собаки не залаяли на ранних прохожих.
Бывалов подошел к дому председателя колхоза и постучал в ставень. Окно открылось, и выглянул мужчина, одетый в полувоенный костюм. Взглянув на Катю, кивнул и пошел отпирать дверь.